- Боюсь, без намеков и параллелей нам уже не обойтись, - сказал я. - За тысячи лет символами обросло все. Яблоко - не просто вкусный фрукт, а символ то ли познания, то ли этики, то ли черт знает чего еще. Рай - не просто хорошее место для отдыха, а гнездовье целой толпы сверхъестественных существ. О чем ни подумаешь, везде натыкаешься на плоды народного мифотворчества. А иногда так хочется, чтобы вокруг был просто рай, в котором на деревьях растут просто яблоки…
Лена улыбнулась и поцеловала меня в губы.
- Это просто рай, - сказала она, завершив поцелуй, - а это просто яблоко. Ешь и ничего не бойся.
Я откусил. Яблоко было потрясающе вкусным, даже не помню, ел ли я когда-либо такие яблоки на земле.
- Ну как? - спросила Лена. - Ничего нового не познал?
Я пожал плечами.
- Вроде нет, - сказал я. - Кажется, это действительно просто яблоко.
Некоторое время мы молчали, а затем Лена спросила:
- Что теперь будет с миром?
- С каким?
- С нашим родным. С Землей.
- Ничего не будет, - сказал я. - До тех пор, пока за ним присматривает Четырехглазый, с ним ничего не случится. Я и не думал, что Четырехглазый так силен.
- А что будет с моим… гм…
- Ничего с ним не будет, - ответил я, не дожидаясь, пока Лена подберет подходящее слово. - Больше никаких глобальных экспериментов, никакой загробной жизни, никаких пророков и апостолов. Четырехглазый взялся за это дело всерьез. Не знаю, что конкретно он будет делать, знаю только одно - до тех пор, пока капля воды, с которой Четырехглазый так любит себя сравнивать, предпочитает не разрушать плотину, эта плотина будет стоять.
- Опять начал притчами изъясняться, - улыбнулась Лена. - Ты как, надолго планируешь тут поселиться?
- Пока не надоест.
- А как же познание, власть, приключения?…
Я безразлично махнул рукой.
- Наплевать, - сказал я. - Когда-нибудь мне наверняка надоест тихая жизнь в маленьком личном раю, но пока я хочу насладиться ей настолько, насколько возможно. И я приглашаю тебя разделить мое наслаждение.
- А потом? - спросила Лена. - Что будет потом?
- Не знаю, - сказал я. - До этого "потом" еще надо дожить. Возможно, никакого "потом" и не будет. Головастик говорила, что ушедшие обычно не возвращаются.
Лена вдруг зябко поежилась.
- Значит, мы ушедшие, - протянула она, не то спрашивая, не то утверждая. - Никогда не думала, что это случится так быстро.
- Хочешь вернуться в большой мир? - спросил я. - Поучаствовать в интригах и ссорах бессмертных?
- Не хочу, - решительно ответила Лена. - Пока мне не надоест наслаждение, которое ты предлагаешь - нет. А это действительно твой личный рай?
- Конечно, - ответил я. - Разве ты еще не поняла? Любой новый мир - всегда личный рай того, кто его открывает. Для Головастика рай - мир ничем не ограниченной боевой магии, для Четырехглазого - большое пустое пространство, где можно медитировать и ничто тебя не отвлекает, для Бомжа… ну, ты сама видела.
- А для тебя? - спросила Лена.
- Не знаю, - пожал я плечами. - Поживем, увидим. Если ты не против, конечно.
- Я не против, - сказала Лена.
Она пытливо посмотрела на меня и вдруг спросила:
- Те красивые слова про любовь, которые ты говорил, им тебя Головастик научила?
Я замялся, не зная, что ответить.
- Ну… - наконец выдавил я из себя, - да, Головастик. Но это не важно. Головастик говорит, что для очень многих слов нет разницы между словом и действием. Если много раз повторять "я тебя люблю", то рано или поздно обязательно полюбишь. Многие говорят, что любовь приходит сама собой, ее сравнивают с ударом грома, с какими-то еще стихийными бедствиями, но по-моему, она приходит только тогда, когда ты сам позволяешь себе попасть под стихийное бедствие.
- А ты хочешь этого? - спросила Лена.
- Очень хочу, - ответил я. - А ты?
Лена улыбнулась.
- Конечно, - сказала она. - Разве ты еще не понял?
Я пожал плечами.
- Теперь понял, - сказал я.
Некоторое время мы лежали молча, потом Лена вдруг хихикнула.
- Как-то глупо получается, - сказала она. - Лежат двое влюбленных и говорят друг другу: "Давай влюбимся?" "Давай!" Бред какой-то.
- Что поделать, - сказал я. - Наш друг Павел не зря говорил, что во многих знаниях много печали. Хорошо быть маленьким и глупым - тогда можно верить, что все в мире происходит само собой, а от тебя не зависит ничего и тогда жить становится немного страшно, зато очень спокойно. Дергайся, не дергайся, все равно ничего не изменишь. А вот когда ты большой, сильный и умный, вот тогда ты понимаешь, что жизнь - это не только приключение, но и ответственность.
- А если ты не хочешь ответственности, - продолжила Лена, - ты придумываешь себе рай и уходишь в него. Прощай, жестокий мир…
- По-моему, лучше так, чем оставаться в нем и делать его еще более жестоким.
- Это твой выбор, - пожала плечами Лена. - Не знаю, правильный он или нет, но я его разделяю. Потому что я тоже прячусь, только не в свой рай, а в твой. Спрятаться в личный рай любимого человека - тоже способ уйти из жестокого мира.
- Ты действительно любишь меня? - спросил я. - Или ты говоришь так, чтобы помочь себе полюбить?
- Какая разница? - улыбнулась Лена. - Воспринимай мои слова как хочешь. Правда в глазах смотрящего.
- Это точно, - сказал я. - Правда всегда в глазах смотрящего. И знаешь что? Я постараюсь смотреть на тебя правильно. И не только на тебя. Не могу обещать, что так будет всегда, но я постараюсь, чтобы было так.
- Хорошо, - сказала Лена. - Ну что, пойдем, осмотрим наше убежище?
- Пойдем, - сказал я.
И мы пошли вдоль берега на восток, прочь от заходящего солнца. Наши тени расстилались впереди, длинные, как дороги, и по этим нарисованным дорогам мы шли. Куда? Пока не знаю. Но я верю, что впереди все будет хорошо. Потому что я буду стараться смотреть на мир правильно. Я буду очень стараться.