- Через колодцы может проходить путь куда-то за пределы коридора, - сказал Такахаси. - Мы решили не выяснять, куда они ведут. Но колодцы не закупорены, и силовое поле неизвестной природы удерживает песок от попадания в центральное отверстие. Единственное, что мы можем видеть - красный свет, идущий из каждого отверстия. Мы отправили в один колодец маленький радиоуправляемый вертолет. Он не вернулся. Мы петеряли его из виду, уже в десяти метрах отсюда и решили никого за ним не посылать.
- Разумно, - заметила Ленора.
Лейк, все еще сидя, сообщил:
- Мои люди готовы отправиться так далеко, как вы пожелаете, и в любое время, когда потребуется.
- Мы ценим ваши слова, лейтенант, - сказала Кэрролсон, - но у нас хватает причин не торопиться.
- Дайте мне универсальный скафандр и оружие, пару человек в помощь…
Он усмехнулся.
- Вы действительно готовы спуститься? - недоверчиво спросила Патриция, повернувшись к офицеру.
Лейк скорчил гримасу.
- Если бы было точно известно, что там есть нечто, что стоит увидеть и исследовать, я бы пошел. Мы бы все пошли. - Морские пехотинцы дружно закивали. - Служба здесь не столь уж интересна, если не считать довольно живописной обстановки.
- Мы перекопали все вокруг. - сказал Такахаси, поднимаясь по склону, показывал расположение ям. Он поднял горсть земли и просеял ее между пальцами. - Почва во всех колодцах сухая. Никаких микроорганизмов, крупных форм, растений.
- Никаких живых существ… кроме нас, - пробормотала Фарли.
- И никакой радиации, - продолжал Такахаси. - Никаких следов необычных химических веществ. Так что, быть может, эти закрытые колодцы - просто землемерные вешки.
- Божьи отметины, - нараспев произнесла Ленора Кэрролсон.
- Колодцы все одинаковы? - спросила Патриция.
- Насколько нам известно, да, - сказал Такахаси, - но пока исследованы только два кольца.
Рейнольдс встал и стряхнул песок с комбинезона.
- Эй, лейтенант! Может быть, именно отсюда выходят буджумы?
Лейк повращал глазами.
- Вы когда-нибудь видели буджума? - спросила Патриция, пристально глядя на морского пехотинца.
- Не думаю, что их вообще кто-нибудь видел, - сказала Кэрролсон.
- Мистер Рейнольдс?
Рейнольдс перевел взгляд с Лейка на Патрицию.
- Вы серьезно меня спрашиваете?
- Да, спрашиваю. - Патриция похлопала по своему значку, не будучи уверенной, что он имеет какое-то значение для морских пехотинцев.
- Я не видел ни одного. - Но другие видели - те, кому я доверяю.
- Мы все о них слышали, - сказал другой морской пехотинец, Хакл. - Некоторые парни рассказывали кучу историй.
- Должен заметить, - вступил Лейк, - что эти люди не склонны видеть того, чего нет. Сообщений немного, но они достаточно интересны.
Патриция кивнула.
- Вы собирались спуститься в колодец?
- Пока нет, - ответил Такахаси. - Перед нами стоят другие проблемы.
Патриция посмотрела на цилиндр, проведя ботинком по его поверхности.
- Я хотела бы ознакомиться с полным отчетом экспедиции, когда мы вернемся, - сказала она.
Еще когда они разговаривали, у нее в голове появилось возможное решение, выдержавшее первый уровень критики. Она посмотрела на перевернутое блюдце, на меняющиеся цвета.
- Тогда возвращаемся? - поинтересовался Такахаси.
- Думаю, да.
Франт использовал усовершенствованный пиктор, отражавший предметы и пейзаж вокруг них и маскирующий то, чем они занимались, внутри и около палатки. Двое охранников, в черном, могли услышать Ольми, если бы он слишком расшумелся, но не увидели бы его. Всего полметра отделяли его от охранника на пути к ящику, служившему столом Патриции Луизе Васкес.
Его очень интересовала эта молодая женщина; судя по тому, что он слышал, она становилась лидером. И если это та самая женщина, о которой говорил Инженер…
На ящике было в еспорядке разбросано лист пятьдесят, испещренных записями. Многие заметки были перечеркнуты или густо замазаны; иногда целые страницы, за исключением нескольких квадратных сантиметров уравнений или диаграмм, были заполнены жирными карандашными пометками. Ольми спокойно пролистал бумаги, пытаясь разгадать придуманную Патрицией систему обозначений.
В углу лежал электронный блокнот, его серебристо-серый экран был пуст. С правой стороны, прямо над небольшой клавиатурой, был вставлен блок памяти. Ольми огляделся по сторонам, следя за охранниками, и, включив блокнот, склонился над ним. Научиться пользоваться этой древностью было несложно; он быстро просмотрел содержимое блока и скопировал файлы для последующего анализа; это заняло около четырех минут.
Насколько он смог разобраться, Патриция была чрезвычайно развита для человека своего времени.
Ольми укладывал бумаги в прежнем порядке, когда охранник зашел за угол палатки и уставился в его сторону. Ольми медленно встал, уверенный, что его камуфляж продолжает действовать.
- Ты что-нибудь слышал, Норман? - спросил сержант Джек Тиг у своего коллеги.
- Нет.
- Ветер подул, что ли? Могу поклясться, я видел, как шевелились листки.
- Очередной буджум, Джек.
Тиг подошел к ящику и посмотрел на бумаги.
- Господи, - пробормотал он. - Хотел бы я знать, что все это значит.
Он наклонился и провел пальцами по одной из строк. Курсив перемежался жирными черными печатными буквами. Двойные вытянутые прямоугольники, напоминающие символы матриц, которые он изучал в летном училище, знаки интегралов, экспоненты, содержавшие готические немецкие и греческие буквы, спирали, треугольники, овалы с двумя точками посредине, буквы с одиночными и двойными точками вверху похожими на умляуты…
- Ну и мешанина. - Сержант Тиг выпрямился. Волосы у него на загривке поднялись дыбом. Слегка вздрогнув, он принюхался.
Конечно, там ничего не было. И не могло быть!
Глава 12
Почти все двое суток полета на ОТМ Лэньер проспал; голова его была полна невесомых снов, в которых беспорядочно перемешивались Камень и Земля, прошлое и будущее.
Он посмотрел на часы, а потом на лицо охранника, сидящего рядом с ним в лимузине. Через восемнадцать часов после посадки в Ванденберге он должен явиться в кабинет Хоффман в Лаборатории реактивного движения. За дымчатым стеклом машины проносилась пустыня. Давление воздуха было высоким, а сила тяжести - угнетающей. Даже сквозь темные стекла солнце выглядело жарким и желтым.
Он оставил мысли о Камне.
- У меня есть немного времени?
- Да, сэр.
Агент смотрел прямо перед собой, лицо его было официально-вежливым.
- Вы, ребята, неразговорчивы.
- Да, сэр. Мы такие, - поддержал водитель. Охранник, сидящий впереди, обернулся к Лэньеру.
- Миссис Хоффман сказала, что мы в вашем распоряжении, но мы должны доставить вас в Пасадену живым и трезвым к восьми часам завтрашнего утра.
Лэньер подумал о том, как среагировала бы Хоффман на обращение "миссис".
- Джентльмены, - сказал он. - Я вел холостяцкую жизнь столько месяцев, что не могу сосчитать. Положение обязывает. Есть здесь в Лос-Анджелесе безопасное место, где можно было бы… - Он поискал подходящее слово. - Расслабиться? Без огласки, приятно, чисто?
- Да, сэр, - сказал водитель.
Ему позволили выпить две рюмки в симпатичном, но древнем заведении, известном под названием "Поло" и окруженном старыми реликтами эпохи кабельного телевидения. К трем часам дня были заказаны два номера в "Беверли-Хиллс" - друг напротив друга. Агенты тщательно проверили его номер, и кивнув друг другу признали комнаты безопасными.
Наконец у него появилась некоторая иллюзия уединения. Гарри принял душ, лег и почти задремал. Сколько времени потребуется, чтобы привыкнуть к дополнительному весу? Как это подействует на общее состояние?
Женщина, которая пришла в пять, была ошеломляюще красива, очень дружелюбна и, в конечном счете - хотя и не по своей вине, - его не удовлетворила. Он оценил свое состояние как вполне приемлемое, но все это доставило мало радости. В десять дама ушла.
Лэньер никогда прежде не прибегал к услугам проституток. Его увлечения, за некоторым исключением, никогда не были столь постоянны, как у других мужчин.
В десять пятнадцать в его дверь негромко постучали. Он открыл, и агент-водитель вручил ему два блока памяти.
- Миссис Хоффман передает это вам вместе со своим приветом, - сказал он. - Если вам что-то понадобится, мы - в холле.
Блоки памяти, которые он привез с собой с Камня - более ценные, чем сам Лэньер, - были перенесены для безопасности в другие машины и осторожно доставлены в тот же день в Пасадену. Без всякого сомнения, Советник уже сейчас знакомилась с ними.
Гарри погасил свет и лег на кровать, глядя в потолок и думая о том, скольких немолодых чиновников успела обслужить девушка по вызову за свою жизнь.
У него никогда не возникало особых проблем с сексом. Но на этот раз он испытывал не столько желание, сколько потребность плоти. После многих месяцев воздержания - фактически, больше года - казалось, что его тело начало жить отдельной жизнью с собственными требованиями.
Это, по крайней мере, говорило о его нормальности. Он всегда чувствовал себя виноватым за свою холодность - если это было подходящее слово. Виноватым и благодарным. Это давало ему значительно больше времени для размышлений, не рассеивая внимания и не отвлекая на ненужные мысли.
Именно из-за своей холодности он оставался холостяком. Когда-то у него были любовницы, но работа и воспитание всегда одерживали верх. Любовницы, как правило, становились просто друзьями и выходили замуж за его друзей.