Деревянный кубок в руке Мантикоры хрустнул, глаза побелели от ярости. Но увлеченный своим рассказом Гундольф этого, по счастью, не заметил.
- Сперва меня долго держали в приемной, и только когда я уже готов был возмутиться, дворецкий проводил меня к своему господину. Услыхав мою просьбу, де Аббисс расхохотался - и предложил вдвое, а потом и втрое больше - и не в долг, а просто так. Но в обмен на то, что Орден Грифонов не будет вмешиваться в его дела и вообще интересоваться происходящим на территории нанятой им земли. Меня это насторожило…
Когда рыцарь закончил свой рассказ, Талеанис уже едва сдерживался, чтобы не предупредить его о том, что Левиафан за ним следит, что в Хайклифе фон Кильге наверняка ждет ловушка, что…
Но мысль о том, что малышка Лианна попадет в лапы безжалостного демона, мгновенно отрезвила полуэльфа. Немного помолчав, он заговорил.
- Не сочтите за дерзость, но… возьмите меня с собой? В этой деревне меня ничто не держит, а ваша история задела меня за живое. Тварь, подобная этому Левиафану, просто не должна существовать! Я хорошо сражаюсь и не буду лишним в вашей войне с князем-герцогом!
Спокойно выслушав пламенную речь Мантикоры, Гундольф тяжело вздохнул.
- Я хотел бы, чтобы ты отправился вместе с нами. Но не уверен, что на это согласится Арна… впрочем, быть по-твоему. Если она будет против - пойдем без них.
- А орк - он с ней?
- Да. Он ее кровный брат, или как там у них это называется.
Полуэльф уважительно присвистнул. Чтобы орк согласился стать побратимом человеку, и тем более - слабой женщине, этому человеку надо как-то очень сильно в глазах орка отличиться… Все детство проведя среди зеленокожих, Мантикора хорошо знал их обычаи. Побратимство - это очень серьезно.
- Утром выступаем. Ты уверен в своем решении? - спросил тем временем рыцарь.
- Уверен. Когда вы спросите Арну, согласна ли она принять меня в свой отряд?
- Утром же. Не хочу ее сейчас будить - драться с Орогримом по пустякам - глупо. Так что давай выпьем еще по стакану и пойдем спать.
Как и всегда, Арна проснулась с первыми лучами солнца. Бесшумно встала, осторожно переступив через спящего на полу рядом с ее кроватью Орогрима, подошла к окну и, распахнув ставни, вдохнула свежий рассветный воздух, привычно вслушиваясь в эмоциональный фон спутников.
Орогрим спокойно спал. Ему снились рассветы в степи, прохладный ветер, кони и свобода быть собой среди своих. Арна улыбнулась, ощущая его светлую радость - пусть даже и во сне.
Гундольф уже встал и сейчас собирал вещи. Мысли и эмоции рыцаря были спутанными, неясными для него же самого. По нему сразу ощущалось - молодого Грифона что-то гнетет, что-то не дает ему покоя. Вслушавшись внимательнее, Арна почувствовала затаенный страх и глубокое недовольство самим собой, и еще - какую-то непонятную неприязнь к хозяину дома, этому полуэльфу.
Сам Мантикора на ощущениях напоминал перетянутую струну на лютне, готовую лопнуть от любого неверного прикосновения. В его эмоциональном фоне преобладали мрачная решимость, готовность пожертвовать собственной честью ради чего-то или кого-то и панический страх. Страх не за себя…
Нахмурившись, Арна вслушалась глубже, постепенно переходя от считывания просто эмоций к чтению мыслей. Она очень не любила это делать, каждый раз ощущая себя воровкой, вторгшейся в чужое личное пространство и похищающей чужие мысли, самое сокровенное… но другого выхода Танаа сейчас не видела.
"Я не должен этого делать. Жизнь одного разумного не стоит тех сотен и тысяч жизней, которые он заберет… но она… я обещал защищать… но как я могу предать их? Почему именно я? А если потребовать вернуть ее, угрожая… Бред, чем я могу ему угрожать? И все же, они хотят его уничтожить… Как это могло произойти? Я спасу тебя, маленькая, чего бы мне это не стоило… я предатель, убийца, и мразь… Прости меня, госпожа моя… я слаб, и мною легко управлять… Я не должен… но я не могу позволить ей погибнуть… как мне поступить, госпожа моя? Не слышишь меня, и хорошо… если я погибну - позаботься о ней… как бы я хотел умереть… Нет, надо держать себя в руках. Надо, чтобы этот рыцарь взял меня с собой, тогда она останется жива… Лианна, прости меня… Мы будем жить, наша раса будет жить… Ты будешь жить! И мне плевать, сколько людей и эльфов заплатят за наши жизни - своими! Да, я лгу самому себе, и что с того? Она должна жить, она будет жить… Надо суметь расколоть этот отряд, девушка опасна для меня… не знаю почему, но мне так кажется… Держи себя в руках, Мантикора! Я должен ее спасти. И я готов заплатить любую цену за спасение ее жизни. Я спасу тебя, Лианна, я спасу тебя… Всех обману, убью, сделаю что угодно - но я спасу тебя… Ты будешь жить, и наша раса - тоже… Неважно, кем я стану, главное - ты… Прости меня, госпожа моя, но теперь я не могу быть твоим рыцарем. Ты не спасла ее, не защитила - и теперь это сделаю я. А цена… Цена за ее жизнь не может быть чрезмерно высокой. Надо пойти с отрядом. Лишь бы Арна не согласилась принять меня… Гундольф уже сожалеет о своем согласии, но он сдержит обещание. Он возьмет меня с собой, и Лианна будет спасена. Да. Но от Арны надо избавиться… В крайнем случае, если она что-то заподозрит - зарежу ее ночью на привале. Этот ее орк спит чутко, но я умею двигаться совершенно бесшумно… Какая же я мразь…"
Вздрогнув, Арна отпрянула от окна. Неужели этот приветливый юноша-полуэльф и правда готов их предать и отдать… кому? И неужели он действительно попытается убить ее, если они пойдут вчетвером? Но, Создатель, как же он ненавидит себя за эту готовность предать и как же он любит эту Лианну, что ради нее готов пойти против самого себя?
- Как я должна поступить в этой ситуации? - тихо спросила она себя. - Взять Мантикору с собой - подвергнуть опасности жизни Орогрима и Гундольфа, ведь никто не знает, что его заставят сделать, угрожая жизни его Лианны. Разделить отряд - опять же, рисковать жизнью Гундольфа, да и… слишком уж этого хочет тот, кто угрожает Талеанису… Оставить здесь? Нет, нельзя, нельзя… Как поступить, как помочь?
За спиной девушки, просыпаясь, завозился Орогрим.
- Что-то случилось? - сиплым со сна голосом спросил он.
- Не знаю пока что, - Арна улыбнулась, оборачиваясь к брату. - Скажи, что твое чутье говорит насчет этого юноши, Талеаниса?
- Он хороший парень и воспитан в правильных, наших, традициях, - задумчиво ответил орк. - Но мне вчера показалось, что он чем-то здорово встревожен и чего-то боится. Хотя я не уверен…
- Ему очень больно, Орогрим… - тихо проговорила Арна, комкая в пальцах свою повязку. - Я не знаю пока, что происходит, но… мы должны взять его с собой. Только… Я могу надеяться, что ты серьезно отнесешься к моей просьбе не причинять ему вреда, чтобы он ни сделал и чего бы ни задумал?
Орк встревоженно вскинул голову и пристально вгляделся желтыми глазами в лицо Танаа. Помедлив секунду, он кивнул.
- Если ты так уверена, то я обещаю.
- Он собирается нас предать. Вернее, не нас, а Гундольфа. Я не поняла, кому и зачем, но собирается, больше того - он почувствовал во мне какую-то опасность для себя и своей миссии и готов пойти на крайние меры, чтобы от меня избавиться. Подожди! Грим, ты обещал, что не тронешь его.
Орогрим сдавленно зарычал.
- Если он…
- Пожалуйста, дослушай меня… Он не по доброй воле собирается нас предать. Его возлюбленную, кажется, ее зовут Лианна, похитил какой-то очень опасный враг. Наш общий враг, и его, и наш. Не думаю, что ошибусь, если предположу, что речь идет о Левиафане. Так вот, Талеанис действует не по своей воле. Он хочет любыми средствами спасти свою возлюбленную…
- Не ты ли говорила, что цель не оправдывает средства? - насупился Орогрим.
- Говорила, - Арна согласно кивнула. - Но я не чувствую в себе морального права бросить его в такой ситуации. Мы должны ему помочь. Помочь спасти Лианну, и при этом не предать себя…
- Ты сказала, он готов пойти на крайние меры. То есть, если придется, он готов убить тебя?
- Да, но…
- И ты еще хочешь ему помогать? Он сам вляпался в свои проблемы, вот сам пускай и разбирается! - зарычал орк, нависая на хрупкой Танаа. - Я обещал тебе, что не трону его, но и только!
- Грим, попробуй понять его… Если бы похитили кого-то, дорогого тебе, и, угрожая его жизни, заставляли бы тебя делать что-то, неприемлемое для тебя…
- Я бы не согласился! - тихо, но яростно ответил Орогрим. - Потому что если бы я согласился, то покрыл бы позором и имя того, кого похитили, и свое собственное.
Арна вздохнула. Ей очень не хотелось использовать этот аргумент, но брат не оставлял ей выбора.
- Орогрим, посмотри на меня. Пожалуйста, - негромко, но с нажимом проговорила она. - Посмотри мне в глаза и еще раз поставь себя на его место. Только представь, что у тебя похитили бы… меня. Представь, что я, абсолютно беззащитная и беспомощная, в руках твоего злейшего врага. И ты знаешь, что от страшной, лютой, мучительной смерти меня отделяет только одно - твое полное повиновение приказам этого врага. Нет, не отводи взгляда, смотри мне в глаза - ты знаешь, что я могу видеть, хоть и не так, как все. Посмотри мне в глаза и ответь - как бы ты поступил в этой ситуации?
Орк, тяжело дыша, молчал. Он с пугающей ясностью увидел внутренним зрением, как Арну, его единственную, его… его Арну будут…
- Прости, - глухо выговорил он, отводя взгляд и отступая на шаг. - Я понял. Легко судить других…
- Ты прости, что пришлось показать тебе такое… - прошептала она, делая шаг вперед и прижимаясь к широкой груди брата. - Но я и правда не могу бросить Талеаниса в такой ситуации. Я же почувствовала все то, что чувствует он…
- Значит, мы ему поможем.