- Труп в аллее, как я уже говорила, обнаружила группа отдыхающих. По телефону вызвали из города милицию, эксперта. Умершую и ее вещи переправили в город. - Снова помолчав, Нина Ивановна вздохнула и сказала: - Утром она чувствовала себя прекрасно, была обрадована неожиданным приездом дочери…
- Приездом дочери! - воскликнул изумленный Бахтиаров. - Где она сейчас?
- Не знаю. Побыла недолго и уехала.
При всем уважении к Касимовой Бахтиаров уже не мог думать о ее смерти, а весь был во власти другой, более значимой для него новости - Жаворонкова побывала здесь!
- Расскажите о их встрече, - хмурясь, сказал Бахтиаров.
Видя ее замешательство, прибавил тихо:
- Поймите, мне это очень важно знать… Извините! Я не представился вам.
Он показал Нине Ивановне свое служебное удостоверение. Она внимательно посмотрела документ и спросила:
- Вы действительно близкий семьи Касимовой или это было сказано… просто так?
- Действительно. Я вам скажу больше: дочь Касимовой до недавнего времени была моей невестой, - признался Бахтиаров, чувствуя расположение к старшей сестре санатория.
- Вот как! Что же вас еще интересует?
- Простите, я сказал: их встреча. Конечно, если знаете…
- Очень немного, почти ничего, - быстро ответила Нина Ивановна. - Когда утром дочь приехала на городском такси, Касимова была поблизости от ворот. Я застала момент их встречи. Приезд дочери для Касимовой был приятной неожиданностью. Что-нибудь около часа они провели вместе, о чем-то разговаривая на скамейке у клумбы с желтыми георгинами. В палату дочь не ходила. Потом Касимова проводила машину до ворот санатория и долго стояла, помахивая вслед шарфом. После Касимова мне говорила: дочь приезжала в Н-ск по каким-то неотложным делам… Вот и все.
Бахтиаров зажег карманный фонарик и достал из бумажника фотокарточку Жаворонковой.
- Она?
Нина Ивановна склонилась над снимком и, не задумываясь, ответила:
- Да, это она…
Погасив фонарик и спрятав фотокарточку, Бахтиаров тихо сказал:
- Она приемная дочь Ольги Федосеевны. Но это не имеет значения. Они - как кровные родные!
- Я знаю, правда, без подробностей…
- Вы не обратили внимания на душевное состояние дочери?
- Она мне показалась спокойной…
Бахтиаров молчал. Нина Ивановна спросила:
- Как вы будете выбираться отсюда? Автобус придет только в одиннадцать утра…
Бахтиаров пожал плечами.
- Ночью у меня дежурство. Можете воспользоваться моей комнатой, - предложила она.
- А это удобно?
- Конечно.
* * *
Бахтиаров проснулся в шестом часу утра. Комната, в которой он лежал на диване под накрахмаленной, пахнувшей какими-то приятными духами простыней, была чистой и уютной. Через тюлевую занавеску проникали солнечные лучи, и белая стена в углу и белый абажур лампы на маленьком письменном столе казались розовыми и узорчатыми. У противоположной стены, закрытой большим ковром бордового цвета, стояла кровать, покрытая желтым покрывалом. В центре ковра, в овальной бронзовой раме, висел портрет улыбающегося мальчика трех или четырех лет, очень похожего на Нину Ивановну.
"Ее сын", - решил Бахтиаров.
Едва он успел умыться, накинуть на себя пиджак, как в дверь комнаты раздался осторожный стук.
Вошла Нина Ивановна.
- Вы рано поднялись. Как спалось? - спросила она.
- Чудесно!
Вчерашней бледности на лице Нины Ивановны уже не было. Легкий приятный загар, покрывавший ее лицо и шею, гармонировал с естественной яркостью губ. Только карие глаза смотрели с заметной тревогой.
- Как прошло ваше дежурство? - спросил Бахтиаров.
- Оно еще не кончилось, - ответила Нина Ивановна, - но в этом отношении все хорошо. Я по другому вопросу. Вскрылось такое, что я поспешила к вам, Вадим Николаевич.
- Что случилось?
Нина Ивановна, не ответив, вышла за дверь и тут же возвратилась со знакомой уже Бахтиарову черноволосой девушкой. Теперь девушка казалась испуганной еще больше.
- Это санитарка Катя Репина из того корпуса, в котором жила Касимова, - сказала Нина Ивановна, подталкивая вперед смущающуюся девушку. - Ночью она мне рассказала… Говори, Катя.
Катя подняла заплаканные глаза, внимательно, сквозь слезы посмотрела на Бахтиарова, вздохнула и тихим голосом проговорила:
- Самое досадное, что я поступила как круглая дурочка.
Катя помедлила еще немного и заговорила негромко:
- Вчера, в третьем часу дня, когда все отдыхающие были на прогулке, я обходила палаты. В восьмой палате застала постороннего мужчину. Он стоял на коленях возле койки Касимовой и рылся в чемодане. Я испугалась, но все же спросила, что ему нужно. Поднявшись, этот человек засмеялся и шагнул ко мне. Я хотела бежать вон, а ноги не слушались. Тут он оттеснил меня от двери и, сказав, что прислан министерством проверять условия жизни в санатории, сфотографировал похожим на зажигалку аппаратом. Объяснил, что моя фотокарточка будет показана министру. Когда я осталась одна в палате, то закрыла чемодан и задвинула его под койку. Только тут бросилась из палаты, чувствуя неладное. Мужчины нигде не было. Добежав до шестого корпуса, свернула к клубу и увидела его рядом с Касимовой. Они шли в парк через мостик над ручьем. Я сразу успокоилась и вернулась… А узнала о смерти Касимовой, места себе не находила…
- Может быть, мужчина был с какой-нибудь другой женщиной, а вы ее приняли за Касимову? - спросил Бахтиаров.
- Это была Касимова, - уверенно ответила Катя. - На ее плечи был накинут ярко-зеленый газовый шарф, а такого ни у одной женщины в санатории нет. Она говорила, что шарф этот привезла с фестиваля из Москвы ее дочь…
- Когда ее нашли мертвой, - вставила Нина Ивановна, - зеленый шарф был на ней.
Бахтиаров кивнул. Он знал об этом подарке Жаворонковой.
- А вы уверены, Катя, что с Касимовой к парку шел именно тот, которого вы застали в палате?
- Уверена, - коротко ответила Катя.
- Обрисуйте его внешность, как одет?
Катя некоторое время смотрела на окно, губы ее при этом шевелились, будто она произносила одной ей слышные слова. Потом, прямо взглянув на Бахтиарова, ответила:
- Высокого роста, широкоплечий, но сдавленный в груди. Голова маленькая. Вот как шишечка на кофейнике, - кивнула Катя на белую тумбочку с посудой, стоявшую возле окна.
Бахтиаров взглянул на никелированный кофейник и снова перевел взгляд на девушку. А она, довольная сравнением, слегка улыбнулась и продолжала:
- Верно говорю: похожа. Вот какое у него лицо, сказать не могу. Одет в серый костюм, на ногах белые туфли на толстой подошве, а на голове белая шляпа с узенькой черной ленточкой… Вот какой у него галстук… Да, галстука не было! Воротник голубой рубашки расстегнут, и на груди я заметила густые колечки волос.
Бахтиаров задумался. В глазах Кати показались слезы.
- Ну почему я его не задержала… Почему? - всхлипывая, проговорила она.
Бахтиаров ласково сказал:
- Вряд ли бы вам, Катя, удалось задержать… А вы не ошиблись, когда сказали, что он вас сфотографировал?
- Нет. Он же говорил про фотокарточку, которую покажет министру.
Бахтиаров переглянулся с Ниной Ивановной. Старшая сестра серьезно сказала:.
- Катя не фантазерка.
- Катя, а почему вчера следователю из милиции вы ничего не рассказали? - спросил Бахтиаров.
- Сама не знаю. Просто не знаю.
- Вот что, Катя, - проговорил Бахтиаров. - Вы можете идти, но никому здесь об этом случае не рассказывайте. Ясно? Другое дело, если вас вызовут в город, например, в милицию, но в санатории никому. Договорились?
- Я понимаю, - вздохнув, сказала Катя и торопливо выбежала из комнаты.
- Вот, Нина Ивановна, как все оборачивается…
- Вы видите в этом прямое отношение к смерти Касимовой?
- Несомненно.
- В чем же дело?
- Сам бы хотел знать. Посмотрим, что покажет вскрытие. Мне надо посмотреть то место, где она умерла. Вы проводите меня?..
В парке в этот ранний час было пусто. Вот и аллея. Высокие березы образовали длинный коридор, наполненный зеленоватым сиянием и щебетанием птиц. Нина Ивановна шла рядом с Бахтиаровым, заложив руки в карманы халата, и слегка поеживалась от утренней свежести.
- Здесь, - остановилась она, указывая на примятую траву между двух старых берез. - Она лежала на спине, ногами к дорожке.
Бахтиаров осмотрелся. Нина Ивановна, прислонившись к стволу березы, молча наблюдала за ним. К людям его профессии она всегда испытывала живейший интерес, но сталкиваться сними близко в жизни ей никогда еще не приходилось. Ее представление о контрразведчиках было составлено исключительно по книгам и кинофильмам. Часы, истекшие после смерти Касимовой, дали ей столько впечатлений, что она чувствовала себя участницей какой-то пока еще неясной, непонятной истории.
- Интересно выяснить, видел ли еще кто-нибудь из отдыхающих этого мужчину? - спросил Бахтиаров, закончив осмотр местности.
- Я могу поговорить…
- Нет, нет, пока ничего не надо…
Постояв еще немного в глубоком раздумье, Бахтиаров предложил возвратиться в санаторий. Обратно шли медленно и молча.
- Нина Ивановна, если вас не затруднит, то помогите мне разобраться еще в нескольких вопросах, - попросил Бахтиаров.
- С удовольствием, - ответила Нина Ивановна. - Какие у вас вопросы?