- Возможно. Дьявол живет во многих мужчинах, да и в женщинах тоже. Просто я его не особенно стараюсь скрыть.
Я задумался. Вначале Корион, затем сердце некромантки. Я мог бы на них свалить вину за мои бесчинства, но что-то внутри меня подсказывало, что все причины во мне.
Катрин закусила губу и отступила, затем выпрямилась и сказала:
- В любом случае, мое сердце расположено к хорошему человеку.
Каким бы умным и сообразительным я ни был, такое мне в голову не приходило. Я даже не представлял себе, что Катрин может смотреть на других мужчин.
- Кто? - только и выдавил я.
- Принц Оррин, - ответила она. - Принц Стрелы.
И я падаю.
С проклятьем бьюсь о камни, рукой закрывая лицо. Макин без церемоний, резко ставит меня на ноги.
- Короли падают в битве, а не спотыкаясь на пути к ней, - сказал он.
Мне потребовалось долгое мгновение, чтобы стряхнуть воспоминания. Это не так больно, как падать лицом в землю, а потом подниматься с окровавленными руками, чтобы оказаться здесь и сейчас. Горы в нависающих снежных шапках, превосходящая армия. Реальные проблемы, а не горькие воспоминания, которые лучше забыть.
- Я в порядке. - Я похлопал по мешочку на бедре. Шкатулка на месте. - Мы разобьем Стрелу.
24
ДЕНЬ СВАДЬБЫ
С высоты даже многотысячная армия Стрелы казалась ничтожно малой, разбросанной по склонам перед Логовом и вдоль хребта на восток. Ободряло то, что мой замок по-прежнему выглядел внушительно, хотя его и подтопило с трех сторон человеческое море, сверкающее на зимнем солнце шлемами и пиками.
Планирует ли принц Стрелы в соответствии с моим предположением сокрушительную атаку, или, как считают Макин и Коддин, осаду, оставалось неясным. Ясным было то, что следующая атака будет нам дорого стоить. На пути к замку войска принца растянулись перед основными силами разорванной буферной зоной, пешие солдаты удачно укрывались за горными склонами, дополнительной защитой им служили наспех перевернутые телеги и сваленный в кучи военный скарб. Но, несмотря на это, Дозор мог выбрать любую цель. Наши стрелы убивали и ранили десятками, но момент отдать приказ спускаться с восточного хребта неумолимо приближался. Возможно, тысяча из четырех тысяч лучников принца откроет ответный огонь с минуты на минуту.
- Положение у них не самое счастливое, - заметил Макин. У него самого вид был не особенно счастливый.
- Согласен, - сказал я. Рев армии принца то усиливался, то затихал, повинуясь порывам ветра. Нет настоящего воина, который бы испытывал теплые чувства к лучникам и их искусству. Смерть летит на невидимых крыльях, преодолевая большие расстояния, и каким бы опытным и искусным воином ты ни был, это не защитит тебя от нее. Я вспомнил, как четыре года назад Мейкэл свалился с серой кобылы, словно вдруг разучился ездить верхом. Появление лучников принца вряд ли меня обрадует. Моя короткая жизнь, полная греха и бесшабашных авантюр, может быстро закончиться, если метко пущенная стрела попадет в мое слабое место.
- Нам пора уходить, - бросил Макин.
- Без поддержки лучников они не станут нас преследовать, - сказал я.
- А разве нам нужно, чтобы они начали нас преследовать? Горный обвал, конечно, произвел впечатление, отрицать не буду, но нам его не повторить, - засомневался Коддин.
- Разве? - откуда-то справа с надеждой подал голос Хоббз.
- Нет, - отрезал я. - Но мы должны отвлечь от замка как можно больше солдат. Замок может сослужить нам службу, но только не при таком перевесе сил. И помните, господа, прекрасная королева Ми… как ее там?
- Миана, - подсказал Коддин.
- Да, королева Миана. Хоббз, напомни солдатам, за кого они сражаются.
И тут Коддин пришелся как нельзя кстати. Он наблюдал и запоминал. В нем сочетались порядочность и сдержанность, и это находило отклик в моей душе: такими качествами мне самому никогда не овладеть, но оценить их я все же мог. Когда я через четыре года вернулся в Анкрат, он был первым человеком, кого я встретил. Когда-то он казался мне высоким, но сейчас я был выше его. Когда-то он казался мне старым, но сейчас его черные волосы лишь едва тронула седина, и он был в самом расцвете лет. Он был капитаном стражников, я повысил его до командира Лесного Дозора, потому что было в нем что-то такое, что подсказывало мне: он не подведет и не покинет в беде. Именно поэтому год назад он облачился в платье камергера. Лучники старого Кеппена, рассыпанные по склону, подняли луки, так что флажки затрепетали на ветру, и дождь стрел пролился на солдат принца.
Я видел, как из рядов выступили вперед лучники, солдаты Белпана с большими длинными луками и солдаты принца с красными драконами, гербом Стрелы, на их кожаных табардах.
- Пришло время уходить. - Я поднял высоко свой лук с лиловой лентой - знак дозорным.
Мелькнула мысль (запоздалая предосторожность): лучше бы это сделал кто-то другой. Кто-то менее значительный. К моему счастью, лучники принца выбирали наиболее удачные места для прицела, и стрелы, выпущенные в меня, не достигли цели. Но один из моих дозорных, стоявший ярдов на десять ближе к ним, резко дернулся и упал на спину с торчащей под ключицей стрелой.
- Черт, - выругался Коддин.
Я мгновенно развернулся к нему. Что-то у подножия склона приковало его внимание, я не мог понять, что.
- У нас проблема? - спросил я.
Коддин поднял руку, его пальцы были алыми от крови. Я не сразу догадался, начал оглядывать его, искать рану.
- Осторожней. - Макин поддержал пошатнувшегося Коддина.
Наконец я увидел стрелу - темная на черной коже, прикрывавшей его живот.
- О, дьявол.
У раненного в живот нет шансов. Это всем известно. Даже если у него под кожаными доспехами шелковая одежда. Защитить рану от инфекции и безболезненно вытащить стрелу можно, если обернуть ее шелком. Но даже в этом случае раненные в живот не имеют шансов.
- Понесли, - сказал я.
Все молча посмотрели на меня. На короткое мгновение я увидел вельву с застывшей на иссохших губах насмешливой улыбкой, почувствовал на себе пронизывающий взгляд ее единственного глаза. "Даже у раненного в живот есть призрачная надежда", - прошамкала старуха. Весь день она наблюдала за мной.
- К черту все предсказания и пророчества! - Я сплюнул, ветер подхватил и унес мой плевок.
- Прости? - Макин вопросительно посмотрел на меня. Посмотрел даже Коддин.
- Позовите людей, пусть поднимут его и несут, - приказал я.
- Йорг… - начал Макин.
- Я останусь здесь, - произнес Коддин. - Вид здесь хороший.
Мне нравился Коддин с самой первой нашей встречи. Четыре года, проведенные вместе в Логове, еще больше привязали меня к нему. Я любил его за быстрый ум, прямодушие и смелость в момент, когда нужно было сделать трудный выбор. Но больше всего я любил его за то, что он любил меня.
- Оттуда вид еще лучше. - Я махнул рукой по склону вверх.
- Это меня убьет, Йорг. - Он смотрел мне прямо в глаза. И мне это не нравилось. Это рождало во мне странную боль. От раны в живот умирают медленно, рана начинает гноиться. Живот вздувается, человек обливается потом, кричит, затем умирает. И так дня два, возможно, четыре. Один из братьев умирал неделю, а может, и больше. Ни разу в жизни я не встречал человека, который бы показал мне шрам на животе и рассказал, как это было чертовски больно - вытаскивать стрелу из тела.
- Ты в долгу передо мной, Коддин, - сказал я. - Твой долг перед королем наименьший из них. Эта стрела, возможно, убьет тебя, но не сегодня. И если ты думаешь, что я из жалости брошу тебя здесь умирать и на несколько дней раньше срока лишу себя твоих мудрых советов, особенно сейчас, когда я в них больше всего нуждаюсь, ты ошибаешься.
Я никогда не встречал человека, который бы выжил после такого ранения. Но я слышал об одном. Это возможно.
- Мы донесем его до того места, где был обвал. Пошлем людей вперед, чтобы они сделали укрытие среди камней. Мы оставим его там и прикроем как следует камнями. Если ему повезет, мы потом за ним вернемся. Если нет, то камни послужат ему могилой, - принял я решение.
Дозорные не заставили себя долго ждать. Они собрались, скрестили руки и подняли Коддина. Никто не спорил. Они его тоже любили.
25
ДЕНЬ СВАДЬБЫ
Пока несли Коддина в гору, ни единого слова неудовольствия не прозвучало. Дозорные просто не могли перевести дух, чтобы на что-то пожаловаться. Но даже если бы и могли, все слова они бы оставили при себе. Коддин подавал им пример. Каким-то невероятным образом он вдохновлял людей все делать по совести.
- Йорг, я люблю тебя не только как своего короля, но как отец любит сына.
Существует не много слов, которые мужчины говорят друг другу, когда под ливнем стрел один из них смертельно ранен, а вокруг стеной стоят безмолвные горы, валяются груды разбросанных камней, и тысячи вражеских солдат приближаются. Неуютная обстановка.
Мы несли Коддина, бывшего капитана стражи Анкрата Лоре Коддина, лорд-камергера Высокогорья Ренара. Мы несли его впереди бодро шествовавшей армии Стрелы, горевшей желанием отомстить за тысячи погибших под камнепадом. Лучники Дозора удерживали их у каждого хребта, сколько это было возможно, осыпая приближавшихся солдат стрелами, заставляя их карабкаться по мертвым телам, как по горам. Мои дозорные, измотанные, с Коддином на руках, продолжали трепать вражеские ряды.
Небольшая группа, высланная вперед, обнаружила среди утреннего обвала подходящую полость между двумя большими валунами, устоявшими после камнепада. Они расширили пространство и приготовили камни, чтобы надежно замаскировать рукотворную пещеру.