- И потом неделями ждать, каждый раз изменяя планы? Нет, гончар должен работать с местной глиной. - Он копнул башмаком грунт под ногами. - А здесь только пыль и песок. Да, похоже, мне придется попробовать работать кирпичником. Почему бы и нет? Буду большой рыбой в пруду, который все равно пуст. - Он криво улыбнулся.
Но, конечно, сама я не могла знать и половины этих премудростей. Это все Пэли, она заставила Тэма объяснять нам тонкости гончарного искусства на протяжении всего ужина, который в этот вечер накрыли для нас троих в моих покоях.
Как раз перед тем, как принесли кушанья, Тэм вручил мне свой подарок: пучок соломы, стянутый бечевкой. Внутри - целая куча куриных перьев. А в самой сердцевине всего этого угнездилась…. хрупкая полупрозрачная белая чаша.
Чаша размером с ладонь Тэма. В такую чашу не следовало бы наливать ничего, кроме чистой воды с плавающим в ней зеленым листиком. Или вообще ничего не наливать. Поскольку на дне чаши уже было что-то залито слоем глазури: темно-фиолетовый флер-адью, последний цветок уходящего года. Я вдруг подумала, что это именно тот цветок, который я послала Тэму как прощальный привет. Но нет, это был цветок, чудесным образом выписанный на фарфоре.
- О, Тэм! Это прекрасно. Нет, это более чем прекрасно. Ты действительно сам сделал это?
- Кто же еще? Это одна чаша из той серии, в которой я запечатлел все оттенки цветка расставания: от летнего зеленовато-голубого кобальта до полночно-синих тонов наступающей зимы.
- Как ты сумел это сделать?
Он зашаркал своими огромными ногами и потер руки с узловатыми пальцами.
Лана закончила расставлять на столе блестящие коробки с едой. Потом она предложила:
- Наверное, мне надо сходить за щеткой и убрать эти перья?
- Нет. Оставь нас пока, хорошо? Когда она ушла, Тэм сказал:
- Как я сумел? Знаешь, когда ты послала тот цветок, Йалин, во мне что-то переменилось. Этот символ прощания… очистил мое искусство, сделал его более совершенным. С тех пор прошло немного времени, но я бы сказал: за такой короткий срок это большая перемена.
- Большое техническое достижение? - уточнила Пэли.
- Едва ли такое определение подходит для работы гончара! - Тэм тихонько рассмеялся и постучал по чаше кончиком ногтя.
- Нет! - испуганно закричала Пэли.
- Если ты не станешь швырять ее через всю комнату, она не разобьется. Она хрупкая, но прочная, как яичная скорлупа. На нее можно посадить жирную курицу. Кстати, о курице и яйцах, давайте приступим к трапезе. Я проголодался.
Мы сняли крышки с контейнеров и обнаружили, что нам подали сырую рыбу, из той, что водилась в Сверкающем Потоке. Очевидно, для Тэма она была внове. В северных плесах рыба крупная, но жестковатая по сравнению с нашей южной. Северную рыбу надо запекать или жарить. Правда, у нас, в акватории Пекавара, не водились такие деликатесные виды, как рыба-клоун, рыба-попугай или бородач. Но некоторые виды наших рыб вполне могли составить им конкуренцию. Более того, новый ресторан, который специализировался на блюдах из рыбы Сверкающего Потока и чью кухню мы пробовали в этот вечер, начал экспериментировать с ввозом желтого попугая и краппово-красного клоуна в живом виде, рыбу тащили в сетях вслед за судном. Хотя, если честно, такой способ доставки был не очень удачным - яркая окраска рыб тускнела в пути.
Стоит ли говорить, что я не просила Донну подавать сырую рыбу к нашему торжественному ужину. Боюсь, это была недобрая шутка с ее стороны, чтобы поставить в неловкое положение Тэма, который никогда прежде такого не ел. А может быть, это Чануси помогла Донне составить для нас вечернее меню. Несмотря на то что, на мой вкус, сырая рыба была приготовлена отменно, я чувствовала, что должна извиниться перед Тэмом за чересчур изысканное угощение и заверить его, что нынешний ужин имеет мало общего с обыкновенной кухней Пекавара. Я знала, что он предпочитает пряные сосиски, пироги с ягненком, запеченную рубленую печенку, кровяную колбасу и все такое. Имея хоть немного здравого смысла, я должна была предвидеть нечто подобное. И я решила, что на следующий день серьезно поговорю с Донной.
Но Тэм заявил, макая куски в горчичный соус и обильно посыпая их перцем, что эта сырая рыба сплошное наслаждение. Вдобавок Пэли все время приставала с вопросами к своему земляку и тем самым отвлекала его от того, что он жевал.
И чем больше она его выспрашивала, тем более очевидным становился истинный - чтобы не сказать чудовищный - смысл того, что я сделала, призвав его в Пекавар.
Очень скоро над столом стали витать разные любопытные слова и фразы, такие как "саги" (это формы для обжига керамических изделий), "бисквиты" (так называются неглазированные обожженные горшки), "глазировка в муфельной печи" и "смотритель печи обжига".
- Смотритель? - вмешалась я.
- Люди должны смотреть за огнем и поддерживать его.
- А как долго они должны его поддерживать?
- Шестьдесят часов или около того.
- Ого! А сначала твою глину нужно размолоть в жерновах?
- Верно; это для того, чтобы она стала мягкой и достаточно тонкого помола. Кстати, я мог бы сделать жернов, необходимый для такого размола, хотя я сомневаюсь, что он мне понадобится.
- А почему не понадобится?
- Нет подходящей глины. Мне придется заняться изготовлением кирпичей или стеклянных украшений и майолики. Думаю, что сумею соорудить небольшую печь, которая не будет нуждаться в постоянном наблюдении.
- Я внесу свою лепту, - сказала Пэли, - это позволит мне чем-то занять свои грабли. Кто знает, может быть, ты откроешь здесь лавку, и она станет приносить доход ничуть не меньший, чем от нового ресторана Сверкающего Потока!
Тэм исследовал несколько кусочков рыбы, оставшихся на тарелке.
- Возможно, - вздохнул он.
- Тэм, - сказала я, - я найду глину, которая тебе нужна, - глину для фарфора флер-адью! Обещаю тебе!
- Но… как?
- Скажи мне точно, это что за каолин и китайский камень - как они выглядят и как пахнут, и еще что-нибудь о них скажи.
Тогда он рассказал мне, хотя это было не так просто сделать - подробно описать, как различаются типы глины на ощупь и по цветовой гамме. Не думаю, что он поверил моим обещаниям, но я не стала ничего пояснять на случай, если из моего плана ничего не выйдет.
Той ночью мне приснилась река. Той ночью мне приснился Червь. И Червь поднялся из глубины вод, из глубины меня.
- Эй, Червь, привет! Отгадал какие-нибудь загадки за последнее время?
- Эй, сама привет. Это нелегко. Почему существует вселенная? Почему существую я сам? Мне не с кем сравниться. Вот если бы я мог вступить в контакт с себе подобным… Так за что ты взялась?
- Это всего лишь пустая затея. Но у нас нет времени на пустые затеи. Что мы будем делать с Божественным разумом?
- Разве люди уже не ответили на этот вопрос, заказывая места в моем хранилище-Ка? Жаль, что я могу принять только ограниченное количество.
- Повтори!
- Если тебе наскучило быть моей жрицей, для тебя здесь найдется местечко. Просто прыгни в реку, а за остальным я прослежу.
- Ты морочишь мне голову, Червь. Ты пытаешься меня напугать. Признавайся!
- Не надейся, что я в состоянии поглотить бесконечное множество душ. Конечно же, существует предел.
- Держу пари, что он достаточно высок!
- Я правда хочу, чтоб ты присоединилась ко мне.
- Прости. У меня есть и другие дела. И вот одно из них, очень срочное: мне нужна глина.
- Глина?
- Мне нужны определенные сорта глины. Если не достану - сильно подведу своего друга Тэма.
- Объясни. Я объяснила.
- Ты можешь поискать воспоминания в своем хранилище-Ка? Может быть, кто-нибудь знает, где тут можно найти каолин и китайский камень.
- Это не проблема. Я уже знаю.
- Знаешь?
- Это под водой, на дне реки. Вещество, которое ты называешь каолином, находится на расстоянии лиги на юг отсюда. Китайский камень ты найдешь на поллиги дальше.
- На дне реки? Отделенные водой, жалоносцами и безумием, насылаемым на мужчин…
- Твое вещество недалеко от берега. Тот, кто войдет в воду, может накопать его, если немного задержит дыхание.
- Червь, пришло время поговорить о мужчинах.
- Тебе нужен совет?
- Не глупи. Я хочу, чтобы ты пообещал, что, если Тэм отопьет от тебя, ты позволишь ему войти в реку.
- Ив мое хранилище тоже? Те немногие души умерших Сынов, что я поглотил, мне не понравились.
- Тэм не такой. Он добрый. Здесь, на востоке, большинство мужчин добрые. Они научились мириться со своей участью.
- Хм, я кажется припоминаю, совсем недавно они не были такими добрыми - во время известной тебе войны.
- А чья это была вина? Это ты спровоцировал войну!
- Да. Это я. И теперь ты просишь за всех мужчин, чтобы они могли отпить от меня и войти в хранилище? Так вот что стоит за твоей просьбой.
Все что угодно, только бы достать Тэму его глину!
- Ладно, именно поэтому и прошу.
- Хм, но это может положить конец женской монополии на реку. И перевернуть твой собственный мир с ног на голову, и мое хранилище тоже. Может измениться мой внутренний ландшафт. Не думаю, что мне это понравится.
- Но если Божественный разум сожжет души всех наших мужчин, у нас не будет больше отцов и ты никем не сможешь подпитывать свой внутренний ландшафт!