…Когда он пришёл в себя, его успели перевернуть на спину, лицом к клочку ясного вечернего неба в рамке набрякших туч. Рядом, на пирамидке из сухих камней, горел костёр, из такого же сухого хвороста, непонятно как и где собранного, были разостланы, кажется, все драгоценные тряпки Кардинены.
- Проснулся? - сказала она сама. - Тут у меня как раз горячее хлёбово поспело. Из дикого ячменя, кореньев и мимо проплывавшей крысы. Тратить свой припас надо с осторожностью, как ты полагаешь?
- Я что, жив остался? - спросил он, приподнимаясь на локте.
- С какой стати ты сомневаешься? Неважно себя чувствуешь?
Снова он хотел сказать, что нет, напротив, но уж слишком много удивительного ему являлось в последнее время. Поэтому он сел, принял в одну руку ложку, в другую - миску с жидкой кашей, в которой, как ни странно, не бултыхалось ровным счётом ничего подозрительного, и принялся есть.
- Жаль, целый день потратили, - говорила меж тем Кардинена. - Зато погода переменилась. Вода убралась назад в озеро подземными тропами, а Змееволк опять воспарил в небеса.
- Произошло нечто… Я ведь с ним говорил, ты знаешь?
Она улыбнулась:
- Конечно. Посмотри на свой клинок.
Тот снова прятался в ножнах, но когда Сорди извлёк его оттуда за фигурный эфес, в лицо ему сверкнула редкостная воронёная сталь.
- Ты смотри - дракон во всей красе проявился. Стало быть… Стало быть, "время твою косыньку на две расплетать", - пропела Карди слегка фальшивя, будто посмеиваясь над собой. - Кончилось твоё ученье. Не совсем так, как следовало бы, но как свежая змеиная шкурка не совсем ученику пристала, так и "гибельная острота" для него никак не годна.
- Хочешь, отдам тебе?
- Ученик… тьфу, прости, сорвалось. Я что говорила - ни в коем случае своим оружием не пробрасывайся.
Положим, слова были иные, но дух похожий.
- И "Белого Волчонка" своего назад забирай, - продолжала она. - Надо же - думала, уберегу тебя от сквозного удара, а он через зеркало внутрь тебя пробрался. Трещина, если посмотришь, факт увеличилась.
- Кто - Денгиль?
- Кому ж ещё, как не отцу всех хитростей и мужу всех напастей. Но, похоже, не напрасно он такое сотворил. Достоин ты, по его мнению, оказался.
- Вот уж чем поступился бы с радостью.
- Не говори о том, чего не знаешь.
Потом они с Кардиненой мыли посуду, чистили лошадей перед завтрашним походом, сушили намокшую и чистили грязную одежду.
И уже в темноте Кардинена сняла свой и его змеиные футляры с волос, кое-как расчесала и вымыла его волосы в дождевой воде, которую зачерпнула из выемки в скале, и заплела две тугие косы.
- Что это значит? - спросил Сорди. - Пускай я воин, но ведь совсем неопытный. Не как Иштен.
- Меня другие руки в конце надвое переплетут, - ответила она, облачая его новые косы каждую в свой футляр. - Да хоть начетверо. А сейчас нужно всем показать, что ты мне не защита, но и за меня не ответчик - идёшь сам по себе.
- Это я буду решать, кто кому защита, - ответил Сорди. - Не дело в таких местах ходить порознь. И от ученичества не отрекусь - отчего ты считаешь, что мне такое не уже не нужно?
Кардинена рассмеялась:
- Одно дело - советы давать, притчи складывать, подстраивать обстоятельства, а другое - требовать, чтобы ученик был в твоих руках как труп в руках обмывальщика. Последнее нам больше без надобности.
- Так я могу спрашивать, о чём вздумается?
- Конечно. Только я по-прежнему не на всё стану отвечать.
- Карди, вот твоя карха мэл как зовётся - можно, ты мне напомнишь?
- Это Денгиля, - нехотя ответила она. - Тергата, как и августовский праздник гроз. Я ее после него себе взяла, вместе с именем. И, как задумала, вместе с судьбой.
После таких слов и не положено спрашивать дальше, понял он. Но и нужно спросить - хотя бы ради того, чтобы не прослыть пустословом.
- Что нужно для того, чтобы моя карха гран получила имя?
- Дождаться этого имени. Дождаться крестника для сабли.
- А чтобы дать ей достойные ножны? Не то чтобы эти плохи, однако…
- Найти такого друга, чтобы сумел выковать их из собственной плоти.
- Спасибо тебе.
"Я заплачу за любую свою дерзость, - хотел он добавить, - за любой камешек под подошвой твоих гутулов, что подброшу или уберу без спроса, но позволь мне, как прежде, быть с тобой рядом".
Но не добавил: Кардинена знала об этом и так.
Только предложил мягко и с достоинством:
- Ты спи сейчас, а мне не до этого. Посторожу: вчера ночью и сегодня днём я вдосталь наотдыхался.
XVI
С утра сделался мороз. Вода с неба убралась, но вместо неё ветер приносил резкий запах снега с далёких вершин. Лёд гулко трескался под копытами лошадей, промёрзшая земля гудела колоколом, камешки, на мгновение обнажая землю, рассыпались по сторонам с сухим шелестом: здесь не было старого русла, вода едва успела накрыть глину обломками своей добычи. По небу катились ровные валы туч: в промежутках то появлялось, то снова исчезало пронзительно голубое небо. Всадники нахохлились под своими ягмурлуками, плотно натянув капюшоны на голову и поблёскивая глазами через прорези. Крошечный отломок ледового сахара в гранитных щипцах, - вот чем был для обоих неохотно показавшийся впереди Белый Сентегир.
- Далеко видно. Это потому, что в воздухе чисто, - проговорила Карди. - И дорога торная.
Они, как и прежде, ехали бедро к бедру: может быть, желая согреться, возможно - дабы набраться смелости.
- Тогда поговорим? - сказал Сорди.
- Думаешь, никто не нагрянет так, чтобы нам не заметить?
Ибо дорога, в конце которой то и дело возникала покрытая сплошной белизной вершина, всё время петляла, выдавая поднаторевшему взгляду места, где могла бы спрятаться засада, чтобы свалиться сверху прямо на головы или снизу перекрыть дорогу с обеих сторон.
- Думаю, что нам всё равно не устоять и не найти укрытия. Сама говоришь - места незнакомые.
Кардинена рассмеялась:
- Да уж, мужество отчаяния - самое уместная политика в нашем положении. От дождя прятались - одна надежда, что Тэйнри он больше нашего досадил. Грозу на себя вызвали…э, а ведь похоже, Огнезмей всю мистерию нарочно разыграл.
- Как и ты, верно? С готовкой вне пещеры.
- Да знаешь - находит на меня, - с неким лукавством улыбнулась она. - Когда нечто становится позарез необходимым, я ломаю комедию ради того, чтобы получше его приманить.
- Смутно надеясь, что это сойдёт за учительство. В плане защиты от враждебных вихрей и прочего.
- Ты прав. Ситуацию послушного ученика могут принять во внимание, хоть ты уже не он. А насчёт змеиной хитрости… Как мне моя карха досталась, не говорила я тебе? В смысле - самый первый раз. И не совсем мне. Именно благодаря похожей уловке: мы с побратимом разыграли из себя лёгкую добычу, будто бы охотимся с малым числом наших красноплащников, и выманили на себя некоего Могора. А ждал его в засаде как раз Чёрный Волк. Какие-то сложные личные счёты там у них были - соперники, что ли. Могор-то ходил вне закона: напрасной крови куда больше Волка пролил. Тем более если нуль вычесть.
- Погоди. Я смутно, да помню, что чёрный цвет твоим был. Самый первый наш разговор, у той ядовитой завесы.
- А-а. Так это когда мы здесь, на этой земле, переигрывали. Могор тогда примкнул к бывшим моим кавалеристам вместе с кэлангами - это те, кто в Лэн-Дархане сидел да бурой формой гордился, помнишь?
Кардинена почти инстинктивно погладила навершие сабли:
- Красавица моя. В тот раз Могора Денгиль перехватил и зарубил самолично. И его карху себе на пояс нацепил. Мы с Нойи поработали дичью, а наши всадники - загонщиками. Одним моим людям бы тогда не справиться.
- Это что - последствия того опрометчивого брака?
- Не шути. Раз в год да освежали мы с Волчьим Пастырем обоюдную память. Вспоминали, что неладно, да венчаны.
А тогда у меня как раз та самая история с Тэйнри случилась. Знаешь, о ней потом, хорошо? Главное, что осталась я без своей любимой шпаги. Игрушек у меня скопилось к этому времени немало, и прямых, и кривых, но та была особенная: с ним во гроб легла для почёта, а ту, что от него я унаследовала как победитель непобедимого, в дело пускать было не к чести.
Вот и приехал Волк меня к себе требовать - то ли для передачи опыта, то ли под домашний арест поместить. Это чтобы от военного трибунала отвести: поединки в мирное время круто оценивались, даже если с побежденными гражданами.
- Поединки?
- Ну конечно. Типа дуэль на поражение. Помнишь, кэлангам разрешили оружие на поясе сохранить для-ради воинской чести. Ну и как после этого в дело его не пустить? Ёрзает в ножнах, знаешь, и на волю просится. Ладно…