- Рано или поздно мы должны будем проверить, примет ли течение мужчин. От этого в конечном итоге зависит успех всего нашего предприятия. И мужчина, который подвергнется испытанию, должен быть как-то связан с тобой, чтобы течение распознало в нем человека близкого тебе. Что касается связей, не было ли в последнее время каких-нибудь попыток выйти на связь, которые ты проигнорировала? Каких-нибудь посланий, сигналов?
- Я была немного занята в последнее время, Чануси. Или ты не заметила?
- Но ты же не занята, когда спишь. А ведь это обязанность жрицы, контактировать с… с тем, кому она служит.
- Может быть, Червь еще обдумывает то, что я сказала ему в прошлый раз.
- Ты могла бы и спросить.
- Я чертовски устаю, когда добираюсь до кровати. А может быть, я сплю слишком крепко. И потом, ты помнишь, что мне только три года? Да и возможно, наш Червь тоже слишком занят со всеми этими вливаниями новых Ка.
- Ерунда. Женщины ведь не падают замертво, сделав глоток течения.
- Ладно, ладно. - Я откровенно зевала. - Так когда прибывает Тэм? Я спрашиваю, потому что скорее всего ему первому из мужчин предстоит окунуть свой палец в реку!
- Где-то через неделю.
Но первой оказалась Пэли, она прибыла в Пекавар раньше. И что это была за встреча!
В последний раз мы с ней виделись, когда безымянный кеч, которому потом дали имя "Йалин", доставил меня к голове Червя вверх по течению выше Тамбимату. Но, естественно, теперь я была не той Йалин, которой Пэли сказала тогда "прощай". Мое лицо стало не моим. И я несколько уменьшилась в размерах. Поэтому, когда в тот же вечер Пэли поспешила в мои покои - одна из охранниц, Лана, проводила ее, - моя подруга стала как вкопанная, будто в изумлении (она слегка переиграла!), а потом разразилась радостным смехом.
- Я знала, я знала! - завопила она. - Но одно дело знать, и совсем другое - увидеть! - Она подхватила меня на руки и закружила, крепко прижав к себе, отчего Лану чуть удар не хватил.
- Эй, эй! - запротестовала я. - Я хрупкая. Так и сломать недолго.
- Кого? Тебя?
- Положение обязывает меня… э… беспокоиться о своем здоровье. - И я откровенно подмигнула, любуясь ее большим румяным лицом. - Можешь идти, - сказала я Лане; та удалилась.
- Ты настоящая принцесса! - восхищалась Пэли.
- Это ты просто так говоришь. Ты ведь так не думаешь, правда, Пели?
- Тебе что, не нравится быть принцессой?
- Нет, бестолковая ты башка. Не хочу увязнуть здесь на веки вечные. Вдали от реки. Мне так нужны друзья, Пэли!
Она будто враз отрезвела.
- Я догадывалась. Что-то не так? - прошептала она.
- Меня обложили со всех сторон. Я уже задыхаюсь от внимания. За мной все время следят. Прямо не знаю, что и делать…
- Что бы ты ни сделала, я буду рядом и помогу тебе. - Пэли оглядела мое жилище: детская кроватка, изобилие пушистых ковриков на полу - мягко, где ни упади, - дверь на веранду с крепкими засовами, до которых мне не дотянуться, книжный шкаф, забитый романами Аджелобо, старинный слоновой кости секретер, на нем пачка чистой бумаги и чернильница…
- Высматриваешь, где я храню свои игрушки? Она ухмыльнулась:
- Высматриваю, где ты держишь выпивку.
- Ага. - Я дотянулась до латунного колокольчика, висящего над кроватью, и позвонила.
Лана тут же появилась.
- Что ты будешь? - спросила я Пэли.
- Глоток имбирной настойки не помешает.
- Бутылку, - сказала я Лане. - И кружку пряного эля для меня.
- Маленькую?
- Естественно.
Лана кивнула и вскоре вернулась с напитками на медном подносе. Мы с Пэли Просидели болтая весь остаток дня, и вечер тоже, до самого ужина.
Пэли, конечно, заметила пачку бумаги, что томилась, в ожидании чернил.
- Новая книга? - наконец поинтересовалась она. Мне показалось, она долго думала, прежде чем спросить. - Мм… На этот раз, я думаю, было бы разумно сделать две копии.
- Зачем?
- Одну тайно вынести. Так или иначе, охрана обыскала меня на пути сюда, - наверное, искали припрятанный топор или дубинку. Как думаешь, на выходе тоже так будет? Но, я же смогу выйти, правда? В смысле, меня выпустят в город?
- Выпустить-то выпустят. Без проблем. Но внимательно проверят, что ты несешь с собой. Никому не прошмыгнуть мимо охраны с целой пачкой бумаги, а по листику выносить слишком долго. К тому же если этот листик еще удастся размножить, чтобы недремлющее око охраны ничего не заподозрило.
- Да, трудновато будет. - Пэли взглянула на дверь веранды.
- Они глаз не спускают с воды. Ни одна шлюпка не подойдет незамеченной.
- Похоже, у нас решительно нет никакого выхода.
- О, ушам своим не верю. И это говорит Пэли? Выход всегда можно найти. Но для начала надо постараться сделать копию, пока я буду писать эту чертову книгу.
Пэли вдруг странно засуетилась:
- Слушай, а она, что, такая важная, эта твоя новая книга?
- Даже в других мирах она будет нужна для спасения умов миллионов людей, которые собирается поджарить Божественный разум. Вот насколько она важная.
- Хм… и взаправду важная.
- Понимаешь, кроме меня, никто не имеет никакого представления о других мирах.
- Но ты честно думаешь, что твоя книга может что-нибудь изменить? Вот что мне интересно. - Пэли плеснула себе настойки.
Что до меня, я уже давно залпом выпила свой эль. Еще немного выпивки, и малышка отправится спать. Так что, пожалуй, вторую кружечку эля я закажу во время ужина.
- Да, это большая проблема, как заполучить в хранилище-Ка наших мужчин. Я не говорю об этих скотах с западного берега. Но не слишком ли ты много на себя взяла? Если честно, то я не уверена, что кто-то из нас может хоть что-то сделать для других миров. - (Это было второе "честно" за последнюю минуту. Интересно, Пэли о чем-нибудь говорит нечестно?)
- Я тоже не уверена! Пока. А ты уверена, что не хочешь даже пытаться помочь спастись сотням миллионов людей? Я не знаю как, но надо как-то пытаться! Для начала давая каждому знание.
Пэли выглядела совсем несчастной.
- Йалин, я вот… насчет переписывания твоей книги… я это… пишу не очень хорошо. Или читаю, коли на то пошло. Да если честно, просто не умею. Читать и писать. Не умею, - пробормотала она.
- Вот незадача. - Я не знала, что и сказать. Я помолчала с минуту, сомневаясь в истинности ее признания. Но поняла, что вряд ли кто-нибудь бывал более искренним, чем она в этот момент, потому что видела, чего ей оно стоило. - Пэли, мне очень жаль.
- У меня просто косоглазие начинается, когда я вижу написанные слова. Буквы подпрыгивают и танцуют. - Она избегала встречаться со мной взглядом.
- Но ты же из Аладалии, Пэли.
- Где все такие образованные? Конечно! Вот потому я и стала женщиной реки. Но в конце концов, хоть я и не умею читать, зато могу петь.
- Мне едва удалось сдержать улыбку.
- Разумеется, можешь.
- Но все же я совершенно бесполезна для тебя. И было пустой тратой времени вызывать меня сюда.
- Нет! Не смей так говорить! Я бы никому больше не смогла это доверить! Ты правда нужна мне, Пэли.
- Хоть и не могу переписывать твою книгу.
- Но я сама тоже не могу ее дублировать! У меня и без того длиннющий список обязанностей. Мы что-нибудь придумаем. Вместе, - заверила я ее. - Не волнуйся, ты мне действительно нужна.
А разве не так? Держу пари, что гильдия не выпустит мою следующую книгу без цензуры. Может, они ее искромсают, а может, бесконечно будут тянуть с публикацией. Хорошо, если я ошибаюсь, но не хотелось бы рисковать. Отсюда вопрос: если все-таки удастся сделать копию книги, то как ее вынести из храма?
И как она сможет попасть на печатный станок? И как можно будет потом распространять тираж, если гильдия курирует все грузоперевозки по реке? Пэли оказалась бы перед необходимостью быть и контрабандисткой, и курьером, и кем угодно. Так, допустим, я смогу притвориться, что поссорилась с Пэли. Я выставлю ее отсюда, что называется, с блохой в ухе, запихнув книгу в ее сумку. Как-нибудь.
Пэли воспрянула духом. Она осушила свой стакан и тут же вылила в него остатки из бутылки.
- Давай споем про наши старые добрые времена?
- Почему бы и не спеть? - поддержала я. И мы воспевали наш славный путь до самого ужина, который, к большой радости всех не глухих в округе, подали довольно скоро.
Ужин подавали в покоях папы с мамой - свиные почки и кебабы в томатном соусе, с гарниром из риса с шафраном. Несомненно, когда ужин выносили с кухни, он был достаточно горячим. Пэли перешла на эль, я тоже заказала себе вторую маленькую кружку.
Кажется, Пэли папе понравилась, хотя, опьянев, она стала откровенно дерзить и фыркать на всех, - я догадываюсь, что она возрождала самоуважение после признания в неграмотности. А что если… я задумалась. Папа! Вот кто мог прочесть целую страницу тонкого, как паутина, письма и вязь неразборчивых цифр в два щелчка бараньего хвоста, - может быть, он бы нам помог? Как ни странно, мне даже в голову не пришло, что он стал бы возражать. Мама, наоборот, с трудом выносила Пэли. Но терпела.
И только во время десерта (фруктовое бланманже) до меня дошло, что Пэли не могла прочесть и мою "Книгу Реки". Она наверняка не стала просить никого из сестер реки читать для нее вслух! А значит, в ее знаниях о моих приключениях должны быть изрядные пробелы. А что она не задавала лишних вопросов, так это потому, что боялась выдать себя. Я же ей в общих чертах обрисовала лишь события, которые происходили уже после того, как Эдрик убил меня.