Если кто-то говорит, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять, пусть попробует побегать от смертельной опасности - уверен, у экспериментатора сразу изменится мировоззрение.
Ноги постепенно наливались свинцовой тяжестью. То, что на тренировках мы бегали в броне, сейчас как-то не помогало - ведь во главе угла моих занятий всегда стояла матушка-лень.
Все: добегу - обязательно займусь утренними пробежками. Уже в процессе осмысления обещания я понимал, что ситуация больше напоминает анекдот про летящего с десятого этажа любовника. Если добегу до стены, наверняка подумаю: какая же ерунда иногда приходит в испуганный мозг.
Полтораста метров пробежки казались мне настоящим марафоном, временами стучавшие в броню на спине стрелы настроения тоже не повышали. К тому же начало сбоить зрение. Сначала мне показалось, что заканчивается действие эликсира, но через пару мгновений пришло осознание того, что это всего-навсего рассвет. Видимость ухудшилась, и это было плохо, потому что основной задачей моего забега было не споткнуться о камень, преодолев последние в этой жизни метры на брюхе. И плохо будет не то, что погибну я, а то, что погублю всех "ящеров". Если упадет один из "ящеров", погибнут двое - упавший и тот, кто попытается его спасти. А если не повезет мне, за несколько десятков метров от спасительной стены лягут все.
На подходе к стене я даже не стал притормаживать и врезался в каменную кладку всем телом. Благо "чешуя" позволяла подобные фортели. Залитые потом и ослепленные рассветом глаза еле различили свисающую вниз веревку, и я с трудом намотал ее на кисть. Как только сверху поняли, что я готов к подъему, мое тело взмыло вверх как ракета. Остальные "ящеры" справились раньше, поэтому "летели" выше меня.
И тут мой ангел хранитель устало отвернулся, а запас везения кончился, как это обычно бывает в самый неожиданный момент. В затыльник шлема врезалось что-то тяжелое. Учитывая пылкую любовь горцев к метанию камней, это наверняка был увесистый булыжник. Вселенная на секунду отключила меня от общей сети, а через мгновение я понял, что отпустил веревку и лечу вниз.
Удар о землю выбил из меня весь воздух, так что следующие несколько секунд я только тем и занимался, что пытался вдохнуть. Черные силуэты "ящеров" исчезли за кромкой стены. Они не видели того, что случилось, а горцам на мои проблемы было наплевать, тем более что свое дело мы сделали.
Усталость навалилась душным одеялом, и стало как-то безразлично, что будет дальше. Хотелось только одного - чтобы Шип подольше не замечал того, что произошло. Смена власти в антидарийском отряде произошла раньше, чем планировалось, и без моего участия. В Шипе я не сомневался - он справится.
На небе услышали мои молитвы, и Шип ничего не увидел, зато ситуацию не упустили зоркие глаза абордажников, которых здесь по идее быть не должно.
Я лежал на спине, и стена выглядела для меня мощеной дорогой. И вот по этой дороге неожиданно побежали четыре фигуры в серой "чешуе" с гладкими лицевыми масками. Кронайцы привыкли карабкаться по корабельному такелажу, как обезьяны, так что подобный трюк был им вполне по плечу.
Абордажники в немыслимом, особенно в моем понимании, пируэте соскочили со стены, и трое из них тут же прыгнули вперед, на лету извлекая из ножен свои сабли. Тут же, прямо надо мной, раздался звон клинков. Четвертый кронаец ловким движением набросил мне на правую кисть веревочную петлю, и тут же сильный рывок едва не выдернул мне руку из сустава. Я взлетел вверх с ошеломляющей скоростью. Единственное, что удалось сделать, - до боли вывернув шею, увидеть, как толпа горцев ударяется о стену, погребая под собой четверку смельчаков.
На вершине стены трое моряков держали беснующегося Карна. Что ж, придется принять то, что парни спасали не меня, а своего командира: трое пытались сдержать коротышку, а четверо исполнили его самоубийственную задумку.
Боже, когда же закончится этот дурдом?!
"Не скоро", - так и не понял, была ли эта мысль моей, потому что через секунду вселенная осуществила в отношении меня более длительное отключение, погружая в темноту. Совсем как во времена моих переселений из тела в тело.
Возвращался я тяжело. Тело казалось настолько чужим, что появилось жгучее желание ощупать лицо.
- Да ты это, ты, - послышался голос Ургена. - Только выглядишь отвратительно. Сколько раз можно говорить, чтобы не глотал всякую дрань.
Ворчание и недовольство в голосе профессора не могли скрыть радости.
- Блин, словно с похмелья.
- А я предупреждал, - подал голос целитель. - Вот выпейте настойку.
Влитая мне в рот целителем гадость была еще противнее эликсира для ночного зрения, хотя куда уж больше.
Попытка открыть глаза и осмотреться привела к осознанию того, что у меня на глазах повязка.
- А это что за хрень? - В груди неприятно кольнуло ужасом.
- Ничего страшного, - тут же поспешил объяснить целитель. - Простая предосторожность. Вам нельзя резко нагружать глаза. Подождите немного.
Послышалось шуршание, а через минуту руки целителя начали снимать повязку. Проморгавшись, я увидел, что лежу не в своей спальной соте, а в углу пещеры. Кто-то даже соорудил из нескольких копий и горских одеял небольшой полушатер, отсекая меня от дневного света.
Глаза немного болели, но видел я терпимо. Досаждала только некая сухость, которую целитель тут же убрал с помощью капель.
- Мэтр, вы не могли бы меня "подзарядить"? Дел полно, а сил нету.
- Это нежелательно, но возможно. Надеюсь, раненых у нас в ближайшие пару часов не предвидится.
- Я тоже на это надеюсь.
Целитель положил руки мне на виски, и я вновь ощутил приятное действе целительной магии - морозное дуновение с фиалковым запахом. Похоже, ароматы являлись как бы визитной карточкой каждого целителя.
- Спасибо, мэтр.
Сначала Урген убрал одно одеяло, а затем, увидев, что я не щурюсь, сбросил с прислоненных к стене копий остальные.
В занятом нами помещении в принципе ничего не изменилось, только добавилось несколько жильцов, превративших жилое помещение в конюшню. Привязанный к штырю в стене Черныш вскинул голову и, увидев, что я живой, принялся жевать лежащее перед ним сено.
У стенки на походных подстилках лежали "ящеры". Они, как и мой скакун, услышали голоса и тоже зашевелились, даже потянулись к повязкам на глазах.
- Так, всем лежать и ждать, пока восстановятся глаза. Ничего со мной не случится. Вот Карн присмотрит.
Кронаец находился рядом и ожег меня злым взглядом. Я его вполне понимал - его друзья погибли по моей вине.
Урген помог мне облачиться в броню, потому что измученное тело плохо слушалось, а настои и "подзарядка" всего лишь заменили боль на онемение. Эх, поспать бы еще часов десять!
- Кого бы послать за старейшиной? - высказал я мысль вслух. - Жаль, Блода мы потеряли.
- В смысле - потеряли? - удивился Урген. - Да вон он спит снаружи. В соте, видите ли, ему неуютно.
- Да ну! - не поверил я и быстро вышел наружу. И правда - компашка горцев из клана Яростных Сердец привычно устроилась прямо на камнях, а посредине лежал весь синий от гематом, одетый в залитую кровью меховую жилетку поверх стандартных для обоих горных народностей грубых рубахи и портов Блод. Сразу бросилось в глаза, что жилетка-то была с чужого плеча и подозрительно светлая.
Вот жук, выкрутился.
Насильно разбуженный горец поведал то, о чем я и сам догадался. Поняв, что его соклановцы погибли, а вокруг враги в светлых мехах воюют с не такими уж друзьями в серых тужурках, Блод посчитал свое дело сделанным. Он прикинулся мертвым и, стащив с мертвяка тужурку, выполз с поля боя. За пределами сражения его посчитали раненым соратником и не тронули. Единственной проблемой было найти на стене участок, где дежурили знающие его люди, а так все в порядке - много синяков с парой царапин от врагов и дружеская стрела в плечо со стены от дальних родственников.
- Живучий ты парень, - подытожил я рассказ горца, невольно чувствуя радость от того, что он остался жив. Друзьями мы не были, но его смерти я точно не желал. - Так, давай к делу. Мне нужны старейшины.
- А подождать это не может? - Блод зевнул так, что едва не вывернул себе челюсть.
- Не может. Для меня каждый колокол времени как слиток золота.
- Ого, не хотел бы я оказаться на твоем месте.
- Ага, умер бы от жадности.
Горец, постанывая, поднялся с камня и потянулся. Это тут же было замечено одним из молодых сородичей, который быстро сбегал к поклаже горцев и так же бегом вернулся. Блод переоделся в принесенную помощником одежду и презрительно отбросил окровавленные ошметки.
Здорово же он устал, если лег спать в трофейном облачении.
Главного старейшину мы вновь нашли на надтоннельной башне. В этот раз его сопровождали лишь двое из совета.
- Старейшина, мы выполнили свое обещание и ждем награды.
- Горы благодарны тебе, чужеземец, - улыбнулся старейшина, но его улыбка мне не понравилась. - Как только враги уйдут восвояси, ты сможешь отправиться в замок демона, а Блод получит своих родичей и имущество.
- Старейшина, мы говорили об уничтожении машин.
- Мы говорили о победе, чужестранец. Нидарцы могут выдумать еще что-нибудь, с чем мы не справимся без помощи Черного Ящера.
Три коротких слова на русском языке немного ослабили тугой ком ярости в груди и заинтересовали старейшину.
- Что?
- Я сказал, что ты очень мудрый старейшина.
Глаза горца заледенели - он правильно понял иронию в моем голосе и догадался о смысле слов.