Картинка четвертая
На выставках к нам постоянно подходят представители всевозможных узкоотраслевых малотиражных специализированных журналов с предложениями: напечатать в их журнале статью на техническую тему с информацией о своей фирме. И за это мы должны заплатить редакции журнала триста, пятьсот или даже тысячу долларов. Зато, по их словам, прочитав эту статью и информацию о нашей фирме, клиенты тут же хлынут к нам толпой. Мы на такое не велись. Мало кто из наших потенциальных клиентов читает эти малоизвестные журналы тиражом в тысячу-другую экземпляров.
И вот, наш сотрудник Михаил, работающий со мной на выставке, пошел в буфет пообедать. На лестнице к нему стали приставать две молоденькие барышни с непристойным предложением: опубликовать статью в их журнале (что-то вроде "Насосы в нефтегазовой промышленности"). – Нет, – отрезал Михаил.
– Как? – патетически воскликнули барышни. – Вы не хотите, чтобы о вашей фирме узнали по всей стране?
– Нет!
– Вы не хотите расширить круг своих клиентов?
– Нет!
– Ну и зря, – с деланным сожалением вздохнули барышни. – Денег у вас было бы больше.
Михаил вдруг спросил их:
– Девушки, а вы не хотите заняться проституцией?
– Нет! – возмущенно ответили девушки.
– Ну и зря – денег было бы больше!
Нездоровые истории (больничные)
Зима 2005 года, Сестрорецкая больница.
История 1-я
Итак, перевели меня, "для дальнейшего прохождения лечения", из городской больницы в пригородную. Я, как опытный завсегдатай больниц, прибыл на новое место уже подготовленный: в сумке шаровары и футболка, тапочки, кипятильник, кружка, тарелка с ложкой и прочее. Даже крохотный переносной телевизор поместился.
В приёмном отделении отдал свои документы, выписку из истории болезни.
Девушка в приёмной сказала мне:
– И паспорт ваш тоже давайте.
– Ах, да, конечно...
И я отдал ей свой паспорт. Девушка с интересом стала пролистывать его страницы. Чтобы облегчить ей поиски, я сразу же отрапортовал:
– Женат, двое детей!
И прищёлкнул по-военному каблуками.
– Мне нет никакого дела до вас и вашего семейного положения! – Возмущённо возразила девушка.
– Конечно, – говорю. – Какое же может быть дело к семейному мужчине…
История 2-я
После приёмного отделения пошёл в назначенную мне палату. Зашёл в неё, поздоровался и познакомился с её старожилами, разделся, выложил вещи из сумки и пошёл в столовую, как раз обед начался. Когда возвращался обратно, услышал через тоненькую дверь палаты разговор своих новых сопалатников:
– Пришёл с такой большой сумкой, думал – у него там жрачка, может и нас угостит. А у него, кроме шмоток – одни книги! Новый русский, бля...
История 3-я
На выходные в этой больнице отпускали домой. И вот в воскресенье вечером я вернулся из дома обратно в больницу. По дороге зашёл в магазин, купил себе бутылочку пива.
Уже в палате я налил себе пиво в кружку и стал помешивать его чайной ложечкой, чтобы пузырьки вышли.
Увидев это мой новый сопалатник (прежних уже выписали) возмутился:
– Ты что, пиво пьёшь?
– Да, – кивнул я головой.
– Но ведь тебе же нельзя!
Это верно. Нельзя мне пиво, шампанское, лимонад, и вообще любое газированное питьё – от пузырьков углекислоты начинаются бронхоспазмы.
– А я ложечкой мешаю, чтоб пузырьки вышли.
– Не в этом дело, ты же антибиотики принимаешь, а они с алкоголем вредны!
– Ничего я уже принимаю, из процедур остались только массаж и амплипульс, а в пятницу вообще выписываюсь.
– Даже если не принимаешь, всё равно пить нельзя. Начнёшь с кружечки пива, потом дальше – больше, начнёшь похмелятся...
И он с пламенным взором проповедника обрисовал мне дальнейший мой жизненный путь, как я сопьюсь, стану хроническим алкоголиком и закончу жизнь под забором, от запоя.
– А всё потому, – горячо продолжал он, – что у тебя нет силы воли, сейчас ты не находишь в себе силы отказаться от кружечки пива, а потом не найдёшь в себе сил, чтобы завязать с пагубной привычкой!
И всё это так серьёзно, "с пламенем в очах". Вполне мог бы миссионером работать, нести истинную веру язычникам. Было бы уместно, если б он читал эту проповедь юноше 17 лет, но мне уже 44, не спился пока, и не собираюсь.
Я дождался конца его обличительной речи, а потом спокойно так сказал ему:
– А у тебя, между прочим, хроническая пневмония.
– И что?
– Как что, тебе курить врач запретила, нельзя при пневмонии. А ты дымишь как паровоз. Тебе сила воли ничего на этот счёт не шепнула?
После этого он долго со мной не разговаривал, обиделся.
История 4-я
Итак – меня выписывают, наконец-то, почти два месяца по больницам валялся. Как говорится, на свободу – с чистой совестью.
Мой лечащий врач с утра, сразу после завтрака, подготовила мне все документы, выписала больничный лист и сказала, чтоб я нашёл сестру-хозяйку и сдал её постельное бельё со своей койки.
Сестра-хозяйка сидела в сестринской (комната отдыха медсестёр) и пила чай с остальными медсёстрами. При этом они оживлённо обсуждали свои женские проблемы.
– Можно? – Говорю я, робко приоткрыв дверь. – Мне нужна сестра-хозяйка, бельё сдать.
– Подождите пять минут за дверью, – ответили мне, досадуя: "И поговорить не даёт!"
Через какое-то время:
– Можно?
– Вам же сказали, подождите пять минут! Не понимаете, что ли?
– Прошло уже десять.
– Подождите, сейчас!
Жду ещё десять минут.
– Можно?
– Подождите!
– Но позвольте, дорогие девушки... – начал я.
– Мы вам – не "дорогие"!
Секунду подумав, я сказал:
– Ну, хорошо: тогда – недорогие девушки!
Меня выписали тут же.
А ты справку покажи! (Студенческие истории)
Зима 1984-85 года. Вечернее отделение Ленинградского Политехнического института. Кафедра начертательной геометрии.
Я сдавал курсовую работу, вместе с остальными студентами нашей группы. Преподаватель, вернее ассистент, попался из недавних студентов. Понятно, жопу рвал, чтоб показать нам, какой он строгий и требовательный. Дело осложнялось тем, что от него недавно ушла жена. Причем с военным (летчиком).
Поэтому препод валил всех, а девушек с особенно мстительным удовольствием. Отыгрывался на них за свою погубленную семью.
Нашей признанной красавице Светлане Ульяновой так с ходу двойку поставил, не особенно вникая в ее разъяснения. Потом подошла и моя очередь взойти на эшафот. Развернув ватман, я начал рассказывать о своем задании.
– Дурак! – выпали он мне на мои объяснения.
– Это вы мне?
– Да, вам!
– Я, к вашему сведению, не дурак. У меня на этот счет даже документ есть.
Я достал из "дипломата" справку о только что пройденной высотной медкомиссии. В то время я работал крановщиком на башенном кране в Главленинградстрое.
Он посмотрел на мою медицинскую справку с фамилиями врачей и отметками "здоров". В самом низу стоял чернильный штемпель с надписью: "На учете в психдиспансере не состоит".
– Так что ваши слова насчет дурака вам придется взять обратно, – сказал я преподавателю. – Кстати, а у вас есть документ о том, что у вас с головой все в порядке?
Он промолчал, опустив голову. А потом выдал:
– Я в стройотряде был высотником, и тоже медкомиссию проходил.
Вот так.
Я чуть не рухнул от смеха. Но сохранил серьезную физиономию. После этого препод поостыл и поставил мне тройку. Слава создателю, спасен!
И к слову, чтоб два раза не вставать, расскажу, как получил этот штамп в справку.
Этот штамп я ставил в психдиспансере на шоссе Революции, дом 33.
Когда зашел в фойе, то увидел на стенде надпись: "Главврач Моргулис". Я обратился в регистратуру, за стойкой которой сидела молодая симпатичная барышня в белом халате, с ней трепался пожилой молодящийся мужик.
– Скажите пожалуйста, главврач Моргулис у вас давно работает?
– Да, – ответил мужик, оказавшийся самим Моргулисом. – Я уже давно работаю врачом. Мои труды регулярно печатаются в медицинских изданиях, у меня своя методика диагностики психостенических состояний...
– Скажите, а с актером Владимиром Высоцким вы были знакомы? Помните его песню про канатчикову дачу: " и тогда главврач Моргулис телевизор запретил".
– Боже, взвился он, – ну почему все спрашивают меня про Высоцкого! Почти никто не знает о моих научных трудах, но все знают обо мне из песни Высоцкого. Ну лечил я когда-то этого алкоголика, легче вам от этого. Неужели это самое главное, что я сделал в жизни?
Баллада о топоре (Студенческие истории)
Лето 1987 года. Ленинград (пока еще).
В то лето мы с женой снимали дачу на 54 километре Сосново-Приозерского направления. На даче был шикарный самовар и жена попросила меня заехать в нашу городскую квартиру за топором, чтобы было чем наколоть дровишек для печки и щепок для самовара. После работы я заехал домой, обернул топор газетой и положил его в пластиковый пакет. И поехал в свой Политех сдавать экзамен по теории электронных приборов.
В аудитории, взяв билет, я сел за стол и стал готовиться отвечать. Пакет с топором положил рядом с собой на скамью. Через некоторое время преподаватель обратился ко мне:
– Идите отвечайте, вы уже давно готовитесь, хватит.