Произведения знаменитого башкирского сатирика Марселя Салимова (Мар. Салим), переведённые более чем на сорок языков и опубликованные во многих изданиях страны и за рубежом, как сказал классик советской и российской литературы Сергей Михалков, "зовут к добру, свету, честности и справедливости". Впрочем, вы сами можете в этом убедиться, прочитав новый сборник сатирических и юмористических произведений писателя.
Содержание:
Юмор на уровне сердца 1
На уровне головы, а и то выше 14
Юмор на уровне пупка, а то и ниже – но до пояса 16
Примечания 19
Мар Салим
Юмор – выше пояса: Записки сатирика. Смехотворения
Юмор на уровне сердца
Путь длиною … 65 лет
У каждого человека жизнь начинается с его появления на белый свет. Я тоже не исключение. Хотя… Когда я родился, дома было ещё темно. Поэтому точнее будет сказать: "Я пришёл на чёрный свет". Это уж потом, когда я родился, заалела заря и мир улыбнулся белому свету. Случилось такое чудо в прекрасной башкирской деревне в замечательной семье Шайнура и Файзы Салимгареевых.
Да, мои родители на самом деле были замечательными людьми. Отец – борец за справедливость, селькор, не боявшийся писать фельетоны о руководителях своего колхоза, района. Мать, трудолюбивая крестьянка, даже в восемьдесят лет наравне со мной косила траву для коровы. Если во мне и есть такие качества, как трудолюбие и отвращение к несправедливости, в этом повинны только мои родители, а не какие-нибудь правительства или президенты.
В 11 лет я написал в своём дневнике: "Родители похожи на своих детей". Тоже мне юморист!
В 8 лет я впервые перенёс на бумагу мелькнувшую в голове мысль. Это было не то юмористическое, не то сатирическое стихотворение о таком, как принято говорить сейчас, "социальном зле", как пьянство. Печатаюсь же я с 12 лет. Первая публикация – о школьной жизни. С тех пор пишу только о том, о чём знаю.
Теперь я автор трёх десятков книг, изданных в Москве, Уфе, Казани, Чебоксарах. Мои произведения переведены более чем на сорок языков и опубликованы во многих изданиях России и за рубежом. Это в основном сатира, редко – лирика. Но с той первой публикации в "районке" и по сей день для меня журналистика – мать, сатира – жена, лирика – любовница.
После публикации в 1961 году в Бураевской районной газете "Ленин байрагы" мне стало ясно, что я родился. Как журналист. И буду им до конца своей жизни.
Так и получилось: через 12 лет (1973) у меня появилась трудовая книжка с записью "Журналист" в графе "Профессия".
Всю жизнь я проработал только в одном месте – редакции сатирического журнала "Хэнэк" ("Вилы"). Как так получилось? Если сказать по-современному, всё по программе. В 1956 году, когда мне было 7 лет, я начал читать возрождённый тогда "Хэнэк". Учил наизусть напечатанные там стихи поэтов-юмористов и выступал перед односельчанами. Потом и сам начал писать и отправлять свои первые стихи и рассказы в редакцию. И в 14 лет в журнале был напечатан мой первый фельетон. А ровно через десять лет…
После возвращения из Польши, где я, офицер Советской Армии, служил в составе Северной группы войск, встретился мне на улице Уфы тогдашний редактор "Хэнэка" Марат Каримов. Он поинтересовался, как у меня с работой. Я поведал ему, что приглашают в университет и завтра туда собираюсь. Марат-агай, немного подумав, сказал:
– Всё это хорошо. Только загляни-ка ты завтра в нашу редакцию.
Заглянул я на следующий день в редакцию журнала "Хэнэк" и… остался там надолго. До выхода на пенсию.
Так в 24 года начал трудовой путь в редакции своего любимого издания. Сначала – литсотрудник, затем – редактор отдела. И только после окончания ещё одного вуза (тоже с отличием) назначили меня главным редактором. Хотя я считаю: чтобы усвоить все тонкости сатирической журналистики, и десяти вузов мало.
Среди нашего брата бытует такое мнение, что журналисту для полноценного раскрытия творческих возможностей, для смены обстановки, то есть, для "перезагрузки" полезно поработать в нескольких редакциях. Скажу откровенно, что у меня даже мысли такой не возникало. Работать в одной редакции – то же самое, что прожить жизнь с одной женой. В этом есть свои плюсы и свои минусы. Кто – как, а я считаю так: любимая работа как любимая женщина. Её много не бывает.
Я до сих пор подписываю свои произведения взятым ещё в школьные годы псевдонимом "Мар. Салим". В переводе со старотюркского: мар – разгром, салим – здоровый.
Да, именно так, как писал когда-то "Новый Крокодил", я и есть "здоровый разгром в Башкирии".
Смех становится мощной силой даже в малых формах, так как всегда несёт социальный заряд большой концентрации. Иногда бывает достаточно и намёка. В поворотные моменты истории голос сатирика должен звучать особенно уверенно. Так было раньше, так есть и теперь.
Сатира не только опасна, но и крайне притягательна. Когда в стране господствовала цензура, в сатире работали самые смелые и талантливые. А сейчас… С удивлением наблюдаю, как в "провинциальных" городах, вроде Уфы и Казани, пасутся на стези юмора люди посредственные, порою бездарные. А в Москве натуры одарённые разбазаривают свой талант в бесконечных, томительно однообразных и всем изрядно надоевших телевизионных шоу.
Сатира-юмор отражает характер и мысли как целого народа, так и отдельной личности. Каков автор, таков и его смех. Про ТВ не говорю, возьмём только газеты. Многие из них имеют рубрику "Юмор". А читать начнёшь и понимаешь, что у слова "юмор" здесь выпала буква "ю". Кормить читателя таким "мором" – всё равно, что на базаре на китайский ширпотреб навесить ярлык "Made in Japan". Сейчас вокруг сатиры и юмора крутятся многие, пытаясь стать "мастер-смехами". Однако сатира-юмор словно красивая женщина: многих прельщает, но мало кого к себе подпускает.
Некоторые мои коллеги увлеклись показом отношений между мужчиной и женщиной, да таких, что называется, "ниже пояса". Как я к этому отношусь? Думаю, не стоит выносить кухонные разговоры с супругой на широкую аудиторию, тем более – на российский масштаб. Юмориста должны интересовать совсем другие проблемы – такие, которые волнуют если не всех, то многих. По роду профессии и по общественным делам мне часто приходится встречаться и с крутыми руководителями, и с потерявшими практически всё их подчинёнными. Так я становлюсь невольным свидетелем расслоения общества, и появляются совсем не смешные строки. И юмор мой оказывается гораздо выше пояса – на уровне сердца, головы, а то и выше.