В зале стоял полумрак, хотя высокие окна не препятствовали свету серого утра и горящий фонарь висел на каждом втором опорном столбе зала.
Сидевший на троне Аларик Маладон вид имел впечатляющий - герой легенд далекого прошлого.
- Надеюсь, Макин не надоел вам своими баснями. Он склонен к возмутительной лжи, - сказал я.
- Так, значит, ты не столкнул в водопад командира Дозора своего отца? - спросил герцог.
- Я мог…
- И не обезглавил некроманта и не съел его сердце?
Макин вытер пену с усов, наблюдая, как одна из собак грызет кость. Казалось, все братья здесь с особым рвением отращивали усы и бороды. По всей видимости, дейнцы привили им вкус к новой моде.
- Ну, он не всегда рассказывает одни лишь небылицы, - сказал я.
- Что хорошего тебе поведала Икатри? - спросил герцог. Северяне не любили ходить вокруг да около.
- А разве это не должно остаться в тайне? Разве не дурная примета рассказывать о предсказаниях?
Аларик пожал плечами.
- Откуда нам знать, есть ли толк в ее предсказаниях, если никто не знает, что она тебе поведала?
- Думаю, она передала мне послание столетней давности, в котором мне советуют отступить в сторону и не путаться у принца Стрелы под ногами.
Макин фыркнул, разбрызгивая пену, а северяне усмехнулись, хотя трудно утверждать наверняка, слишком густые у них бороды.
- Я слышал нечто подобное, - произнес Аларик, - от старика, живущего на берегах фьорда. У него в венах лед, и предсказывает он по еще теплым внутренностям. Он сказал мне, что старые боги и белый Христос договорились. Пришло время для нового императора, он произрастет из семени предков. Среди Сотни ходят слухи, что все знаки указывают на принца Стрелы.
- Пусть принц Стрелы поцелует мой топор, - сказал Синдри. Пока он не подал голос, я не видел его в полумраке за отцовским троном.
- Ты не встречался с ним, сын, - возразил Аларик. - Уверяю, он производит впечатление.
- Так откроешь ли ты свои ворота, герцог Маладон, если принц придет на север? - спросил я.
Герцог усмехнулся.
- А ты мне нравишься, мальчик.
"Мальчика" я пропустил мимо ушей.
- Я всегда считал, что кровь империи собрана на севере, - сказал Аларик. - Я всегда считал, что родившийся на земле Дейн должен сесть на трон императора, возьмет он его топором или огнем. И я всегда считал, что это мог бы сделать я. - Герцог надолго приложился к своему кувшину, а затем посмотрел на меня, выгнув дугой густую бровь: - А ты откроешь свои ворота, если однажды утром принц Стрелы постучится в них?
- А это будет зависеть от того, насколько прекрасным будет утро. Не нравится, когда меня в жизни направляют предсказатели и ведьмы, пророчества из мира мертвых или расположение планет, нацарапанные на грифельных досках цифры или кишки несчастной овцы.
- Но, с другой стороны, - продолжал Аларик, - эти предсказания пришли к нам из глубокой древности. Путь нового императора прокладывался сотню лет или даже больше того. Возможно, принц Стрелы - тот, о ком говорят древние пророчества.
- Старики древним сказаниям приписывают святость. Я же считаю, что они устарели, их нужно отбросить прочь. Веди в постель юную невесту, а не уродливую злобную старуху, - сказал я, подумав об Икатри. - Какой-то любитель глупых шуток нацарапал что-то на грифельной доске, и в течение тысячи лет не нашлось ни одного разумного человека, кто стер бы эту глупость. В итоге она превратилась в древнюю мудрость.
Стражники закивали, на их лицах появились усмешки.
- Пророчество Икатри получила на севере от Скилфы.
При этом имени улыбки на лицах стражников мгновенно исчезли.
Аларик с чувством сплюнул.
- Повелительница льда и Повелитель огня у нашего порога. Викинги родились на земле льда и огня и в противостоянии этим стихиям обрели свою силу. Напиши историю собственной жизни, Йорг.
Мне нравился герцог. И пусть тайные игроки пытаются управлять герцогом Маладоном, как абсолютно послушной марионеткой, может статься, что в какой-то момент они недосчитаются нескольких пальцев.
Пол под ногами затрясло, вибрация отозвалась зудящим звуком у меня в зубах, мы все замолчали. Лампы, висевшие на вбитых в столбы крюках, не закачались, а лишь задрожали, и тени задвигались, теряя очертания.
- Тебе нравится в Химрифте? - спросил Аларик.
- Да, горы мне всегда нравились, - ответил я.
В широкой топке камина слабо дымилась зола, оставшаяся там от поленьев со вчерашнего вечера. Это напомнило мне дымившиеся склоны горы Валлас.
- Ты собираешься найти Ферракайнда? - спросил Аларик.
- Да, - ответил я с полной уверенностью, что если я не найду Ферракайнда, то он сам вскоре найдет меня.
- Расскажи мне о троллях, - попросил Аларик. Герцог не переставал меня удивлять: подъем с восходом солнца, старые боги, топоры и шкуры, можно было подумать, что он - тупой инструмент войны и ничего более. Но его голова работала так быстро, что речь не поспевала за ней, перескакивала с одного предмета на другой, только чтобы не потерять мысль. - О троллях и твоих странных спутниках. - Словно по какому-то тайному сигналу двери парадного зала открылись, и вошел Горгот - темный силуэт на фоне стены дождя.
Стражники еще крепче сжали древки топоров, когда Горгот переступил порог и направился к нам. Тишину зала сотрясал звук его тяжелых шагов, следом за ним бежал Гог, влажная от дождя одежда парила, огонь в лампах вспыхивал ярче, когда он пробегал мимо.
Земля сотряслась. На этот раз она подпрыгнула, будто где-то неподалеку упал гигантский молот. Снаружи что-то застонало и с грохотом рухнуло. Рядом со мной лампа соскользнула с крюка и упала на каменные плиты пола, разбившись вдребезги. Несколько горячих брызг попали мне на чулки, и те начали гореть. Гог двигался быстро. Одну когтистую руку он протянул ко мне, другую - к камину, резко и коротко крикнул. Масло из лампы стекло, и в потухшем камине вспыхнул огонь, словно там лежала не серая горка пепла, а сухие поленья.
Ропот прокатился по залу. Что его вызвало: сильное ли сотрясение земли, падение лампы или появление Горгота в полутемном зале, - я не мог сказать.
- Ловкий фокус. - Я присел, чтобы оказаться на уровне Гога, и притянул его к себе. - Как ты это сделал? - Пальцами я ощупывал места, где горел огонь: чулки, пол. Вместо жара пальцы ощущали холод и склизкость масла.
- Что сделал? - спросил Гог резким и громким голосом, обводя взглядом герцога и окружавшие его поблескивавшие топоры.
- Потуши огонь, - сказал я и посмотрел на камин. - Верни в источник, - тут же поправился я.
Гог не спускал глаз с сидевшего на троне Аларика.
- Огонь просто есть, он один, глупый, - сказал Гог, забыв, что он находится в присутствии короля и герцога. - Я его просто сжал.
Я нахмурился. Существовала грань, за которой я его не понимал, хотя очень хотел, и меня это злило.
- Говори мне. - Я развернул его за плечи так, чтобы он наконец-то посмотрел на меня.
- Огонь просто есть, он один, - повторил Гог. Его глаза, как всегда, были совершенно черными, но в его взгляде появилось что-то горячее, от чего становилось не по себе, как будто он мог зажечь тебя, как пропитанный маслом фитиль.
- Огонь один, - повторил я, - а что же это… - я махнул рукой в сторону горевших ламп. - Окна, сквозь которые мы на него смотрим?
- Да. - Гог сердито вздохнул и попытался вывернуться, чтобы увлечься новой игрой.
В моей голове хранилось воспоминание о коврике. Коврике со складкой. Воспоминание из тех дней, что были более спокойными и счастливыми. Из тех дней, когда я спал в мире, который не трясло, который не горел в огне; спал в комнате, куда моя мама приходила пожелать мне спокойной ночи. Коврик со складкой, которую служанка расправляла ногой. Она ее расправляла, а складка вскоре снова собиралась. И всегда это была только одна складка. Потому что в коврике был только один излом.
- Ты можешь взять огонь из одного места и перенести в другое, - сказал я.
Гог кивнул.
- Потому что огонь один, а мы видим его по частям, - сказал я. - Ты сжимаешь его в одном месте и расширяешь в другом.
Гог кивнул и попытался убежать.
- Ты делаешь только это и больше ничего, - сказал я.
Гог не ответил, словно ответ и без того был слишком очевиден. Я отпустил его, и он нырнул под ближайший стол играть с рыжей собакой.
- Тролли? - спросил Аларик тоном человека, едва сдерживающего свое нетерпение.
- Да, мы встретили парочку. Горгот разговаривал с ними. Кажется, он им понравился, - ответил я.
Аларик ждал. Хорошая тактика. Ты молчишь, а окружающие чувствуют себя обязанными говорить, даже если им хочется сохранить что-то в тайне. Хорошая тактика, я знал это - и потому хранил молчание.
- Герцог Маладона знает о троллях, - доложил Горгот. Дейнцы выразили крайнее удивление, словно они были уверены: Горгот не умеет разговаривать, он умеет только рычать. - Тролли служат Ферракайнду. И герцог хочет знать, почему те, которых мы встретили, не находятся на службе у Повелителя огня.
Аларик пожал плечами.
- Да, именно это я и хочу знать.
- Тролли служат Ферракайнду из страха, - сказал Горгот. - Их плоть горит так же легко, как человеческая. Часть троллей сумели спрятаться от него.
- Почему они просто не ушли из Химрифта, чтобы жить свободно? - спросил я.
- Люди, - ответил он.
Я не сразу понял. Трудно было в троллях увидеть жертв. Я помнил их руки с черными когтями - такими руками оторвать человеку голову ничего не стоит.
- Когда-то их было много, - заметил Горгот.