- Шестнадцать ноль-ноль, и если не ошибаюсь, я уже слышу двигатели вашей машины. С Богом, джентльмены.
Не тратя лишних слов - шеф вообще был неразговорчив, - он потряс руку вначале Хинкману, а затем мне.
- Отвратная погода, Мэйсен, - все же сказал он. - Жаль, что приходится посылать тебя в эту муть, но ничего не поделаешь. Долг зовет и все такое прочее…
Дождь барабанил по крыше и стеклам окон. На какой-то миг мне даже показалось, что вдалеке сверкнула молния.
Да, небеса на сей раз не выглядели дружелюбными, но у меня с ними было назначено свидание, и отложить его я не мог.
* * *
Примерно в половине пятого мы уже сидели в кабине стоявшего на взлетной полосе истребителя и ожидали от диспетчерской службы разрешения на взлет.
Я занял кресло пилота, а Хинкман, разместившись позади меня, болтал не останавливаясь. Хоть метеоролог, так же как и я, был облачен в высотный комбинезон, что для него было явно непривычно, речь его лилась легко и непринужденно.
- Наука насчитывает десять уровней формирования облачности, - вещал он, - начиная со сравнительно низких слоисто-дождевых образований и заканчивая перистой и перисто-слоистой облачностью на высоте шестнадцать тысяч футов.
Пока он болтал, я проводил предполетную проверку приборов и механизмов, а дождь безжалостно хлестал по плексигласу кокпита. В кабине стоял запах авиационного топлива. Очищенное триффидное масло имело сладковатый аромат запеченных в пироге персиков.
- У меня есть все основания полагать, - продолжал Хинкман, - что преграждающая путь свету облачность начинается довольно низко. Но это, несомненно, всего лишь разновидность облаков, известных под названием дождевых, и именно они являются источником данной грозы. Подобные облака могут простираться до высоты двадцать тысяч футов.
Силы природы, видимо, выражая согласие со словами метеоролога, выдали мощнейший грозовой разряд, и через мгновение раздался такой удар грома, что наш самолет затрясся мелкой дрожью.
- Вы меня слушаете, мистер Мэйсен?
- Конечно.
- План действий прост и элегантен. Вы будете вести самолет вверх, сквозь облака, до тех пор, пока мы не увидим солнечный свет. Таким образом мы сможем определить мощность облачного покрова.
- Понимаю.
- Скажите, этот аэроплан способен подняться на высоту двадцать тысяч футов?
- Его потолок - примерно пятьдесят тысяч футов. Этого для вас достаточно, мистер Хинкман?
- Да… Да-да. Вполне.
Мне показалось, что энтузиазм мистера Хинкмана несколько пошел на убыль.
Полыхнула молния, залив синим светом всю округу. Силуэты деревьев в этом ослепительном сполохе были похожи на странных, готовых ринуться в атаку чудовищ. Мощный образ. Пугающий.
- Мистер Мэйсен…
- Зовите меня Дэвидом.
- Да-да… Конечно… А вы меня, пожалуйста, Сеймуром.
- Слушаю вас, Сеймур.
- Эта гроза… Я не мог не заметить, что она становится все сильнее.
- Да, душ что надо, верно, Сеймур?
- Именно, именно… - раздалась в моих наушниках некая имитация смеха. - Душ - весьма удачное слово. Но меня кое-что интересует…
- Что именно?
- Неужели нам обязательно лететь в такую погоду?
- Долг зовет, как изящно выразился коммандер Рейнольдс.
- Да-да. Он так сказал.
- И разве у вас нет желания до конца разобраться, почему вдруг возникло это инфернальное затемнение?
- Да, конечно. Но… хм-м… Как вы считаете, существует ли возможность попадания молнии в наш аэроплан?
- Нет, Сеймур, о возможности говорить не приходится. Молния в нас ударит обязательно.
- О Боже!
- Но пусть это вас не беспокоит. Вчера я уже разбил один самолет и не думаю, что разобью еще один сегодня. В такой степени удача от меня отвернуться не может. Как вы полагаете?
- Я…хм-м…
- Зеленый свет. Держитесь крепче, Сеймур. Эта детка быстро срывается с места.
Он что-то залепетал - мне даже показалось, что молитву, - но рев двигателей заглушил слова. Мгновение спустя мы взмыли в воздух и помчались на свидание с неизвестностью.
Глава 6
Рекогносцировка
После всего того, что было сказано и сделано, я ожидал вполне рутинного полета. Но то, что открылось мне через несколько минут, дало обильную пищу для размышления. Да, условия были не совсем обычными. Да, стартовать нам пришлось в полной тьме. Да, на заднем сиденье разместился погрузившийся в себя и ставший вдруг очень молчаливым метеоролог Сеймур Хинкман. Но "Глостер Джавелин" был ночным всепогодным истребителем и мог успешно выполнять боевые задания даже в разгар арктической зимы. Я вел машину все выше и выше. Пять тысяч футов, шесть тысяч, семь тысяч… Тьме, казалось, не будет конца.
Время от времени я связывался с базой, но докладывать, по правде говоря, было нечего.
К этому времени я вел машину вверх широкими двадцатимильными кругами над раскинувшимся внизу и скрытым во тьме островом Уайт. Двигатели ревели нещадно, а те немногие капли воды, которые оставались на стекле кабины, давно исчезли под ветром, обдувавшим машину со скоростью шестисот миль в час.
Восемнадцать тысяч футов.
Альтиметр крутился вовсю. На крошечном экране счетчика цифры менялись с ошеломительной быстротой.
В наушниках послышался неуверенный голос:
- Скажите, Дэвид… мы уже прошли сквозь нее?
- Если вы имеете в виду грозу, то да - прошли.
- И молния в нас не попала?
- Напротив. Молния ударила нас шесть раз.
- Шесть? - переспросил он придушенным голосом. - Шесть раз?
- Именно шесть, - хладнокровно подтвердил я. - Но беспокоиться не надо. Приборы немного шалили, а в остальном все нормально. Ведь мы, по счастью, как вы можете догадаться, не заземлены.
- Слава Богу, - пробормотал метеоролог. Я обернулся, но не увидел его лица, скрытого затененным стеклом шлема и кислородной маской. Мне только удалось заметить, что он непрерывно крутит головой в разные стороны. Видимо, все же сумел преодолеть страх, если его вновь стало интересовать окружающее.
- На какой мы высоте? - спросил он.
- Приближаемся к двадцати тысячам футов.
- Думаю, мы вот-вот достигнем верхней кромки облаков.
- Вы хоть что-нибудь видите?
- Ни зги. А вы?
- Ни единой пташки. Продолжаю набор высоты.
- А вы сможете… хм-м… найти дорогу домой?
- Не беспокойтесь. Я на связи с землей, они держат нас на экране радара. В данный момент мы находимся над Винчестером.
- Над Винчестером? - эхом отозвался Сеймур. - Великий Боже! Мой отец был учителем физкультуры в Виндзоре. Великое Ослепление его миновало, потому что за день до появления небесных огней он, играя в поло, свалился с лошади и пролежал без сознания двое суток.
Мое отношение к Сеймуру начинало меняться в лучшую сторону. Небольшая доза страха в сочетании с грозой, похоже, сделали из него человека.
- Сейчас я закладываю правый вираж, - сказал я. - Этот маневр снова выведет нас к южному побережью. Как вы себя чувствуете?
- Большое спасибо, прекрасно. Хм-м… Небольшой дискомфорт в потрохах, если можно так выразиться, но, думаю, тошнота скоро пройдет.
Через пару секунд на счетчике альтиметра возникли цифры, показывающие, что мы перевалили отметку в двадцать пять тысяч.
- Высота двадцать пять тысяч футов, Сеймур.
- Осмелюсь предположить, Дэвид, что толщина облачности побила все рекорды. Но полагаю, ждать осталось недолго. - Он снова заговорил приглушенно. - Кажется, я начинаю различать форму облаков.
Я вгляделся в темноту в поисках молочных пятен света, но ничего не увидел. Усилив тягу двигателей, я продолжил набор высоты.
Двадцать шесть тысяч футов… двадцать семь… двадцать восемь.
Теперь в любой момент, сказал я себе. Каждую секунду мы могли вырваться в солнечное сияние, заливающее клубящееся белое море облаков.
Тридцать тысяч футов. Я потянул ручку на себя и прибавил скорость. Самолет почти стоял на хвосте, пронзая небо, словно ракета.
На высоте тридцати трех тысяч футов мы вырвались из облачного слоя.
- О… - В голосе Сеймура, прозвучавшем в наушниках, я услышал изумление и разочарование.
Да, из облаков мы вырвались. Но света больше не стало. Во всяком случае - того света, которого мы ожидали.
На мир опустилось толстенное покрывало.
- Что это? Я… Я ничего не понимаю, - пролепетал Сеймур.
Я не ответил - все мое внимание было сосредоточено на небе.
Представьте угасающий уголь в тот момент, когда он вот-вот готов превратиться в пепел. В нем еще сохранился оттенок красного, но это унылое, едва заметное темно-красное пятно возвещает о том, что огонь умирает.
Свет, который я увидел, очень напоминал это умирающее свечение. Все небо от горизонта до горизонта было окрашено в мутный темно-красный цвет, ничего или почти ничего не освещающий. Небо выглядело страшно холодным, просто ледяным. Завывание ветра на крыльях больше всего походило на погребальный стон. Впервые за весь полет я начал испытывать настоящую тревогу.
- Ничего не понимаю, - повторил Сеймур. - Облака под нами. Но куда подевалось солнце?
В зловещем темно-красном небе мы кружили примерно полчаса. Разглядеть что-либо в этом мрачном освещении было невозможно.
Я бросил взгляд на крылья самолета. В обычном солнечном свете на них от основания до самого кончика сейчас плясали бы яркие блики. Это же кроваво-красное зарево окрашивало серебряные плоскости в цвет ржавчины.
- Итак, темнота на земле наступила вовсе не под воздействием обычной облачности, - пустился я в рассуждения. - По крайней мере это не грозовые тучи.