По дороге на работу он заглянул в дом на авенида Саюкуска. Как всегда, здесь пахло стряпней его приятеля Эрнесто. Эрнесто работал поваром в закусочной и был любителем брать работу на дом. Его жена Мария по утрам убиралась в здании, где служил Бен. Бен тоже предпочитал приходить пораньше, чтобы спокойно разобраться с бумагами, и они с Марией быстро подружились. Когда Бен работал круглые сутки, а такое случалось нередко, или когда уезжал на несколько дней, он давал Марии ключи от своей квартиры. Она там убиралась, поливала цветы, забирала его почту. И каждую неделю Мария кроме зарплаты в местной валюте получала еще неплохую сумму в американских долларах.
Бен отказался от предложения позавтракать и просто отдал Марии конверт с деньгами за грядущую неделю, которую он собирался провести в разъездах.
В восемь он добрался до работы. Оглядел общий зал и увидел только одну раннюю пташку - Ану, юную угловатую девушку, бильд-редактора. Когда Ана с Беном засиживались в редакции допоздна, они частенько выкуривали косячок на двоих.
- Доброе тебе утречко! - сказал Бен с улыбкой.
- Полагаю, у тебя все в порядке, - улыбнулась она в ответ. - Впрочем, не будем делать поспешных выводов.
Бортовой компьютер Бена в который раз подсказал, что он до сих пор так и не собрался пригласить ее на свидание. Честно говоря, ему нравилась определенная неспешность. И еще - ему не хотелось показывать ей, что на самом деле он не умеет поддерживать серьезные отношения.
После работы он поспешил домой: переоделся, за пять минут собрал вещи. Рассиживаться не стоило - кто его знает, сколько времени проторчишь в пробках. Однако в международный аэропорт Хорхе Чавес он прибыл вовремя. До посадки на лондонский рейс оставалась пара часов.
Он выпил инки-колы в баре, закинул за плечи рюкзак и встал в очередь к стойке службы безопасности. Поездки в Лондон он ждал с нетерпением. У мамы на пятидесятилетии родственники наверняка будут донимать его вопросами, но раз пообещал, что приедет, придется потерпеть. В прошлом году от рака умер отец, поэтому его приезд был особенно важен.
Он улыбнулся охраннику из службы безопасности и сунул свой рюкзак в металлоискатель, замигал красный огонек.
Охранник дал ему знак подойти. Бен послушался.
- Поднимите руки, - сказал охранник по-испански.
Бен поднял руки и оглянулся. Лента конвейера остановилась, и второй охранник пристально смотрел на экран монитора. Он подал ленту на пару сантиметров вперед, затем снова дал задний ход.
Охранники перебросились парой фраз, кивнули в сторону соседнего помещения. Оттуда вышла сотрудница, позвонила куда-то по мобильному.
Бен понимал, что что-то не так, но старался держаться спокойно. Главное - не облизывать губы. В минуты опасности у него всегда сохли губы.
- Встаньте там, - велел охранник.
Бен встал. К женщине с мобильным подошел другой охранник, вооруженный. Таможня, что ли, подумал Бен. Но таможенников он видел на входе. Они выглядели куда симпатичнее. Обаяшка - так его мысленно обозвал Бен - посмотрел в его сторону. И поманил рукой.
Бен облизнул губы.
Он пошел за Обаяшкой к светло-коричневой двери, находившейся за рядом зеркал. В отражении Бен увидел, что его рюкзак охранник несет к совсем другой двери. Увидел он и сотрудницу - она о чем-то спорила с таможенником.
Обаяшка повел Бена по длинному коридору. Бена предупреждали о подобных ситуациях, и он был уверен, что ему ничего не грозит. Только вот рубашка прилипла к спине. И засосало под ложечкой.
- Сюда, пожалуйста, - сказал Обаяшка.
Бен вошел в кабинет.
Увидел свой рюкзак и, к своему ужасу, понял, что сверху лежит нечто, очень напоминающее пакет с героином.
Кондиционера в кабинете не было. Обаяшка изучал британский паспорт Бена с таким видом, словно это было меню китайского ресторана.
- Мистер Стивен Лок, - произнес он с выговором, который выдавал в нем уроженца бедных предместий Лимы. Крутой тип из крутого местечка, подумал Бен. Надо быть начеку.
- Si, señor, - улыбнулся Бен. - Так меня зовут.
- Из Ковентри, Великобритания, - продолжал Обаяшка.
- Совершенно верно, - терпеливо подтвердил Бен.
В качестве Стивена Лока Бен мог красноречиво описать Ковентри, хотя никогда там не бывал. Бен вырос в Бристоле. Семейство Синклеров перебралось туда из Лондона, когда отца Бена уволили с автомобильного завода в Дагенеме. Они поселились в сыром домишке в Хартклиффе. Этот район в туристических проспектах даже не упоминался. Таксисты высаживали пассажиров за километр - дальше ехать отказывались. Над узкими переулками нависали устрашающего вида многоэтажки, вокруг которых все было усеяно пивными банками и осколками стекла. Именно там Бен и получил первые уроки школы жизни. Там он научился лазить по деревьям, выпил свою первую пинту пива, потерял девственность. И там у него на глазах убили его родного брата.
Бен погрузился в воспоминания и даже не сразу сообразил, что Обаяшка перешел к физическим мерам воздействия и колотит его по лицу.
Всего за одну минуту тот добился неплохих результатов: теперь Бен дышал только через одну ноздрю, да и из той выдувались кроваво-красные пузыри. Нос у него был свернут на сторону, кровь залила лицо, рубашку, капала на пол.
- Мне нужно связаться со своим посольством, - сказал Бен, когда Обаяшка решил передохнуть. - Прошу вас, позвоните в приемную. Попросите Джейка. Он объяснит вам, что вы допустили ошибку.
Обаяшка заехал Бену в висок, и голова у того загудела, как церковный колокол. Бен стиснул зубы и попытался сосредоточиться.
- Не понимаю, - через силу улыбнулся Бен, - зачем вам меня допрашивать, если все доказательства, которые вы искали, в рюкзаке? Вы же сами их туда положили, так какого черта…
В дверях появился еще один человек. Костюм на нем сидел словно влитой. Он походил чем-то на русскую матрешку, в которой сидит еще семь штук таких же - мал мала меньше. Этого Бен мысленно прозвал Бабушкой. Мужчина прикрыл дверь и буркнул напарнику по-испански:
- Не забывай, где мы находимся.
Бен покосился на свернутые в трубочку банкноты, которые он выложил так, чтобы Обаяшка их видел. Обычно за взятку в Перу можно было избежать чего угодно, в том числе и тюрьмы. Но, похоже, здесь и сейчас это не сработает.
Бабушка подошел к Бену и оскалил зубы. Взгляд у него был ледяной.
- Мы должны переправить вас в другое место, - сказал он равнодушным тоном.
- Нет, - покачал головой Бен, - сначала позвоните в посольство.
- Мы позвоним, - пообещал Бабушка, - но не отсюда.
Бен слыхал про случаи, когда обычные правила не работают. Надеяться на помощь сверху было бессмысленно. У него оставались только его ум, его тело и время. Обаяшка повел его к выходу. Бен тяжело вздохнул: он понимал, что жизнь его меняется окончательно и бесповоротно.
Воксхолл-Кросс, Лондон.
Маркус Тремэйн сдвинул мышку на пять сантиметров вправо, дважды нажал на клавишу и вернул мышку в исходное положение. Мышка теперь лежала параллельно клавиатуре, которая в свою очередь находилась строго параллельно краю стола. Он любил порядок во всем.
Тремэйн уставился на часы - до четырех утра оставалось всего несколько секунд. И вот наконец ночная смена закончилась.
Он был младшим аналитиком-наблюдателем Секретной разведывательной службы. Его обязанности, по сути, и заключались в том, чтобы мышка лежала параллельно клавиатуре.
Работа разведки связана со сбором данных. Данные укладываются в определенные схемы. Задача Тремэйна состояла в том, чтобы отслеживать малейшие изменения в этих схемах. Это немножко похоже на рыбалку. Сидишь и смотришь на воду - поджидаешь, когда подплывет рыбка.
На проекте "Греко" он работал уже неделю, и оказалось, что клев здесь неплохой. Тремэйн углядел кое-что любопытное.
А еще эта служебная записка от директора проекта. Прежде чем убрать ее в ящик стола, Тремэйн снова ее перечитал.
Строго секретно
Кому: Всем участникам проекта "Греко"
От директора проекта "Греко"
Тема: Первая стадия
Нижеперечисленные находятся сейчас в ведении "Греко":
Де Сантос, Эндрю
Данлоп, Кристофер
Фримэн, Дэниэл
Галлахер, Джеймс
Кеннеди, Джейн
Мэтьюз, Люси
Манро, Александра
Синклер, Бенджамен
Тернер, Натан
Уильямс, Клэр
Без распоряжения директора документ не копировать и не распространять. С вашей помощью мы обеспечим успешное проведение операции.
С наилучшими пожеланиями,
КБ
Тремэйн надел пальто, пригладил редкие волосы, смахнул перхоть с воротника. Он вышел на улицу, на утренний холод, и тут же зажмурился. Подъехавший "даймлер" чуть не ослепил его.
Тремэйн уселся на заднее сиденье и представил себе грядущий день. Он терпеть не мог возвращаться в пустой дом в Хайгейте. Пустота его угнетала. А когда ему становилось тоскливо, он ел. Надо бы сбросить вес. От одиночества он толстел.
Шофер знал, что разговоров с ним вести не следует. До Маркуса он возил его отца. В автомобиле Тремэйны предпочитали сидеть молча и смотреть в окно.
Маркус потер глаза и в который раз задумался о служебной записке.
- Любопытно… - пробормотал он и постучал согнутым пальцем по стеклу, отделявшему его от шофера.
Тот кивнул, развернул "даймлер" и снова въехал в ворота, из которых только что выехал.
Через пять минут Маркус Тремэйн сидел у себя в кабинете.
Окраина Лимы, двадцать один час тридцать минут.