Русские подчеркивали, что могли бы вывести большую часть своих солдат из первой камеры и претендовать на большой участок в четвертой.
Герхардт беседовал - с помощью Лэньера и Егера с Мирским. Полковник Велигорский - мрачный статный человек средних лет с черными, как смоль, волосами и зелеными глазами - давал Мирскому советы политического характера. Майор Белозерский все время крутился неподалеку. Третий замполит, майор Языков, был направлен в четвертую камеру в составе русской инспекционной группы.
Они работали в течение всего вечера второго дня перемирия. Во время перерыва на кофе и обед в дверях кафетерия появился Киршнер вместе с гостем и двумя охранниками. Лэньер взглянул на вошедших и медленно опустил чашку с кофе.
- Похоже, вы не слишком нуждаетесь в помощи, - улыбнулась Джудит Хоффман.
Она была бледна, волосы находились в необычном для нее беспорядке. На ней был большой - не по размеру - комбинезон. Одна рука была забинтована, в другой она держала ящик для личных вещей с челнока. Не говоря ни слова, Лэньер оттолкнул кресло и, подойдя к Джудит, крепко обнял ее. Русские смотрели на них с легким удивлением; Велигорский что-то прошептал Мирскому, и тот кивнул, выпрямившись в кресле.
- Боже мой, - прошептал Лэньер. - Я был уверен, что вам это не удастся. Вы даже не представляете, как я рад вас видеть.
- Надеюсь. Президент уволил меня и весь департамент четыре дня назад… Я воспользовалась некоторыми прежними привилегиями и на следующий день внеочередным рейсом вылетела на Шестнадцатую станцию. Попасть на ОТМ было нелегко. Я стала персоной нон грата с точки зрения политиканов, и это беспокоило высшие чины, но в обслуге челнока нашлись два человека, которые согласились контрабандой доставить меня на борт. Мы уже заправились и готовились взлететь, когда… началась война. Нам удалось стартовать с шестью эвакуированными на борту за мгновение до того как… - Она судорожно сглотнула. - Я очень устала, Гарри, но я должна была увидеть вас и дать вам знать, что я здесь. Не как ваш начальник - просто я здесь. Со мной еще девять человек: шесть гражданских и три члена экипажа. Дайте мне поспать, а потом скажете, чем я могу помочь.
- Мы еще не разработали систему взаимоотношений. Мы даже не знаем, кто мы - застава, территория, нация? - сказал Лэньер. - Здесь у вас будет полно работы. - Глаза его увлажнились. Он вытер их тыльной стороной ладони и улыбнулся Хоффман, потом показал на стол переговоров. - Мы разговариваем. Военные действия закончены - пока и, возможно, окончательно.
- Я всегда знала, что вы хороший администратор, - заметила Хоффман. - Гарри, мне нужно поспать. Я по-настоящему не спала с тех пор, как мы покинули станцию. Но… я кое-что привезла с собой.
Джудит Хоффман поставила ящик на стол и открыла замки. Подняв крышку, она высыпала на стол пакеты с семенами. Некоторые из них скользнули на сторону русских. Мирский и Велигорский, казалось, были ошеломлены зрелищем. Мирский взял пакет с семенами ноготков.
- Пожалуйста, берите, что хотите, - предложила Хоффман. Она взглянула на Лэньера. - Теперь это для всех нас.
Киршнер взял ее за локоть и увел.
Лэньер вернулся к столу и сел, ощущая все значение только что случившегося. Белозерский, стоявший позади Велигорского и Мирского, с нескрываемым подозрением смотрел на кучу семян.
- Мой замполит хочет знать, получали ли вы какие-либо распоряжения от любых сохранившихся правительственных учреждений, - сказал Мирский. Егер перевел Герхардту.
- Нет, - ответил Лэньер. - Мы все еще действуем по собственному усмотрению.
- Мы знаем женщину, с которой вы разговаривали, - ровно сказал Велигорский. - Она - агент вашего правительства и проводник вашей политики на этом астероиде.
- Да, это так, - подтвердил Лэньер. - И когда она почувствует себя лучше, то присоединится к переговорам. Но она была… - он поискал подходящее слово, - освобождена от должности накануне Гибели.
Он подумал о том, как легко пришло ему на ум это название, обозначавшее прошлое - не будущее.
- Когда она прилетела? - спросил Мирский.
- Не знаю. Недавно.
- Мы настаиваем на том, - заявил Белозерский, - чтобы любой оставшийся в живых из стран Варшавского Договора был также принят на астероиде. Как военные, так и гражданские.
- Конечно, - сказал Лэньер. Герхардт согласно кивнул.
- А теперь, - продолжил Гарри, - приступим, возможно, к самому важному. Разоружение и территориальные права…
- Мы разработаем черновой вариант этих соглашений и ратифицируем документ позже, - предложил Мирский.
- Мы настаиваем на суверенитете всех стран Варшавского Договора на этом астероиде, - встрял Белозерский. Велигорский поджал губы. Мирский резко отодвинул стул от стола и повел Белозерского в угол. Там произошел обмен тихими, но возбужденными репликами, причем Белозерский бросал яростные взгляды на Лэньера и Герхардта.
Мирский вернулся один.
- Я командую советскими солдатами и гражданами, - подчеркнул он. - Я - главный участник переговоров.
Кабинет и спальня Лэньера были разграблены, но не слишком сильно повреждены за время оккупации. Он проспал пять часов, потом позавтракал в кафетерии.
Киршнер встретил его у главного входа в женский коттедж.
- Я отправляюсь в скважину, - сообщил он. - Там все та же жуткая картина. Мы сейчас спускаем вниз тела погибших - наших и их. Запланирована ли какая-либо похоронная церемония?
- Мне предложили организовать ее в течение ближайших суток. Впрочем, у нас значительно больше дел, чем оплакивать мертвых…
Киршнер поджал губы.
- Не так-то легко иметь дело с этими ублюдками.
- Надо же с чего-то начинать. Как Хоффман? Ей удалось поспать?
- Судя по тому, что я слышал, да. Два ваших астронома забрали ее к себе и выгнали вон меня и охрану. - Он сузил глаза и кивнул в сторону кафетерия. - Какова будет моя роль после того, как вы закончите?
- Полагаю, капитана ВМС США, - сказал Лэньер, - ответственного за внешнюю безопасность. Я не намерен преподнести им Камень на блюдечке.
- Они согласились разоружиться?
Лэньер покачал головой.
- Пока нет. Они хотят организовать лагерь в четвертой камере, а затем уже обсудить разоружение. Сегодня днем я беру Мирского с собой в поездку… в библиотеки, в города.
- Боже мой, я бы хотел поехать с вами.
- У вас скоро будет такая возможность. Что касается меня и Герхардта, мы не ставим никаких препятствий. Никакой монополии.
- Даже в седьмой камере?
- Со временем. Они об этом еще не спрашивали.
Киршнер приподнял брови.
- Им не говорили?
- Я понятия не имею, о чем говорили их военным. Конечно, очень скоро они обо всем узнают. Русская научная группа не вполне ассимилируется с солдатами - по-видимому, военные не пользуются уважением с их стороны. Но слухи распространяются быстро. - Он помолчал. - Есть что-нибудь с Земли?
- Ничего. Какая-то радарная активность в Северном Ледовитом океане - возможно, несколько надводных кораблей. Почти ничего не видно. Дым покрывает большую часть Европы, Азию, Соединенные Штаты. Им не до нас, Гарри.
Киршнер пересек комплекс и взобрался в машину, направлявшуюся ко входу в нулевой лифт. Лэньер постучал в дверь общежития. Ответила Дженис Полк.
- Входите, - пригласила она. - Она проснулась, и я только что принесла ей немного поесть.
Хоффман сидела на кровати в небольшой комнате. Берил Уоллес и лейтенант Дорин Каннингэм, бывший руководитель службы безопасности комплекса, сидели на стульях напротив нее. Голова Дорин была забинтована - последствия лазерного ожога, который она получила перед сдачей первого комплекса.
Они встали, когда вошел Лэньер; Каннингэм начала было отдавать честь, но сразу же с глупой улыбкой опустила руку.
- Простите, леди, нам с господином Лэньером нужно поговорить, - сказала Хоффман, ставя полупустой стакан с апельсиновым соком на самодельный столик.
Когда они остались вдвоем, Лэньер сел, пододвинув стул поближе.
- Думаю, я готова к инструктажу, - сказала Хоффман. - Я ничего не знаю с тех пор, как покинула Землю. Это было примерно так, как показывали библиотеки?
- Да, - подтвердил Лэньер. - Начинается Долгая Зима.
- Понятно. - Она сжала нос двумя пальцами и энергично его потерла. - Конец света. Все, что мы знаем. - Она вздохнула: вздох грозил перейти в рыдание. - Дерьмо. Самое важное - в первую очередь.
Лэньер протянул руку, и Дорис пожала ее.
- Все подумают, что мы любовники.
Она рассмеялась и вытерла платком глаза.
- Как у вас дела, Гарри?
Он долго не отвечал.
- Я потерял мой самолет, Джудит. На мне лежала ответственность…
- Глупости.
- На мне лежала ответственность, и я делал все возможное, чтобы предотвратить войну. Мне это не удалось. Так что я не могу сказать, как у меня дела, прямо сейчас. Может быть, не слишком хорошо. Я не знаю. Я стараюсь отплатить им на переговорах. Но я очень устал.
Она коснулась руки Гарри и медленно кивнула, глядя ему прямо в глаза.
- Ладно. Вы продолжаете пользоваться моим полным доверием. Вы знаете об этом, Гарри?
- Да.
- После того как все уладится, мы все сможем в свою очередь сунуть головы в дыру в сизифовой фреске. Теперь расскажите мне о вторжении и обо всем, что произошло.