- Показывай. - Отшельники продолжали смотреть на ведьму все с тем же великолепно тренированным равнодушием, но моя интуиция насторожилась, как дикий кот.
И тело заученно ответило на это предупреждение. Виски слегка сдавило, ноги непроизвольно напряглись, рука сама потянулась к тому месту, где я спрятал последний дротик.
Да и мои спутники тоже напряглись, Тур зажал в кулаке что-то невидимое, Камира с Артемией дружно схватились за амулеты.
Очень осторожно Сахта вытащила из-под кофты непонятно как оказавшуюся у нее сумку и, приоткрыв, показала хозяевам краешек камня.
- Смотри, - не оборачиваясь, приказал отшельник кому-то невидимому, и через долгие десять секунд из почти незаметного отверстия в стене донесся глухой ответ:
- Да, это он.
- Давай! - властно протянул к сумке руку заказчик, и хотя я уже сообразил, кому именно мог понадобиться старинный артефакт, непонятно пока было зачем.
- Вначале награду. - Сахта неуловимо быстрым жестом сунула сумку на место.
- Говори! - недовольно нахмурился отшельник, и по рычащей нотке в его глухом голосе я понял, кто в этой компании главный.
- Я хочу, чтобы вы выполнили желание моей племянницы, - безапелляционно произнесла ведьма, не оглядываясь на своих хозяек.
- Сахта… - неверяще охнула Артемия и потрясенно прижала к губам пальцы, - ты же поклялась…
- Прости, - в голосе ведьмы я не расслышал и тени раскаянья, - но ей нужнее.
- И каково твое желание? - непроницаемые глаза отшельника впервые скользнули по лицу Камиры, выступившей из-за спины мага, и его губы невольно дрогнули в досадливой ухмылке.
- Отпустите со мной вашего родственника по имени Сардат, - твердо выговорила девушка, уставясь в холодные глаза старейшины точно такими же черными очами.
И без того бесстрастные лица стоящих перед нами гоблинов, теперь-то уж в этом не оставалось никаких сомнений, в одно мгновение обратились в камень. С них исчезли даже намеки на какие-либо чувства, и если б я уже не видел, как они говорят и шевелятся, то решил, что это талантливо сделанные скульптуры.
- И учтите, - голос проницательной ведьмы прямо-таки сочился ядом, - парень нужен живым и здоровым.
Под кожей на скулах главного гоблина дернулись желваки, снова делая его живым и очень злым.
- Жаль, что ты не предупредила об этом раньше. - Теперь гоблин точно скопировал интонацию ведьмы и, не оборачиваясь, сухо приказал: - Сюда его.
Услышав эти слова, Камира замерла, ее лицо безжизненно застыло, делая девушку еще более похожей на своих сородичей. Значит, вот ради кого она прошла такой трудный путь. Интересно будет взглянуть, кто успел перебежать дорогу моему ученику… и еще хочется узнать, а чего же тогда хотела Артемия… или кого? И почему за артефакт нельзя было выменять сразу двоих?
Минуты ожидания тянулись и тянулись, но хозяева не пригласили нас присесть и не стали садиться сами, хотя вдоль стен шел оставленный именно для такого случая уступ.
Наконец напряженную тишину пещеры нарушил звук приближающихся шагов, и вскоре из правого тоннеля вывалилась компания из трех послушников, тащивших за руки и за ноги безжизненное тело. С губ Камиры сорвался свистящий вздох, но ведьма что-то шепнула, и девушка снова замерла, лишь метнула в названую тетку сердитый взгляд. А Сахта уже не смотрела на нее, все внимание ведьмы было приковано к небрежно брошенному к ногам старейшины телу. Впрочем, понять, мертв парень или еще жив, было пока невозможно, лежала наша награда ничком, и спутанные, окровавленные черные волосы, склеившиеся в грязные патлы, занавешивали лицо. Из одежды на бедолаге были только короткие, чуть ниже колен, широкие белые портки, также щедро забрызганные кровью. Но все это я рассмотрел немного позднее, сначала взгляд намертво прикипел к его исхлестанной спине, сплошь покрытой свежими и уже чуть подсохшими кровавыми бороздами.
Стало быть, бьют они послушника не первый день, и раз до сих пор не оставили в покое и не убили, значит, надеялись, что таким действенным способом удастся заставить его повиноваться.
- Таржен, возьми его, - приказала Сахта, и мне пришлось повиноваться.
Я поднял избитое тело на руки и облегченно вздохнул, почувствовав слабое биение упрямого сердца. Наш приз был пока все-таки жив.
- Вот, забирайте, - достав из сумы артефакт, ведьма с такой злостью швырнула его старейшине, что вполне могла размозжить тому голову, если бы камень не врезался в невидимую преграду, не долетев до отшельника всего с локоть.
И вот это уже было очень плохо. После нескольких дней пребывания на острове я не удивился бы повстречать тут самые невероятные сюрпризы. Все что угодно - от рушащихся плит и открывающихся ловушек до закованных в железо зверей, похожих на те статуи, что мы встретили в зале заброшенного гоблинского сооружения.
Но только не мощную защитную магию. И Сахта, судя по напрягшейся фигуре, тоже была поражена.
- Зачем же так бросать! - с лицемерным упреком холодно заметил гоблин, который разговаривал с нами первым, бережно поднимая артефакт.
И потрясенно застыл, не сводя глаз с пола. Мы все тоже посмотрели туда, и в этот миг я почувствовал, как с неслышным грохотом рушится слабая надежда на удачное возвращение.
На идеально чистых плитах осталось лежать несколько маленьких обломков камня.
Только тот, кого посреди бесконечных песчаных барханов пустыни застал внезапно налетевший самум, может понять весь ужас и отчаяние, охватившие нас при виде сузившихся глаз старшего гоблина и его затрясшихся губ.
- Взять их!
Нет, это был не крик взбешенного человека, это был яростный рык старого тигра, обнаружившего, что молодой соперник уводит его подругу.
Мы мгновенно перестроились, встав кружком, в центр которого я положил тело избитого послушника. Тур со зловещим удовольствием разминал пальцы, ведьма, как музыкант струны, перебирала амулеты. Артемия выхватила откуда-то из-под куртки пару кинжалов и, не сводя настороженных глаз с хозяев, протянула один Камире.
Все-таки мать - всегда мать, и как бы больно ни обидел ее ребенок, в решающий момент она не задумываясь отдаст за него жизнь, вздохнул я, готовясь выхватить свой единственный дротик.
Гоблины за эти мгновенья тоже успели подготовиться, оттеснили к проходу старшего и встали перед ним, держа в руках короткие, но увесистые метательные копья. Очень мощное и страшное оружие, редко оставляющее легкие раны. Чаще оно калечит или убивает наповал.
Из распахнувшихся с легким шорохом бойниц, расположенных под потолком, выглянули смертоносные наконечники стрел, а изо всех проходов донесся торопливый топот множества ног. Здраво оценив наше положение, я отчетливо понял, если мы начнем бой - уйти живыми нам отсюда не суждено. Даже если отобьем первую атаку и у ведьмы получится открыть портал, на место переноса прибудут только истыканные стрелами трупы, да и то не все. Мы могли бы попытаться выстоять против маленького войска несколько часов при условии, что со мной было бы мое оружие, а у гоблинов не было магов.
Но… чего нет, того нет, и, стало быть, придется сдаваться. Конечно, моим спутникам будет очень нелегко смириться с таким неприятным решением, но я твердо верю, что спасатели будут здесь в ближайшее время. Жаль только, что рассказывать об этом пока никому нельзя.
- Сахта, - взяв ведьму за локоть, просительно выговорил я, вкладывая в интонацию всю силу убеждения, на какую оказался способен, - предлагаю сдаться. Если мы сейчас не сложим оружие, то все погибнем, и этот Сардат тоже. Да и у хозяев будут большие потери. Мне кажется… они достаточно благоразумны, чтобы по достоинству оценить этот жест.
- Ты серьезно?! - В ее зеленоватых глазах плескалось откровенное недоумение, щедро разбавленное разочарованием. - Да ты хоть представляешь… что они могут сделать с нами, если даже своего не пожалели?
- Но ведь если отшельники не убили его сразу, - выложил я свой пока не самый главный аргумент, - значит, парень им нужен, а получив нас в качестве пленников, они получают и очень весомые доводы для его убеждения.
- Твоя речь достаточно разумна, - холодно процедил внимательно слушавший нас старейшина, не подозревая, что именно этого я и добивался, - и можно было бы ей поверить, если бы ты был воином. Но ты, как нам сказали, раб!
- Тебя обманули, - легко сдал я Сахту, точно зная - иметь в подчинении ведьму такого уровня не откажется ни один хан, стало быть, шансов быть убитой у нее значительно меньше, чем у Артемии или у меня. - Я учитель вот этого мага по владению метательным оружием.
Гоблин посмотрел на меня чуть внимательнее, подумал и бросил чуть презрительно:
- Надеюсь, ты понимаешь, что это легко проверить?
- Он все понимает, - в голосе Артемии прорвалась неукротимая ненависть, - вот только решать имеет право лишь за себя.
- И за своего ученика, - мгновенно отбрил я, проклиная в душе глупое бабье упрямство, неожиданно продемонстрированное такой выдержанной прежде госпожой. - Я взял его в ученики раньше, чем Сахта, и потому именно я буду за него решать. Тур, убери заклятия, мы сдаемся.
Последние слова я произнес самым непререкаемым тоном, каким говорил с юными магами только в Северной школе. Маг несколько секунд колебался, потом с сомнением оглянулся на застывшую Камиру и наконец неохотно подчинился. Опустил руки и медленно шагнул ко мне.
- Предатели, - с ненавистью прошипела Артемия и шагнула в сторону гоблинов, намереваясь ринуться в бой.
Еще секунда - и произойдет непоправимое, осознал я. Как только она попытается нанести первый удар, на нее обрушится все явное и скрытое оружие, окружающее нас со всех сторон.