Я частил скороговоркой, вытирая жирные руки о полу своего драного тулупчика. А больше - не обо что. Жаль, хорошая была вещь. Но со степняками всегда так. Символ древне-монгольской роскоши - шёлковый шатёр со сплошными следами жирных пятерней до уровня человеческого роста.
- Там богатые города? Ты укажешь нам дорогу?
Они собираются в набег на Елно?! И как это им представляется? С юга, по Десне, их не пропустят - городки стоят. С юго-востока - леса. Гошины половцы шли с востока, от Оки.
- Нет, евсахиби, я не знаю дорог, по которым смогло бы пройти туда твоё славное победоносное конное войско.
Быстрый обмен репликами между этим "хиби" и нукером. Кажется, я заработал очко. Поймал фразу:
- Яалан дегил (не врёт).
Какой-то парень принёс мальчишке кувшин чего-то дымящегося. У них чашки, а мне? О, кинули деревянную плошку, налили. Ну и отрава! Какая-то травяная смесь. Но отказаться - невежливо. Как здесь вежливость вбивают… уже вспомнил.
- Твой род богат? У твоего отца много коней, рабов, серебра? Какой выкуп он за тебя даст?
Аким?! За меня?! Хрен его знает… Норма: "никаких переговоров с захватившими заложников!", столь бурно пропагандируемая в 21 веке, полностью анти-аристократична, анти-исторична и про-иудейска.
В человеческой истории захват заложников для получения политической или финансовой выгоды - старше Христа. Римляне постоянно требовали у союзных племён заложников из детей вождей и князьков. Временами таких мальчиков, с их сопровождающими и местной обслугой, собиралась в Риме тысячи. В Константинополе этот элемент политической жизни был продолжен. Теодрих Великий, "закрывший" Западную Римскую империю - один из известных примеров.
На Руси можно вспомнить Гориславича, убившего сына Мономаха и захватившего в заложницы вдову. Самого Мономаха, который не только отдал своего сына в заложники половецким ханам, но и нарушил договор, рискуя жизнью своего первенца. А сколько всего раз он брал заложников только у половцами - сказать трудно.
Целые сословия и регионы живут захватом заложников. Для европейского западного рыцаря захват благородного пленника - второй, после прямого грабежа, основной бизнес. Самая большая удача - поймать собрата-рыцаря и сунуть его в подземелье своего замка. А странствующие монахи перешлют весточку оставшимся родственникам. Выкупание из плена - впрямую забито в вассальную клятву: сюзерен обязан выкупить вассала, вассал - собрать денег для выкупа сюзерена. Так собирали деньги на выкуп французского короля Иоанна Доброго, отдавшего своё королевство англичанам. Но самую большую премию - 6000 марок серебром, сорвали английские лучники, поймавшие самого папу римского.
Под Иерусалимом с западной стороны и в 21 веке есть арабская деревня, шейхи которой в Средневековье столетиями ловили христианских паломников и требовали выкупа. Пара-тройка веков вполне легального, процветающего бизнеса.
Можно без конца перечислять истории с захватом заложников. Пожалуй, только иудеи не замечены в таких мероприятиях. Наверно, потому что у них не было замков, в которых можно содержать живой товар.
Так. Не молчать. Опять бить будут.
- Я не знаю. Серебро есть. Сколько даст…
- У твоего отца есть ещё сыновья? Они старше или младше? У него много жён? Твоя мать жива? Она часто делит с ним ложе?
Вот так выясняется ценность человека. Если есть старшие братья - ты дешевле. И привходящие обстоятельства: кто греет постель старшему в роде, в каких родственных отношениях с тобой эта женщина. Поток вопросов не ослабевал: какое имущество, сколько коней, сколько воинов выставляет… В какой-то момент возникла пауза, в которую я ввернул свой вопрос. Понятно, что вопросы о статусе моего нового господина будут восприняты как наглость: "ждите, вам сообщат в нужное время", вот разве что кое-что наглядное…
- Если благородный бай дозволит ничтожному рабу спросить, то не просветит ли светоч мудрости - а что за железки так внимательно перебирает источник благодеяний и родник милости?
Во время нашего разговора мальчик перебирал кучку каких-то мелких металлических предметов, насыпанных горкой возле него на кошме. Сначала я подумал, что это какая-то игра, но он подносил каждую штучку к глазам, часто тщательно тёр их, и раздражённо кидал в кучу в углу.
Нукер обидно хмыкнул, поднялся и ушёл. Малыш вскипел, чуть не кинул в спину то, что было в руках. Почти сразу в избу вошёл и уселся другой воин - малыша не оставляют одного. Этого промежутка времени оказалось достаточным для моего микро-бая, чтобы взять себя в руки:
- Сто лет назад здесь была битва русских с половцами. Мой отец, хан Боняк Бонякович из рода Серого Волка, велел мне найти вещи, оставшиеся от того боя. Но здесь ничего нет. И в других местах нет. Под снегом ничего не видно, а времени очень мало. Отец… расстроится.
Парень был явно удручён. Я осторожно, со всей положенной вежливостью, доведённой до полного маразма восточной витиеватости, поинтересовался - а как именно выглядит искомое? Типа:
- Не укажет ли свет моего сердца, мускус моей поджелудочной и блистательнейший из камней моих почек, нечто похожее, на то, что составляет нынешнюю заботу, глубокую как горные ущелья, тёмную как пучины морские и волнующие как все тайны гарема самого багдадского калифа.
Большая часть стилистических завитушек была не понята и, скорее, даже испугала моего микро-бая. Кстати, его порадовало, что я стал употреблять тюркское "бай"-господин. Типа: даже эти тупые русские в состоянии запомнить наше слово. Если оно достаточно короткое.
Надо как-то… заинтересовать своего… бая. А то "на общих основаниях" - можно и до выкупа не дожить. Молотим непрерывно:
- О величайший из повелителей и прекраснейший из властителей! Свет мудрости, проистекающий из очей твоих, подобен свету волоса из хвоста новорождённого белого жеребёнка! Позволь же ничтожнейшему обеспокоить высокий слух твой глупыми словами. Древние мудрецы говорят, что большинству существ в подлунном мире свойственно собирать то, что им представляется полезным. Но есть три разновидности живущих, которые руководствуются не пользой, но блеском. Это - женщины, мальчишки и вороны. Они тянут к себе всё, что блестит. Нет ли вблизи селения каких-либо вороньих гнёзд?
Кажется, я несколько перебираю с эпитетами. Да не знаю я как у степных язычников с этим делом! Сравнение с волосом из хвоста новорождённого белого жеребёнка - это как? Позитивно или негативно?
Мальчишка загорелся. Поднял воинов. Я понаблюдал со стороны, с петлёй на шее, как три вороньих гнезда на ветлах недалеко от селения были снесены. Там было много чего, включая даже пару серебряных кун. Помёта и крика было ещё больше. Все намёрзлись, устали, измазались и вернулись в селение. Пока мой бай менял одежду, меня послали на поварню за чаем.
Кыпчаки избегают становиться на ночлег в русских избах. Какие-то навесы, высокие сараи с открытыми дверями… Похоже на массовую клаустрофобию. Но в поварне было много народу. Лавки и столы были выброшены на улицу, в печке булькало какое-то варево, которое периодически помешивала толстая заплаканная женщина в грязной одежде. В углу, забившись и сжавшись в комочек, сидел парнишка лет 10–12 со связанными ногами и руками. И широко распахнутыми глазами смотрел в середину помещения. Несколько половцев сидели вокруг центра на корточках или стояли у стен. В центре - происходило. Там шевелился комок тел.
На брошенной на земляной пол мешковине животом вниз лежал мальчик, чуть старше сидевшего в углу. Его голова была замотана какой-то тряпкой, видимо - рубахой. Из этого комка торчали связанные кисти рук, равномерно дёргающиеся. С боков были видны мосластые колени, тощие голени и какие-то… полуваленки. Всё остальное было закрыто распахнутым серым длинным халатом моего знакомого нукера. Тело владельца находилось внутри халата, и ритмично поднималось и опускалось, издавая удовлетворённые возгласы типа "ух! Ух!". Парень под ним синфазно сообщал миру: "ой! Ой!". Женщина у печи непрерывно тянула: "и-и-и". Кыпчаки вокруг рассуждали о новых персидских жеребцах какого-то Кобы и о возможной конкуренции им со стороны наблюдаемого нукера.
Я тихонько шагнул в сторону, пробираясь за спинами зрителей в сторону пленника в углу. Присел с ним рядом. Он, почувствовав движение, ошалело скользнул по мне взглядом и снова уставился на происходящее. Весь там. В зрелище этого процесса. Оторваться не может. В такт этому "ой-ой" у него дрожат губы, и дёргается лицо.
А я… я - нет. Я не институтская барышня. За этот год я столько всякого нахлебался, что просто иллюстрация к этнографическим запискам какого-то француза: "степные джигиты используют полонённых мальчиков для их наслаждений" - даже с озвучкой на три голоса… Да, обращает внимание. Но от дела не отвлекает. Скорее наоборот:
Нравиться?
- А…? Чего? Что?!!! Господи, пресвятая богородица, язычники окаянные…
- Ты будешь следующим.
- Эта… почему? Нет! Не надо! Я не хочу!!!
- Половцы ищут свои старые вещи. После битвы, что была сто лет назад. Какие-нибудь удила, стремена, бляхи, заклёпки. Не встречал?
Парень смотрел на меня совершенно ошалелым взглядом. Явно не понимая: о чём это я. Когда тут вот, прямо на глазах, на родном подворье, в поварне, где они всегда, всей семьёй, каждый день…
- Если это старьё им отдать - они уйдут. Вот этого больше не будет.
Вообще-то - да. Начнётся марш, а вне длительных стоянок у воинов и других дел хватает. Но собеседник ошалело отрицательно трясёт головой.
- Жаль. Хан бы обрадовался. Ну, извини. Что отвлёк.
- Стой! Я знаю! Я покажу! Тут рядом! Мы с братом закопали. Ну, вроде клад. Понарошку. Ну, играли. Ещё летом закопали. Тут, во дворе, под углом овина. Правда! Я покажу!