- Это просто. Придёшь по этому адресу. - Шнырь протянул ему клочок бумаги. - И спросишь командира Ивана Жилкина.
- Общага? - впервые за весь разговор удивился Морис, но тут же расплылся в улыбке понимания.
Хитрый клиент пошёл. Палить явку не хочет.
- До встречи, дорогой!
Глава 27. Смена курса
В пятницу на экстренном заседании Политбюро ЦК КПСС новым генеральным секретарем объявили Юрия Владимировича Андропова, до той поры возглавлявшего КГБ.
"Справится ли?" - озаботился советский народ.
И совершенно оправданно, надо отметить. Найти замену такой глыбе, как Леонид Ильич, представлялось утопичным. Восемнадцать долгих лет он тащил на плечах огромную страну: неустанно следил за тем, чтобы экономика её находилась на высоте, подписывал мирные договора с врагами, распространял, как мог, великое учение Маркса и Ленина и не забывал при этом покровительствовать искусству.
Но Юрия Владимировича ничуть не смутила его новая роль.
- Позвольте выразить глубокую благодарность Партии и всему советскому народу за оказанное мне доверие, - сказал он, принимая эстафетную палочку. - Клянусь приложить все усилия, чтобы его оправдать.
Сразу бросилось в глаза, что он выговаривает все звуки, предусмотренные русским языком, умеет носить костюм и держится на публике молодцом. К тому же оказалось, что у него полно нереализованных идей.
Не дожидаясь, пока тело Леонида Ильича предадут земле, он поспешил донести некоторые из них до широких масс.
Первым делом он приказал взяться за дисциплину труда, которая почему-то вдруг ослабла. Как будет происходить этот процесс, он не уточнил, но пообещал, что потребует личного отчёта с каждого, включая школьников и отдельных товарищей, находящихся на высоких постах, порой забывающих о своём долге служения народу.
Дефициту и его двоюродной сестре спекуляции он объявил войну путём социально-экономических преобразований. Забегая немного вперёд, отметим, что первым в бой вступил Апрелевский завод грампластинок, начавший производство дисков "Boney M" и "Beatles". Следом пошли колонны армянских башмачников, обеспечившие страну мужскими остроносыми туфлями на высоком каблуке. Замыкал победоносное шествие особый гвардейский батальон Министерства путей сообщения, вознамерившийся установить в электричках мягкие сиденья с подогревом.
Да что там сиденья! Юрий Владимирович сам, без посторонней помощи писал стихи, сея тихую панику на и без того тесном Парнасе:
Мы бренны в этом мире под луной.
Жизнь - только миг. Небытие - навеки .
Кружится во Вселенной шар земной,
живут и исчезают человеки...
И, наконец, самое главное.
Практически одновременно во всех магазинах появилась новая дешёвая водка: с зелёной этикеткой и без названия. До того цены на алкоголь только росли, вызывая гнев и ропот пьющих граждан. Возможно, это было всего лишь совпадение, но советские люди в том, как полился поток этилового спирта на их головы, разглядели определённый намёк. Мол, мы вам - водку, а вы нам - ударный труд.
И народ с поистине стахановским энтузиазмом бросился дегустировать зелье.
ББМ и Железный возглавили делегацию в вино-водочный магазин, вернувшись с тяжёлой сумкой.
- Эх! - сказал Дед Магдей, складывая батарею бутылок у себя под кроватью. - Нам бы ещё дешёвой жратвы!
Но на этот счёт распоряжений пока не поступало. Пришлось закусывать по-старинке - жареной картошкой на кулинарном жире. Ещё удалось купить пакет квашеной капусты, хотя её не сильно любили. Ходили слухи, что среди крупно порубленных листьев, полезных для организма и богатых клетчаткой, иногда попадаются подошвы кирзовых сапог и даже отрезанные пальцы.
Благодаря технологически выдержанной крепости новой водки и её количеству, вечер для многих закончился раньше обычного. Толян же, наоборот, расширил границы времени, напросившись в гости к Тамаре.
Чего только не предпринимал наш доблестный солдат! Он выдавал ей военные тайны, давил на жалость, перечисляя свои смертельные болезни, признавался в любви, грозил срывом спектакля из-за ревности, предлагал просто полежать на кровати, не раздеваясь, притворялся девственником, ну и, конечно, обещал жениться. Неприступным оставалось комсомольское сердце, пока каким-то софистическим способом Толяну не удалось совершенно убедить её в том, что в ближайшие день-два настанет Конец Света.
- Так и умрём, не познав этого чуда! - возопил он со слезами на глазах.
И крепость пала.
Впервые за много ночей Серега уснул один, распластавшись по всей поверхности кровати. Железная сетка не свисала до самого пола, образуя некое подобие кокона, но лишь приятно пружинила и амортизировала движения.
- Напиток - зверь! – похвалил утром Дед Магдей после того, как залпом выпил три литра воды.
Очередная победа советских технологов вбила ещё один гвоздь в гроб капиталистического химпрома, а за водкой прочно закрепилось нежное название - "Андроповка".
Глава 28. Вновь открывшиеся обстоятельства
Тот, кого Фара именовал Михалычем, сидел у себя в хорошо отапливаемом кабинете и гонял чаи под "сахарное" печенье. Не то чтобы это занятие ему нравилось - просто время для более серьёзных напитков сейчас было не самое подходящее. По всей стране начальство нервничало само и нервировало подчинённых. Каждый день приносил новые вводные и коррективы. Политика Партии претерпевала изменения, и потому главной задачей являлось не наломать дров. Чай с печеньем идеально подходил для того, чтобы переждать эпоху неопределённости.
Милицейские патрули с участием солдат-срочников по-прежнему бродили по улицам - этого никто не отменял. И на экстренные вызовы по номеру 02 тоже продолжали выезжать, но что касается повышенных обязательств - ни-ни.
Михалыч устал объяснять Фаре все эти очевидности. Талдычил ему, как заевшая грампластинка, что необходимо притормозить бизнес до полного просветления ситуации. Никуда он не денется. Умение ждать - свойство настоящих воинов-победителей. Фара с этими доводами соглашался лишь отчасти, то есть умом, но душа его не могла смириться с поражением, пусть даже носившим временный характер. И тем самым он сильно досаждал партнёру.
Течение мыслей Михалыча прервал стук в дверь.
- Товарищ полковник, разрешите?
- Заходи.
Посетителем оказался дежурный лейтенант, слегка запыхавшийся.
- Там баба какая-то на проходной, - доложил он. - Требует встречи с начальником отделения и грозится позвонить в приемную обкома, если откажем.
- Чего ей надо?
- Да кошелёк у неё отняли на прошлой неделе. Пришла она к нам заявление писать. Я сразу смекнул, что "тухляк", и попытался вежливо так её спровадить. Но она и слушать не захотела. Составили протокол, как положено, и спрятали в стол. А сегодня она снова припёрлась и давай выяснять, как движется следствие. Второй час уже орёт.
- Много украли?
- В том-то всё и дело, что мелочь. Рубля три, говорит, было.
Здесь Михалыч не удержался:
- У народа такое горе, а они только и знают, что о кошельках своих думать!
- Так точно! Позвать?
- Зови, - с тоской в голосе приказал полковник.
Женщина оказалась не совсем ещё старой, но матерой - этот порок в ней Михалыч сразу определил.
- Я нас вас управу найду, - сходу заявила она. - У нас, слава Богу, с бандитизмом давно покончено. А тут в центре города - и такое!
- Да вы не волнуйтесь. Присаживайтесь. Расскажите всё по порядку.
Полковник по праву гордился собой за умение оказывать на людей успокаивающее воздействие. Женщина воспользовалась предложенным ей стулом и, как будто бы, стала ровнее дышать.
- В прошлую пятницу, - продолжила она. – Возвращалась я с переговорного пункта домой. А живу я возле рынка. Ну вот, на Горького я решила через двор пройти. Все там ходят. Хороший такой дворик. Чистенький. И тут выскакивают на меня из-за угла двое. Один огромный, как шифоньер, со шрамом на лице...
Полковник приподнял одну бровь.
- Одет как был?
- Да словно с работы сбежал. В телогрейку и валенки.
- А второй?
- Маленький, глазки злые. И пальто нараспашку. Холод собачий, а ему всё равно. И огонь этот... Как его... Бенгальский.
Михалыч, привычный ко всему, включая случайности и совпадения, мысленно поблагодарил судьбу, пододвинул к себе поближе блокнот и сделал в нём несколько пометок. Женщина отнеслась к этому одобрительно и продолжила:
- Так вот. Вытряхнули они мой кошелёк, всю мелочь забрали, а потом как давай обзывать меня обидными словами.
- За что же это?
- А кто их разберёт? Может, они с психушки сбежали. Тот маленький так прямо весь позеленел от ярости. Ещё, говорит, во двор этот зайдёшь, закопаем живьем.
- Угрожал, значит? - почти обрадовался Михалыч.
- Угрожал, - подтвердила потерпевшая и тут же добавила: - Я к вам, а тут - одни бюрократы. Завтра приходите, говорят, а сами ничего не делают. Это где ж такое видано, чтобы среди бела дня в центре города орудовала шайка, а милиции до неё и дела нет?
Михалыч театрально нахмурился, пропуская мимо ушей и "белый день", и упрёки в адрес учреждения.
- Кто ведёт это дело? - обратился он к лейтенанту, который никуда не уходил и слушал разговор.
- Смирнов.
- Ко мне его! Живо!
Ждать пришлось недолго - полковник всего-то и успел, что два раза демонстративно пройтись от стенки до стенки. Мужчина среднего возраста, растрёпанный, то ли от беготни, то ли от недосыпа, возник на пороге.