* * *
- Нинье… Ну, то есть Мастер… Он не полностью слепой. Он просто плохо видит.
- От старости, - ласково и всё-таки как будто чуть встревоженно засмеялся Мастер.
- Не от старости, - строго сказал Нимо. - Не надо Алю говорить неправду. Ты же испытывал на себе заменители стэнции и ещё всякую сомнительную магию вдобавок. Из-за чего у тебя испортилось зрение, теперь даже Троготт наверняка не скажет.
Старик опустил голову. Нимо коснулся меня - и тут же отдёрнул ладонь.
- Аль… Ты должен сразу узнать. Невыносимо будет потом… и сейчас… обманывать тебя.
- Что ты оттуда? Из-за Океана? Вы прилетели тогда, на кораблях, да? Я догадался…
- Не только это, Аль… Это даже не главное, не важное.
Он замолчал. Сжал губы, отчего лицо стало такое… я бы решил, что забавное, если б не всё это. Он был такой… странный. А глаза - серые, большие, такие живые, я бы ни за что не поверил… Он закусил губу, и я отвёл взгляд - всё-таки нехорошо так пристально разглядывать человека, если он тебя не видит.
- Я последний ветряной маг, Аль. Из тех, что прилетели с Волной. Последний настоящий.
- А другие? Те, что сейчас летают на кораблях?
- Они взрослые. Взрослые не могут так чувствовать воздух, не могут говорить с ним. Они всего лишь управляют примитивными приборами и амулетами с накопленной силой. Они, по правде, вовсе даже не маги.
- Но это же… что плохого, Нимо?
- Ветряной маг должен летать и сам, Аль. И он должен оставаться ребёнком. Всегда. Поэтому там, у нас, на Островах, тот, кто… оказался ветряным магом, может принять Букет Лебеа - это такой сложный состав из трав, минералов… Но девочкам и взрослым, даже если они маги, его пить нельзя - они умирают. А мальчики… перестают взрослеть. Только у Лебеа есть ещё одно плохое свойство - от него постепенно пропадает зрение. И Лебеа нужно выпить только один раз, а стэнцию - траву-противоядие, для того, чтобы глаза продолжали видеть, - надо принимать каждый месяц. - Он прерывисто вздохнул. - У меня был большой запас. Хватило на семь лет. А потом…
- Нимо…
- Я теперь даже не помню, когда я родился, Аль. Я нарочно не считаю время, чтобы… Потому что я никогда не чувствовал себя взрослым. Мне кажется, время застыло и превратилось для меня в один бесконечный день… или теперь ночь. Я никогда не понимал взрослых и почти не участвовал в их делах и разговорах. Только ветер, и небо, и корабли, и ещё вот Нинье… Он с другого корабля, он спасся, потому что ветер его подхватил и не дал разбиться. Но он не пил Лебеа…
- Это был один из первых моих полётов, - грустно улыбнулся Нинье. - Как у вас говорят - практика… Нимо, я хочу признаться тебе хоть теперь…
- Что?! - Нимо вскинулся, изогнув брови. - Что? Ты…
- Я пробовал… Чуть-чуть. Но было уже поздно. Прошло четыре года после Волны, когда я понял, что должен решиться. Это было жутко… страшнее, чем риск… умереть от Лебеа. Помнишь ту ночь - ты думал, у меня лихорадка?.. Потом я сказал себе, что, может, всё к лучшему - как бы мы жили тут? А теперь я стал Мастером Тогородором, и…
Нимо наклонился, спрятав лицо в ладонях.
- Нимо…
- Уйдите! Дайте, я хоть пореву…
Мастер виновато отвернулся, отступил. А я… я не мог. Всё слишком быстро и сильно менялось, и минуту назад я не знал, кто такой Нимо - мальчик или… непонятно кто. Но сейчас… Я тронул короткий рукав его рубашки… странно, именно сейчас почему-то заметил, какая она необычная - я не видел у наших ребят ничего похожего.
Нимо поднял лицо. Клянусь, я понял: на какой-то миг что-то случилось у него с глазами - он увидел меня! Он округлил рот, и словно хотел вскрикнуть, и схватил меня за плечи… и глаза у него стали большущие, как…
А потом волшебство исчезло.
Он выдохнул и приложил ладони к глазам. И улыбнулся.
- Вот ты какой… Я… запомню. - А потом добавил: - Значит, ещё можно…
У меня тогда первый раз мелькнула эта сумасшедшая мысль…
* * *
- Считается, Островов за Океаном больше нет. Теперь про это сочиняют легенды, даже наши, кое-кто… будто боги уничтожили Золотых магов за их эксперименты с подземным огнём. Я в это не верю, я вообще не очень-то верю во всяких богов, которым молятся… Это у нас наследственное. - Нимо улыбнулся.
- Что?
- А, ну это… не верить священникам.
- А твои родители? Они… остались… ты не знаешь, что с ними?
Нимо закрыл глаза.
- Я… их не знаю.
- Но ты же говорил, что… Прости…
- Я тебе расскажу… потом. Чуть позже.
- Ладно. А ваши корабли… Никто не пробовал вернуться?
* * *
Они вошли в маленький домик на берегу ручья, текущего меж холмов. Сильно запахло яблоневым деревом. Финетта открыла дверцу высокого и узкого шкафа, похожего на башенку или напольные часы. А за нею оказалось множество совсем уже крохотных дверок; в лицо водянику пахнуло прохладой, как будто из шкафа сочился сквозняк. Финетта, встав на цыпочки, достала из самого верхнего отделения мешочек.
- Это золотая, - и подала Алю. Достала второй. - Синяя. В этом году - необыкновенной глубины. Даже дед удивился, правда, де?
Старик тихонько засмеялся. Улыбнулся и Аль, погладил мешочки ладонью, передал Брэндли. Водяник, обмирая, принял сокровище. Мешочек обычной пыльцы из Долины стоит огромных денег. А эта…
- Аль, - сказала Финетта. - И ещё… возьми.
Откуда-то - Брэндли даже не уловил, в какой миг, - на её ладошке появился маленький мешочек, этакая ладанка на шнурке. Аль протянул обе ладони - они чуть заметно дрожали.
- Она… - Мальчик облизнул губы. - Белая?
- Ага.
- Финетта… - Она приложила пальцы к его губам.
* * *
Дзынь знала - за нею следят. Знала вчера, знала позавчера. Но позавчера ей не было дела до чьих-то глупостей (а разве не глупость - следить за ведьмучкой?)..
Позавчера Дзынь ещё пыталась следовать первой идее - разыскать место, где из мальчиков делают странных существ, управляющих ветром. А мальчики при этом становятся слепыми. Её не удивляло, что такое место окружено плотной завесой тайны, - но не бывает таких тайн, которые человечины могли бы уберечь от ведьм, если те возьмутся за дело всерьёз. Мудрые человечины это знают и не станут зря кочевряжиться. А для дураков у ведьм есть много ключиков…
Вчера вечером она отыскала человека, к которому сходились все самые важные, невидимые и тонкие нити власти в Городе-на-Холме. Человек этот жил в небольшом доме поблизости от ратуши, был не старым и не молодым, лицо носил неизменно спокойное и благообразное, улыбался встречным детишкам, рассыпая тоненькие стрелочки морщин вокруг внимательных глаз. Ух, и глаза у него! Ведьмучке они нравились, и она же испуганно отвела взгляд, опасаясь, что не удержится, застрянет в них подольше, а тогда выбор простой - или убраться подобру-поздорову из Города несолоно хлебавши, или выпить эту человечину немедленно, сразу.
Следить за главным человеком оказалось интересно. В городе всё необычно - тут легко спрятаться, но легко и попасться. Ведь каждый миг из-за угла выныривает какая-нибудь очередная неожиданная человечина, в тёмных с виду оконцах поблёскивают глазцы бдительных старушек и любопытных детей. Открываются и закрываются двери. И происходит ещё куча разных неожиданностей, которых в Болотах и даже в лесу, как казалось ведьмучке, гораздо меньше.
Предугадать всё это было невозможно. Не стоило даже тратить на это время, и Дзынь просто представила себя маленьким юрким зверьком в чужом лесу, чьи единственные защитники - быстрота и незаметность. Дзынь скользила по улицам из тени в тень; встретив чей-нибудь удивлённый взгляд, застывала неподвижно, пока любопытная человечина протопает мимо. Прохожие очень скоро забывали, что же привлекало их внимание, а Дзынь забывала о них ещё быстрее.
Интерес к "главному человеку" у Дзынь появился неожиданно - человек этот попадался на глаза ведьмучке и прежде, но по-настоящему она зацепилась за него на площади перед ратушей, поджидая там хоть кого-нибудь "важного", значительного. Человек вышел из своего домика с корзиной, накрытой белой холстиной. Вопли и беготня ребятни, катавшейся на "колёсиках" затихли. Многие, особенно младшие, побросали дощечки и подбежали к человечине. Тот молча поставил корзину на мостовую, повернулся и ушёл, захватив холстину с собой. Детишки, как стайка разноцветных птиц, набросились на корзину, расхватывая из неё какие-то штуковины, - и тут же принимались жевать. На мордочках всех участников странного пиршества Дзынь видела такое наслаждение, что немедленно подошла к одной девчушке.
У девчушки в розовом сарафанчике в каждой руке было по пирожному. Заметив Дзынь, она протянула одно ведьмучке. Дзынь удивилась - наблюдая за человековскими детьми, она привыкла, что те не очень-то любят расставаться с добычей, будь то игрушка или лакомство.
- Я не хочу есть, - сказала Дзынь.
- Ты - приезжая! - уверенно заявила девчушка. И откусила от пирожного из другой руки. - Ужасно вкусно!
- Зря, - сказали сзади. Это был мальчик, постарше девчушки раза в два. - Никто не знает, когда Слон снова испортит столько.
Дзынь поняла, что мальчик - брат.