- Моему мужу. Грехобору.
- Грехо… - взгляд мага потяжелел: - Грехобор принял от тебя кольцо?
- Да, - стряпуха кивнула.
- Мне говорили, будто Грехобор стал отступником. Предал магов, богов, связался с… - мужчина прервался, нахмурился. - Он здесь?
- Нет, - Василиса посмотрела на правую руку мага и задумалась. - Скажи… ты сюда просто так зашел?
- А разве можно зайти иначе?
Девушка покусала губы и ответила:
- Можно. А можно и просто так.
Жнец усмехнулся. Его взгляд скользнул за спину собеседницы, а потом вновь обратился к Василисе.
- О вашей харчевне такая слава идет, как же ее миновать?
Стряпуха прищурилась:
- Мне муж как–то говорил, что все маги говорят правду. Что они не умеют лгать. Это правда?
- Да.
- А если нужно солгать?
- Мы не лжем. А что?
- А разве я не могу просто так спросить?
Мужчина выпрямился, отставил в сторону недопитый стакан с чаем и чуть подался вперед.
- Можешь, - сказал маг и добавил: - Я вижу чувства людей. Всегда.
- То есть ты знаешь, что я сейчас испытываю…
- …страх, - закончил ее фразу Жнец.
- Ну да, - Василиса мрачно кивнула.
- Но не за себя, - заметил собеседник.
- Ты пришел за Грехобором? - напряженно спросила девушка.
- Я отвечу тебе, но перед этим пообещай выполнить мою просьбу. Она не опасна.
- Хорошо.
- Нет. Я пришел не за Грехобором, - он подождал мгновение, а потом спросил: - Теперь я могу озвучить свою просьбу?
- Можешь.
- Не сопротивляйся, - с этими словами Жнец стремительно встал из–за стола, дернул собеседницу на себя и рука, закованная в сталь, стиснула горло Василисы.
Ничего себе - неопасная просьба! Васька, парализованная ужасом, зажмурилась. Сейчас по стальной рукавице пробегут прозрачные языки ослепительного пламени, металл вспыхнет, и жертва… Интересно, это больно? Она обожжется? А если останется ожог? А еще хуже, если запахнет паленым. Бе–е–е. Стряпуха поймала себя на том, что снова думает о какой–то безумной ерунде, тогда как смерть уже вот–вот заглянет ей в глаза. Если, конечно, умирающая их откроет. А она, уж поверьте, не собиралась допускать такой оплошности. Ну все, еще миг, другой, третий, четвертый… да сколько ж ей так стоять?
- Отпусти ее.
Жнец не отдернул руку, но хватка на шее девушки ослабла.
Лиска опасливо вздохнула, приоткрыла один глаз. Жива вроде. Значит…
Кто это сказал? Голос и знакомый, и нет. Никак не получается вспомнить, где же доводилось его слышать. Василиса точно знала - за ее спиной все столики пусты, если не считать того, в углу, где расположился Багой с припозднившимся посетителем. Кто тот незнакомец? Ну не корчмарь же это приказывает, таким твердым ровным голосом? Или он? Да что…
- С чего бы? - голос Жнеца был спокоен и безлик, словно говорил не человек, а какая–то неодушевленная компьютерная программа. Давным–давно у Лиски была такая на стареньком компе - было забавно вносить туда какие–нибудь эмоциональные предложения, типа: "Офелия, любовь моя! Вернись, изнемогаю!" или еще какую–нибудь феерическую чушь. И программа проговаривала текст бездушным, лишенным интонаций голосом. В духе Марьи Искусницы: "Что воля, что неволя - все равно".
И снова девушка поймала себя на том, что думает о какой–то ерунде, тогда как сильные руки Жнеца удерживают ее, не давая вырваться, но более, правда, и не лишая возможности дышать.
- Я тебе приказываю. Отпусти девушку.
Жнец усмехнулся:
- А кто ты такой, чтобы отдавать приказания мне?
- Фирт, отпусти. Она не в твоем праве.
Тот, кого назвали Фиртом, лишь еще ближе прижал к себе Василису. Стряпуха почувствовала прохладу, исходящую от мага, и по телу прошла волна крупной дрожи. Ее заступник, стоящий позади, видимо, принял эту дрожь за страх.
- Не бойся, он тебя не тронет. Фирт!
- Я должен был понять, что без тебя тут не обошлось. Стало скучно там, наверху, правда, Маркус? И тебе понадобилось место среди смертных, да? Особое место, чтобы и не узнал никто, и поучаствовать во всем происходящем удалось. Верно?
- Ты ошибаешься, - все также спокойно проговорил невидимый Лиске мужчина.
Девушке очень хотелось обернуться, посмотреть в лицо говорившему, но Жнец держал ее крепко, не давая увидеть, понять. Оставалось только слушать.
- Я был в Храме, у Чаши, Маркус, - возразил маг. - Эта девушка не избранница Грехобора. Его судьба была связана с другой. Равной ему по силе. Ты все поменял себе на забаву, думая, что никто не сумеет это исправить. Только ведь девчонка может умереть. Стоит мне лишь захотеть и твой план рухнет.
- Ты ошибаешься. Она - его нареченная. Глен должен был соединить свою жизнь именно с ней.
Недоумение. Холод в груди, вызванный испугом. Осознание сказанного и волна удушливого жара - то первобытный ужас поднялся в груди. Василиса окаменела. Что? Что?
- Имя Грехобора - Йен, - все также невозмутимо поправил бога Фирт. - Не Глен. Да, созвучно, но…
Тишина. Однако девушка даже сквозь пелену паники и страха почувствовала, как тот, кого назвали Маркусом, хотел что–то возразить. Хотел и… не возразил. Так бывает, когда человек готов сыпать аргументами, но вдруг понимает - аргументы лишь подтвердят его неправоту.
- Ваш бог ошибся? - шепотом, почти неслышно, произнесла стряпуха, закрывая глаза.
Почему ей так больно? И дышать нечем, воздух комками застревает в гортани.
- Он вел свою игру, - спокойно ответил Жнец. - И ты в ней только пешка. Но я решил подыграть противоположной стороне. Поэтому ты пойдешь со мной.
- И что теперь? - голос стоящего за спиной Василисы мужчины снова изменился, наполнился мощью и силой. - Зачем ты здесь?
- Я лишь заберу эту дивную девушку с собой, - также невозмутимо ответил мужчина. - Ты притащил ее сюда, а мне надлежит отправить обратно. И ты не будешь мне мешать.
После этих слов рука, удерживавшая Василису за шею, вновь налилась тяжестью.
По всей видимости ответ Жнеца не удовлетворил того, кто назывался Маркусом. Васька ощутила, как воздух в помещении набряк, сделался вязким от выплескивающейся силы. Она не поняла, почему двое мужчин, ранее обсуждавшие видий, застыли, словно неживые. Не поняла, почему в голосе бога, что–то говорящего Фирту проступает даже не опасение. Страх.
Впрочем, все это прошло мимо Васьки не потому, что она была от природы так уж твердолоба. Нет. Просто в этот самый момент девушка всеми силами души не хотела осознавать жестокую правду - все происходящее с ней лишь ошибка. Она сама - ошибка. И Йен. Тоже ошибка.
- Мы с тобой не закончили один разговор… - тем временем спокойно сказал Жнец. - Мой ответ - нет.
Бойтесь исполнения желаний
Цетир был пуст. Здесь царила торжественная и звонкая тишина. В просторном зале, на широкой скамье лежала бледная, очень слабая и вся какая–то, словно еще больше истончившаяся, Милиана. Узкие окна по случаю непогоды никто не закрывал, и теперь на полу блестели лужи. Здесь было полутемно, просторно, зябко и после таверны Багоя - всегда ярко освещенной, переполненной посетителями и ароматами Василисиной стряпни - совершенно неуютно. Несколько скамей, три широких грубо сколоченных стола, сальные свечи на глиняных подставках - вот и все убранство.
- Я передал, - Глен появился внезапно, заставив Шахнала вздрогнуть.
Жрец осенил себя защитным знамением и даже пересел на другую скамью, стараясь держаться подальше от колдуна, за что тот час заслужил презрительный взгляд последнего.
- Сердилась? - осторожно спросил Йен, тогда как его изуродованные ладони продолжили мягко скользить над раной Повитухи.
- Нет. Совсем нет. Все поняла. Хотя, я не успел толком объяснить… - призрак махнул рукой и замолчал, с любопытством глядя на происходящее.
Ему было по–настоящему интересно поглядеть на то, как лечат, да не просто лечат, а вытаскивают из мира духов почти умершую магессу.
- Со мной все хорошо, - Мили в который раз попыталась перехватить руку мужчины. - Я в порядке.
- Я должен перепроверить.
- Йен. Я жива. Не переживай, - ей, наконец, удалось перехватить запястья Грехобора. - Ты все сделал правильно.
Она понимала состояние Йена. Помнила, как много лет назад, после сокрушительного всплеска ярости и осознания того, что он натворил, маг пытался спасти тех, кого еще совсем недавно бездумно расшвыривал - убивая и калеча. Помнила, какое отчаяние поселилось в его глазах, когда он понял - дар к исцелению утрачен. Помнила его страх, бессилие… обиду. Обиду на нее - Милиану.
Волоран, все это время стоявший у открытого окна, бесстрастно заметил:
- В городе не осталось дэйнов.
Эти слова оказались настолько неподходящими к ситуации и всеобщему напряжению, что несколько мгновений все присутствующие просто смотрели на палача магов, ничего не говоря. Первым очнулся бывший Отец, который, откашлялся и спросил:
- Почему ты так решил?
- Мы находимся в Цетире. Здесь живут послушники, дэйны. В каждом городе их всегда не меньше сотни - чтобы сдержать магов и колдунов. Но мы зашли в пустой Дом. Защита, которая должна была не пустить магов, не сработала. Значит, дэйнов здесь нет.
- Но… пока в городе есть колдуны или маги, дэйн никогда его не покинет…
- Дэйны уходят из Дома, забыв про защиту, лишь в одном случае, - Волоран, наконец, обернулся к присутствующим. - Если их зовет видия. Но видии отказались помогать нам, когда узнали волю богов.
- То есть дэйны ушли не поэтому? - нахмурился Шахнал.
- Поэтому. Вот только…