- Очень просто. У принцессы там реплик не будет: она же оглушенная. Или вот еще идея: дай и битву, и сцену спасения на заднем плане, как бы фоном - тогда кто угодно сможет сыграть - а сама озвучь обе роли.
- Советник Деим, вы замечательный советчик! - Радостно воскликнула Алина и сама рассмеялась нечаянно получившемуся каламбуру.
- Работа такая, - улыбнулся Ставрадар.
- Я отправляюсь переписывать сценарий. Ждите меня с результатами.
- Слушаюсь, Ваше Высочество, - советник шутливо отдал честь.
***
На переделку сценария и написание новой финальной сцены ушел почти весь день. Когда Алина положила наконец перо и облегченно перевела дух, за окном было темно, и она поняла, что обсуждение нового варианта со Ставрадаром откладывается до завтра. Однако усидеть на месте принцесса не могла. Сочинительство оказалось видом деятельности невероятно увлекательным, будоражащим; реплики героев продолжали звучать в ушах, бесконечно прокручивались в голове, и Алина чувствовала, что попросту не уснет, пока не обсудит новые варианты сцен хоть с кем-нибудь. Однако говорить об этом с придворными дамами или, тем паче, камеристками девушка не могла: они не только не поймут, они испоганят саму идею какими-нибудь идиотскими вопросами. Няньке Ферузии лучше вообще на глаза не попадаться: и слова не даст сказать, тут же отправит спать. Хорошо уже то, что она не слишком ревностно относится к своим обязанностям. Учителя принцессы приходили только с утра. С кем же поговорить?
Задаваясь этим вопросом, Алина отправились бродить по дворцу. Ноги сами принесли ее в ``деловое'' крыло, к рабочему кабинету Ставрадара. Не то чтобы она рассчитывала здесь кого-нибудь застать - скорее, шла, не раздумывая - и была искренне удивлена, увидев выбивающуюся из-под двери полоску света.
Дверь была прикрыта неплотно, и Алина подошла поближе и прислушалась: она понимала, что Деим вряд ли обрадуется, если она ворвется к нему в кабинет во время какого-нибудь важного делового разговора - несмотря на всю его доброжелательность.
- Не стоит придавать этому такое значение, Роланд, - услышала Алина голос Ставрадара.
- Ты до сих пор не можешь сказать мне, как они это делают! - Возразил собеседник советника, и Алина высоко подняла брови. Этот голос был ей хорошо знаком, но она ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь, кроме матери, называл просто по имени ее отца. Теперь ее от двери не оттащили бы и четверкой лошадей.
- Ты читал последние сообщения из Северной Кеоры? - Спросил король.
- Разумеется. Ты забываешь, что сначала все они попадают ко мне.
- И что ты об этом думаешь?
- То же, что и раньше, - ответил Деим. - Все это - их рук дело. Все целиком.
- Почему ты так уверен, Ставр?
- Слишком хорошо укладывается в схему. Небольшой нажим - и сразу же очередные неприятности. Таких совпадений не бывает, Роланд.
- Пока ты не выяснишь, как они это делают, это не более чем пустопорожняя болтовня, - заметил король. - Я не полезу напролом, не зная, против каких сил выступаю.
- Боюсь, как бы потом не было поздно. Они начинают что-то подозревать.
- Утечка?
- Шила в мешке не утаишь, Роланд.
- А что твой человек в Замке?
- Прислал сообщение несколько дней назад. Ничего важного узнать не удалось. Но он там, а это уже немало.
- Узнай мне то, что я хочу, Ставр. Узнай - и получишь карт-бланш.
- А что мне ответить Гезену?
- Напиши императору, что мы не готовы.
- Ему это не понравится.
- А вот это меня не волнует, - коротко хохотнул Роланд. - Я хочу захапать этот кусок для себя, а не подарить Таосу. А уж что врать Гезену - это твоя головная боль.
- Как скажешь, - согласился Деим.
- Держи меня в курсе.
Послышался звук отодвигаемого стула, и Алина быстро отскочила от двери, метнувшись за ближайший угол. Прозвучали тяжеловатые шаги, к счастью, удалявшиеся в противоположном направлении.
К Ставрадару Алина в этот вечер не пошла. Вместо этого она вернулась в спальню и некоторое время так и сяк крутила в голове подслушанный разговор, пытаясь понять, о чем же шла речь. Информации явно не хватало, и постепенно ее мысли вернулись к проблемам воображаемой принцессы, ее возлюбленного и незадачливого дракона. Однако в ее отношении к советнику Деиму после услышанного появилась почти незаметная нотка настороженности.
- 2 -
Бруно умер на рассвете седьмого дня после боя. Шесть суток он горел в огне и бредил; Рыцари слушали его бессвязную речь, перемежающуюся стонами, неожиданными восклицаниями, вскриками и путаными строчками стихов. Иногда он замолкал, впадая в забытье, и тогда тишина воспринималась почти как подарок судьбы. Но проходило немного времени - и все начиналось сначала. Барс не знал уже, что он счел бы лучшим выходом - чтобы мучительный бред продолжался, свидетельствуя о том, что парень все еще жив, или чтобы он смолк уже навсегда.
Шесть суток Рыцари ехали со всей возможной скоростью - отдавая себе отчет, что шансов довезти Бруно до Замка живым практически нет, но не имея привычки сдаваться. Несколько раз в день Беркет вливал в рот молодого Рыцаря несколько капель вонючей настойки из небольшого пузырька. Судя по запаху, сделана она была не иначе как из плесени - или из чего-то не менее мерзкого.
- Мало ее у меня, слишком мало, - сокрушался Рыцарь. - Было бы достаточно - может, и вытащили бы парня.
- Этой дрянью? - Удивлялся Барс.
- Эта дрянь, между прочим, редчайшая вещь, - обижался Беркет. - Только на ее изготовление несколько месяцев уходит, я уж не говорю о том, чтобы собрать все компоненты. Я когда в Замке бываю, всегда беру у Барата пузырек-другой. Эх, нам бы в Замок поскорее!
Барс только хмурился и пожимал плечами.
Ехали на рысях - подниматься в галоп не позволяла самодельная подвеска - зато почти не делали остановок, лишь иногда пускали лошадей шагом. Спали по очереди, в седле. Бруно метался в люльке, крепко привязанный и укрытый несколькими одеялами. Волос со своими заводными ускакал вперед - рассчитывал добраться до Замка раньше и вернуться с лекарством. Когда он предложил эту идею, Барс кивнул одобрительно, но в глубине души сомневался, что это поможет.
Несколько раз в сутки Рыцари останавливались, вынимали Бруно из люльки, раздевали его и на несколько минут окунали в снег. Затем снова одевали и тепло укутывали - и ехали дальше. Снежные ванны помогали - жар немного спадал, утихал бред - но очень ненадолго, и с каждым разом этот промежуток сокращался.
К вечеру шестого дня наступил кризис. Очередная снежная ванна не помогла абсолютно; до горячего тела Бруно было страшно дотронуться - казалось, на нем сейчас закипит пот. На натянутой багровой коже вздувшейся культи странно проступала искаженная ало-золотая татуировка - словно свидетельство пылающего изнутри пламени.
- Сегодня дальше не поедем, - сказал Беркет, вливая меж потрескавшихся губ Бруно последние капли темно-бурой настойки. - Нет смысла. Сегодня ночью все решится.
Барс молча кивнул и принялся расседлывать Шторма.
Ночью дежурили по очереди - без конца растапливали над костром снег, без конца обтирали горящее бесчувственное тело, вливали воду в пересохший рот, в котором уже не умещался распухший покусанный язык. Бруно больше не бредил - только хрипел да иногда постанывал, тихо и жалобно. Ближе к утру молодой рыцарь затих, и время от времени казалось, что он перестал дышать, но каждый раз, прислушавшись, Барс улавливал очень слабое, прерывистое дыхание. Беркет спал, умаявшись за предыдущее дежурство, и Барс не стал его будить - все, что мог, тот уже сделал.
Сидя у потрескивающего костерка, над которым таяла в котелке очередная порция снега, Барс вспоминал сверкающий под солнцем склон, на котором кипела круговерть боя, и молодой звенящий голос, в такт ударам выкрикивающий слова. Стихов рыцарь не запомнил, и почему-то именно это сейчас не давало ему покоя, мучило смутным ощущением неведомой, но безвозвратной утраты.
Уже светало, когда Барс склонился над раненым с кружкой тепловатой талой воды в руках - и наткнулся на осмысленный взгляд широко распахнутых серых глаз. Боясь поверить себе, Барс положил руку на лоб молодого рыцаря - кожа казалась липкой от испарины, но жара не было. Бруно шевельнул растресканными губами.
- Молчи, - сказал ему Барс, чувствуя, как где-то глубоко внутри задрожала, отпуская, какая-то туго натянутая струна. - На вот лучше, попей.
Бруно сумел проглотить немного воды. Говорить он не мог, но сказать что-то настойчиво пытался, и Барс наклонился над ним, почти касаясь ухом обметанных губ.
- Хороший... бой, - с трудом разобрал он сипение раненого.
- Отличный, - согласился Барс. - Такой бой сотен других стоит. Многие Рыцари прожили целую жизнь, не поучаствовав в таком бою.
- Значит... не зря все... Башня... не зря...
- Молчи, - попросил Барс. - Береги силы. Потом поговорим.
- Возьми... руку... - Прошептал Бруно.
Барс выкопал из-под одеял уцелевшую руку молодого Рыцаря, легонько сжал ладонь. Ладонь Бруно чуть дрогнула, отвечая - не пожатием, так, намеком на движение.
- Так... страшно... было, - раздался едва слышный шепот. - Теперь - нет. Больше... нет.
Барс продолжал держать молодого Рыцаря за руку, когда дыхание Бруно тихо остановилось, и медленно закатились светлые серые глаза.