Библейский "змей" вовсе не нуждался в том, чтобы в него вселился дьявол. Впрочем, он был гораздо менее хитер, чем его пытается изобразить книга Бытие. Рассказ о "змее" отличается необыкновенной наивностью и насквозь противоречив. Так, например, спрашивается, что имел в виду змей под словами "вы будете, как боги"? Это выражение, указывающее на многочисленность богов, встречается не в одном только этом месте книги Бытие; и дальше мы будем видеть, что даже и иудейский бог Яхве в своих речах отнюдь не считает себя единственным богом. Христианские толкователи, поставленные в тупик этими словами змея, утверждают, что под словом "боги" пресмыкающееся имело в виду ангелов. Им возражали, что змей не мог знать ангелов. Но, в сущности, по той же самой причине он не мог знать и "богов".
Наивность и противоречивая путаница - это постоянная особенность Библии.
Нет, он уж не так хитер, этот змей. Его советы очень неполны. Змей, по-настоящему умный, должен был бы сказать женщине: - Поешь запретного плода, а затем сейчас же, сию минуту поешь от древа жизни, что тебе вовсе не запрещено.
А бог? Не был ли он сам первопричиной искушения? Зачем дал он змею дар слова?
Без этого змей никогда не мог бы объясняться с женщиной.
Библия не приводит слов, которыми мадам Адам убедила своего мужа поесть вместе с ней запретного плода. Попытаемся восполнить этот пробел.
Представьте себе первую женщину, любопытство которой было возбуждено змеем. Она приближается к "древу познания", стоящему посреди сада, рядом с "древом жизни".
Долго и не без колебания она рассматривает его.
- Он не так уж красив, - говорит она, - этот змей, который только что приставал ко мне. Но право же, у него недурные манеры, и он неплохо говорит. Мне кажется, можно последовать его совету, потому что, ей-богу, довольно глупо ничего не знать. Мы живем с Адамом все равно как индюки, а могли бы быть, как боги.
Соблазнительный плод! Нет прекраснее его во всем саду. Однако, если змей меня надул, будет очень грустно. Жизнь так приятна. Поесть яблочка очень хочется, но если в результате я должна буду от этого умереть? Это уже много хуже.
Она ходит и ходит вокруг дерева; змей, спрятавшись поблизости в кустах, следит за всеми её движениями.
- Нет, это немыслимо, чтобы мы умерли из-за пустяка. Бог-отец нас надувает. В конце концов, у него довольно-таки хитрый вид, у этого старикашки. А змей? У него очень миленькая маленькая голова, добродушное выражение, а глаза так и блестят умом. Старику, конечно, выгодно, чтобы мы так и прожили весь век, ничего не зная о прелестных вещах, представляющих привилегию богов. Его угроза имела в виду, вероятно, нагнать на нас страху. Вот и все! Он не хочет, чтобы мы все знали. Ах, уж эти старики! Они все одинаковы! Не надо им верить.
Она тащит к дереву одну из садовых скамеек, взбирается на нее и срывает яблоко. (Мы говорим "яблоко", хотя Библия не дает на этот счет никаких указаний; но, в конце концов, совершенно не важно, как назвать плод.) Она рассматривает яблоко и облизывается. Змей все видит; он выпрямляется на хвосте позади куста и наслаждается. Госпожа Адам подносит яблоко к ротику.
- В самом деле, как его кушают, этот плод? Его надо чистить или можно есть с кожицей? Все равно, так или иначе он, должно быть, вкусен. Она колеблется ещё немного.
- Знать все или ничего не знать? Вот в чем вопрос. Когда мы играем в прятки с Адамом - хорошо это или дурно? Жестокая загадка! Надо ли стричь овец, или же мы Делаем зло, снимая с них шерсть? Голова кругом идет. А манера Адама ковырять пальцем в носу - хорошо это или плохо? Ей-богу, это не жизнь - не знать всего этого! Набравшись решимости, она кусает яблоко.
- Ой-ой-ой, как вкусно! Как сочно! Ах старый плут, запретил нам есть такую вкусную вещь!
Она ложится на скамью и с ещё большим наслаждением вкушает "запретный плод".
Приходит Адам, разговаривая сам с собой: - От скуки я сейчас наловил карасей в Тигре, но так как я вегетарианец, то сейчас же выбросил их в Евфрат. Замечает свою супругу.
- Эй, женщина, что ты там грызешь? Госпожа Адам мгновенно вскочила на ноги:
- Ой, не ругай меня. Это плод… с дерева… ты знаешь. С одного из двух деревьев, что посреди сада…
- Я это вижу, черт возьми! Это именно и есть плод, которого нам запрещено касаться. Ну и глупа же ты, женщина! Забыла, что ли, что старик говорил?
- Какой старик? Папаша? Это который во все путается? Вот ещё! Он смеется над нами, эта старая обезьяна.
- Что ты говоришь?
- Он грозил смертью. Помнишь?
- Конечно, помню. У меня бегают мурашки по спине.
- Ха-ха-ха, дурачок! Его угроза-это только уловка.
- Что ты врешь? Ты совсем одурела.
- Это уловка, я тебя уверяю. Я уже знаю целую кучу вещей, с тех пор как я поела яблока.
- Ты знаешь, что добро и что зло? Ты знаешь, что надо делать и чего делать не надо? Ты знаешь все, как и почему?
- Да, начинаю знать, мой милый. Постой, вот я уже знаю, сколько крупиц соли нужно положить в одно яйцо.
- Быть не может!
- Я знаю, почему петухи закрывают глаза, когда поют.
- Поразительно! А почему у лягушек нет хвоста, ты знаешь?
- Я это только что узнала.
- А ну-ка, скажи.
- Потому что это мешало бы им сидеть.
- Поразительно!
- И того больше! Я ещё знаю, я уверена, ты слышишь? Я уверена, что ты умница и ни разу мне не изменил. Адам ошеломлен.
- Тысяча чертей! Ну и ученая же у меня жена! А ведь это правда, что я ни разу ей не изменил. А если бы я тебе изменил, это было бы хорошо или плохо?
- Это было бы очень дурно, сударь! Очень дурно! Она притягивает его к себе, на скамеечку.
- Впрочем, дорогой мой Адамушка, от тебя самого зависит сделаться таким же ученым, как я, так же быстро и так же дешево. Откуси яблочка!
Она протягивает ему яблоко.
- Мне и самому хочется, дорогая женушка. Но для чего это нам быть учеными, как академики, если мы от этого сегодня же умрем? В конце концов, давай рассудим: умереть, скажем, через тысячу лет, это ещё куда ни шло; но свернуть себе шею сегодня - нет, это было бы слишком глупо. Госпожа Адам дернула плечиками.
- Ты как будто не веришь, милая моя. Но я хорошо помню все, что он говорил, папаша бог. Я лично с ним разговаривал и уверяю тебя, что он был очень серьезен.
Вот тебе его подлинные слова: "А от дерева познания добра и зла не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь". Дело ясное, как видишь. Если тебе твоя шкура не дорога, то своей я ещё дорожу.
- Адам, Адам, какой ты смешной! Разве я умерла, скажи?
- Нет, ты ещё жива. Но и день ещё не кончился. Берегись!
- Ах, как мужчины упрямы! Ты можешь гордиться, дорогой мой: у тебя упрямство, как у осла. Прямо удивительно, сколько времени нужно, чтобы убедить тебя, что старик посмеялся над нами. Вот ты только что говорил об академиках.
- Ну, говорил. Так что же?
- Но ведь они же истинные кладези премудрости, как ты думаешь?
- Конечно!
- Ну вот, академики-то как раз и бессмертны. Этот довод смутил Адама. Его же супруга стала ласково, но упорно настаивать.
- Ну, для моего удовольствия, дорогой мой, поешь яблочка! Когда ты поешь, мы оба будем, как боги.
- Как боги?
- Не расспрашивай! Так сказал змеи. Адам решился. Раз уж змей говорит…
- Ладно, давай яблоко.
Он жадно укусил. Две минуты прошло в молчании; слышно было, как мухи летали.
Вдруг Адам испустил крик: в него вошло познание. - Тысяча чертей! - воскликнул он. - Мы наги, как черви! Что за безобразие! Женщина всплеснула руками:
- У меня даже нет подвязок. Ой, как это неприлично!
- Одеваться, одеваться, скорей одеваться… …"И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания" (Бытие глава 3, стих 7).
Заметьте, что первый человеческий костюм не был из виноградных листьев; заслуга возделывания винограда досталась, по Библии, позднее патриарху Ною. Одевшись, супруги оглядели друг друга.
- Это не так уж плохо, - заметил муж.
- Право же, фиговый листок мне очень к лицу. Эти платья, быть может, немного пыльны, их не вытряхивали с тех пор, как эти деревья насадил бог. Возьми-ка щетку, Адам!
Однако их удовольствие продолжалось недолго.
"И услышали голос господа бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица господа бога между деревьями рая" (Бытие глава 3, стих 8).
Библейский бог, как мы видим ещё раз, есть вполне телесное существо; он гуляет, он разговаривает, как человек. Книга Бытие представляет своего бога точно так же, как и языческие легенды. Разные народы древности действительно имели одинаковые представления о богах, как о человекоподобных существах.
Критики спрашивают, в каком виде бог являлся Адаму, а впоследствии тем, с кем он разговаривал собственными устами. Церковники утверждают, что он имел вид человеческий и что иначе и быть не могло, раз человека он создал "по образу и подобию своему". Тогда чем же отличается древнееврейское представление о боге от других религий, которые проповедники христианства клеймят названием языческих?
Древние римляне, принявшие верования греков, представляли себе богов также не иначе, как в человеческом виде. Это заставляет думать, что не бог создал человека по своему образу и подобию, а человек по своему подобию вообразил себе богов. Не будем, впрочем, настаивать, ибо заразиться таким мнением - значит обеспечить себе место в геенне огненной. Напомним только остроумное замечание одного философа: "Если бы кошки имели своего бога, они приписали бы ему ловлю мышей".