- Так, братишка, с тобой все ясно…
Вскоре мы сидели в небольшом частном кафе, всего на пять столиков, которое располагалось на первом этаже соседнего с моим дома. Кафе работало до последнего клиента, иногда до утра, поэтому персонал не удивился, когда в половине первого ночи зашли два припозднившихся посетителя. К тому же меня знали в лицо - я захаживал в эту полукриминальную офшорную богадельню.
Я заказал самые дорогие блюда и пару бутылок воды. Вовочка слупил три салата, выхлебал две тарелки борща и умял с горчицей все содержимое хлебницы. Наконец, крепко рыгнул и сыто откинулся на спинку стула.
Официантка, девушка-подросток кавказкой внешности, принесла тушеную курятину. Вовочка немедля сунул в рот ножку, шумно всосал ее и секундой позже вытянул изо рта голую косточку. Потом и ее неистово разгрыз и махом проглотил - я знал, что его луженый желудок при необходимости легко переварит хоть килограмм гвоздей. Наверное, та собака, которую я напугал замысловатым приборчиком, точно так же сожрала бы этот кавказский деликатес.
Вовочка опять громко рыгнул и только сейчас первый раз отхлебнул минералки. Тут он весь скривился, будто глотнул керосина.
- Вода… я пил ее однажды. Она не утоляет жажды! - намекнул он.
- Да черт с тобой! - Я заказал бутылку фирменной водки.
Вовочка мгновенно расцвел.
- Эх, женить бы тебя! - мечтательно бросил я, наблюдая за тем, как мой товарищ опрокидывает рюмку за рюмкой. - Может, тогда бы ты остепенился.
- Да я и сам об этом мечтаю! Только нет подходящих кандидатур. Да и кому я нужен! Вот если бы бабы сами за мной табунами бегали…
- Ишь чего захотел!
Неожиданно я задумался. А что, если… О! Почему мне эта идея раньше в голову не приходила! Конечно, ничего не получится, пока он квасит, но и эту проблему можно попробовать решить. Мне ли бояться неразрешимых задач?
Бутылка была уже пуста. Вовочка выжал в рюмку последние капли, выпил и даже залез языком внутрь рюмки и все там тщательно отполировал. Потом жалостливо посмотрел на меня:
- Митька умирает, ухи просит! Я показал ему двойную фигу.
- Эхма! - Вовочка горестно вздохнул, поняв, что добавка не светит. - Как было бы здорово, если б по щучьему веленью водка лилась из крана прямо дома!
30
После посещения бандитов я две недели ходил как пришибленный. Все размышлял. Отказаться от их предложения? Но ведь они просто так не успокоятся! Оказать открытое сопротивление? Но что я могу противопоставить десяткам уголовников и качков, собранных в одну крепкую структуру, вооруженную и жестокую?
В то время город был разбит на двадцать-тридцать районов, территории преступных группировок, которые именовались обычно сообразно местности: ореховские, люберецкие, солнцевские, и, казалось, уже не существовало в этом огромном мегаполисе другого территориального деления и другой власти. Москва была словно охвачена пожаром, и, как и в 1812 году, она была подожжена изнутри нами же самими. Этот пожар преступности разгорался с каждым днем, охватывая все новые и новые сферы жизнедеятельности человека, а безвольное государство, с лицом почти невменяемого алкоголика, вместо того чтобы бросить все силы на борьбу с разрушительной стихией, казалось, наоборот, во все легкие дуло на огонь. И вот уже языки всепожирающего пламени взметаются к небу, прожигая небосвод кровавым заревом.
Любой человек чувствовал себя в такой обстановке абсолютно беззащитным. По телевизору каждый день показывали убитых предпринимателей. В подъезде и на рабочем месте. Взрывали машины, расстреливали из гранатометов офисы и автосалоны. Каждый четвертый, каждый третий и второй рубль отбирался в пользу бригад, обща-ков и воровских кланов. Огромные капиталы стекались ручейками, речками и бурными волжскими потоками в карманы преступных воротил и в основном, после конвертации, уплывали за рубеж.
Почти никто не платил налогов - было не до этого. Да и как можно платить сто двадцать процентов от дохода? Да еще при этом делиться с бандитами?
Молодые парни в золотых цепях были вездесущи. Вот драка прямо на середине дороги в центре города: из автомобиля выскакивают мускулистые "быки" и набрасываются с кулаками на интеллигентного мужчину, который по неопытности их подрезал. Гаишник поворачивает свою лживую красную ряху в другую сторону. Ему нет дела до того, что сейчас честный гражданин на всю жизнь останется инвалидом, а его автомобиль обзаведется новыми номерами и новыми хозяевами. Вот маленькая сценка в модном магазине: все продавцы-консультанты собрались вокруг необъятной мышечной массы, увешанной золотыми побрякушками, которая в оскорбительной форме, будто ему все должны, требует самого пристального внимания. Он сверлит всех презрительным взглядом, и никто не решается дольше мгновения смотреть ему в глаза. Два десятка других посетителей со смирением ожидают, пока бандит удовлетворит свое любопытство и позволит и им что-нибудь рассмотреть и примерить. Наконец, "бык" выбирает остроносую пару обуви, и тут все понимают, что он не собирается за нее платить. "Скажете хозяину, - говорит бандит, - что Циклоп взял. Вот мой номер телефона, если чего". Девушки-продавщицы не решаются из-за пары ботинок встать на пути ужасного Циклопа, а охранник у двери, минуту назад преисполненный власти, вдруг становится маленьким и незаметным и безропотно выпускает разбойника на улицу. После этого все облегченно вздыхают: и продавцы и покупатели. В магазин возвращается обычная жизнь: посетители, толкаясь, бросаются к прилавку, консультанты обретают присущую им медлительность и спесь, к охраннику возвращается горделивая осанка и острый взгляд…
Так жила вся страна, и не видно была конца и края царившему вокруг беспределу. Почему она была отдана на "разрыв" всякой нечисти? Правительство, депутаты, милиционеры, компетентные органы, где вы были в то время? Чем занимались? Каковы были ваши помыслы? Почему вы оставили ваших граждан один на один с этой сворой голодных кровожадных псов!
Врите больше! Мы-то (народ) знаем, чем вы занимались! Вы делили между собой власть, ресурсы, влияние. Коммунисты, демократы, либералы и просто генералы… Какая, твою мать, разница - все одна рвань! Вы лизали задницу западным банкирам и их хозяевам, брали у них кредиты под геометрические проценты и тут же разворовывали, оставляя в наследство нищей стране одни долги. Вы придумывали все новые и новые налоги, соревнуясь в абсурдности суждений, вы унижали и запугивали бизнес, насаждали информационную вакханалию, потворствовали преступным деяниям нуворишей. Вы предавали армию, русских в странах ближнего зарубежья, стариков и детей, село и город, лес, поле и реку. Вы тоннами, грузовиками отправляли деньги в Швейцарию и Лихтенштейн, строили на Рублевке замки и приобретали "шестисотые". Вас самих покупали и продавали, передавали по наследству, выставляли на трансферт. Во всей этой благостной суете, свалившейся на голову сумасшедшей наживе, вы совершенно забыли о своем предназначении и о своей стране, которой должны были просто служить!
Черт со мной! Но погибли десятки, сотни тысяч невинных людей! Бизнес был дважды-трижды полностью уничтожен! Экономика в одночасье лопалась, как воздушный шарик, поставленный на перо. И главное, после всего этого была навсегда утрачена вера, вера в справедливость. Вы втоптали совесть страны в грязь. И за это гореть вам в аду. Вечное вам проклятье!
"Пафос прекрасен! - скажете вы с ехидным пред-вкусием. - Только что изменилось?"
Я почешу репу и отвечу вам: "Ну… блин… это… как его… в общем… м-м… Жить стало лучше, жить стало веселее!"
Я позвонил Олегу - бандиту, который предложил мне крышу своей преступной группировки, и сказал, что отказываюсь от "сотрудничества" с ним. Мне нелегко это было сделать, и я страшно трусил, но какая-то злобная решимость с некоторых пор поселилась в моем сердце, и я готов был чуть ли не с оружием в руках защищать себя и свою только начинающую вылупляться из яйца торговую империю.
- Ты отвечаешь за свои слова?! - прошипел Олег.
- Да, - твердо засвидетельствовал я.
- Ну что ж! Тебя за язык никто не тянул…
Они тут же прилетели на трех машинах - Олег, его короткостриженый напарник с квадратной головой и еще с десяток выкормышей криминального мира. Но здесь их встретили бойцы ОМОНа, которых я нанял для охраны офиса, и бандиты вынуждены были ретироваться, во всеуслышанье пообещав вернуться с гранатометами…
Я ходил подавленный, все время оглядывался. Каждый день менял маршруты движения по Москве, следил, чтобы мне не сели на хвост. С трепетом прислушивался к мрачным разговорам знакомых коммерсантов: на какого-то "конкретно" наехали, у кого-то отняли весь бизнес, кого-то просто убили. В то время каждый день в каждом административном здании по нескольку раз появлялись хмурые ребятки в золотых цепях, не только свои - русские, но и нацмены, смело заходили в любой начальственный кабинет и, в упор расстреливая предпринимателей колючими взглядами, предлагали "крышу". С одними они вежливо церемонились, на других грубо наезжали и, не давая им опомниться, брали "аванс" (не помню, как это на их жаргоне называлось). Если хоть рубль дашь, считай, что сделка заключена и обратного пути уже нет. Город был в шоке, всех трясло от страха.
Некоторые деловые люди уже обзавелись "крышами" и счастливо порхали по жизни, думая, что теперь им уже ничего не угрожает, и с ехидцей и превосходством смотрели на тех, кому только предстояло столкнуться со злом и насилием. Многие спешили воспользоваться новыми возможностями и с удовольствием насылали новых "друзей" на своих деловых партнеров, которые вовремя не возвращали деньги или не выполняли в точности условия заключенных соглашений.