Все, конечно, заохали, заахали, повскакивали из-за стола и повалили в спальню смотреть мухоморы-липучки. Один Вацлав Кобзиков остался сидеть, прикованный ужасом к стулу. Дело в том, что пять минут назад он съел эти самые мухоморы-липучки. Придя вечером домой, ветврач увидел на столе красивые цветные плиточки. Так как Кобзиков свободно владел английским языком в объеме пяти классов, то он, естественно, надпись не разобрал, решил, что это Адель купила ему заграничных конфет, и съел мухоморы.
Розалия Иосифовна возвратилась в столовую взъерошенная, как наседка,
Это вы, Вацлав Тимофеевич? - спросила она дрожащим голосом.
Они не гармонировали, - пробормотал Вацлав, - и я их съел.
Съел?! - ужаснулась Розалия Иосифовна. - Мухоморы?!
Они были ни к селу ни к городу, - оправдывался Кобзиков. - Они вносили в комнату дисгармонию
Мухоморы - дисгармонию! - закричала Розалия Иосифовна. - Вы ничего не понимаете! Лева! Твой зять…
Из спальни вышел Лев Борисович и уставился на Кобзикова, как на дикобраза.
В самом деле, ты, братец, тово… нехорошо… - сказал он.
Вы уж много понимаете, - перебил его Кобзиков. - Придумали какую-то чепуху и носитесь с ней, как с мумией египетского фараона!
Вацлаву не надо было этого говорить. Матовая бледность покрыла щеки Розалии Иосифовны. Когда дело доходило до ущемления ее вкусов, сердце матери семейства делалось каменным.
- Оказывается, вы еще и невоспитанный груби ян, - сделала она вывод.
Но Вацлав уже закусил удила.
А разве бывают воспитанные грубияны?
Вы еще и пошлый остряк!
А вы безжалостная модернистка. Меня надо срочно в "Скорую помощь" отправить, а вы тут при вязались с чепухой!
Лева! Лева! Твой зять просто-напросто хам!
Гм… ты братец того… действительно чересчур нахальный…
А вы тряпка!
С Розалией Иосифовной сделалась истерика. С Адель тоже. Вацлав испугался. Он начал просить извинения, даже сделал попытку встать на колени, но все было тщетным. У него отняли все вещи и указали на дверь.
- В сущности говоря, - сказал Кобзиков, покидая дом Исаенко, - ваше семейство мне не понравилось сразу. Модернисты чертовы. Мне просто надо было устроиться на работу.
О последних словах сейчас Вацлав жалел. Может быть, все-таки удалось бы помириться? Купить где-нибудь эти дурацкие липучки…
- Старый обжора, - сказал я, когда ветврач закончил свой рассказ. - Черт тебя дернул сожрать мухоморы! Что теперь мне делать? Проломить тебе голову? Куда я денусь? Ты мне испортил жизнь!
- Что делать? Продолжай держаться за Вацлава Кобзикова. Не пройдет и нескольких дней, как ты будешь работать на станкостроительном заводе. Теперь все дело провернет Иван-да-Марья, то есть Иван-да-Глория. Он на днях женится на дочке директора за вода.
- Ты что, совсем окосел? А Марья где же?
- Марья тю-тю. Выгнали мы ее. Зачем ему нужна Марья, если за ним ухлестывает Глория? Карьера будет сногсшибательная. Уже сейчас Ванюша мастер. Понял?
- Это все твои штучки? - догадался я.
- Она мне изменяла, - сказал Иван-да-Глория.
Кобзиков незаметно подмигнул мне.
- Ясное дело - изменяла. Курсы кройки и шитья. Га-га-га!
- Выпьем еще! - сказал хмуро новоиспеченный мастер.
- Гена… - Кобзиков посмотрел на меня доверчивыми голубыми глазами.
Моя рука потянулась в карман и бросила на стол десятку. Кобзиков небрежно сунул ее президенту.
- На всю, Егорыч.
Хозяин заспешил к дверям. Только тут я обратил внимание на перемены в его внешности. Егорыч был одет по последней моде. Узкие брюки, красная рубашка, черные туфли с узкими носами. Волосы подстрижены под "канадку".
- Что это значит? - спросил я Кобзикова. - Забор, собака, омоднение Егор Егорыча? Вы тут С ума все посходили, что ли?
- Ци-ви-ли-за-ци-я! - сказал ветврач загадочно. - Веяние времени. Миссионеры идут в народ.
- Он еще не знает? - встрепенулся Иван-да-Глория.
- Нет. Не говори. Мы устроим ему сюрприз. Боюсь только, заикой станет.
Я внимательно посмотрел на своих собеседников. Физиономии у них были красные и таинственные.
- Ну ладно, черт с вами! Сюрприз так сюрприз. Расскажи, где работаешь, как живешь.
- Работаю учеником слесаря по ремонту канализации.
- Кем, кем? - захохотал я.
- Учеником слесаря, - несколько обиделся Кобзиков. - А что здесь такого?
- Брось дурака валять, - сказал я. - А как же диплом?
Ветврач уставился на меня:
- Ты что, с Нептуна упал? У меня нет никакого диплома. Не веришь? Пойди поинтересуйся в отделе кадров. Шесть классов начальной школы. Комсорг каждый день агитирует учиться дальше. Сейчас я усиленно занимаюсь - хочу сдать на разряд. Вот так-то, брат!
- Я был сражен.
- Хорошо. Но почему ты пошел именно учеником слесаря, да еще канализации? Ты что, ушибленный? Разве нет других работ?
Кобзиков покачал головой:
- Эх, Гена, Гена. Я вижу, ты совсем не в курсе дела. С нашими дипломами ты же никуда не сунешься. Везде один ответ: "Мы вас приняли бы, но ваш долг - поднимать сельское хозяйство". Горком комсомола проводит рейды под лозунгом: "Работай по специальности". Кто попадется - проработка. Не уедет - опять проработка.
На совесть бьют. Глядишь, и раскаялся, распустил нюни… Я лучше всех устроился. Под землей. Не так-то просто обнаружить. В городе такого брата, как я, порядочно оказалось. Поустраивались - кто официантом, "то кондуктором, кто привратником. Всего тридцать два человека из нашего выпуска.
- Откуда у тебя такте точные сведения?
- Понимаешь.,. Только никому! Поклянись!
- Ну ладно, ладно!
Впрочем, тебе можно. Организовали мы общество. "Общество грибов-городовиков" называется. Сокращенно ОГГ. Был тут в газете фельетонишко "Грибы-городовики", про тех, кто в городе остался. Сильный фельетон. Представляешь, чистый асфальт, а на нем семейство грибов-городовиков. Растут, черти, на асфальте, значит, вместо того, чтобы селиться на унавоженном черноземе. Так здорово было написано, что я действительно грибом каким-то себя почувствовал. А вообще-то худо нам было. Денег ни шиша, отовсюду гонят. Подтянешь, бывало, пояс потуже, выпьешь стаканов пять чистой газировки, чтобы живот не урчал, и ложишься дремать на лавочку в парке. Глядишь - дня и нету. Один гриб не вынес голодухи, побираться пошел.
А потом нам повезло. Один из грибов женился на городской. Богатая попалась, продавцом в магазине работала. Вот когда для нас малина наступила! Заляжем, бывало, утречком у него в огороде и гложем капусту, как зайцы. Как только жена на работу - он с кошелкой к нам бежит, угощает всякими остатками. Бывало, вкусные вещи, приносил. Один раз, помню, кость от окорока досталась. Хорошее время было…
Вот этот женатый гриб и навел меня на мысль организовать общество женихов. Все ищут жену одному, но потом он в течение некоторого времени должен платить в общество налог. Пристроили таким образом мы несколько человек, видим - дело можно солиднее поставить, если жениться только на дочерях начальства. Ведь начальник зятя обязательно куда-нибудь на работу пристроит, а тот уже других за собой потянет. Здорово придумано?
- Недурно.
- Ну вот. Сейчас ближе всех к удаче Иван. Он у нас заведующий промышленным отделом.
- У вас и отделы есть?
- А как же! И отделы. И членские взносы, И правление.
- Кто же председатель правления? Кобзиков скромно потупился.
- Поздравляю, - сказал я. - Ты сделал головокружительную карьеру.
Но ветврач не уловил иронии.
Избран единогласно, - сказал он самодовольно. - Оклад двадцать рублей в месяц.
- Даже оклады есть?!
- Тем, кто в аппарате правления.
- Солидно поставлено.
- Если хочешь, я возьму тебя в отдел коммунального хозяйства. Нам там как раз инструктор требуется. Устроим на работу. Будешь вместе со мной канализацию ремонтировать. Обязанности инструктора несложные: собирай информацию о семьях руководящих работников коммунхоза и еще некоторые поручения. Соглашайся. Оклад - пятерка.
- Нет, спасибо.
- Хочешь в одиночку работать? Не членов нашей организации мы безжалостно убираем с пути. - В голосе ветврача зазвучали металлические нотки.
- Не угрожай, пожалуйста. Завтра я уезжаю. Кобзиков понял, что он зарвался.
- Я тебя никуда не отпущу! - сказал он. - Мы же с тобой друзья!
Появился Егор Егорыч. Из карманов его модного костюма торчали горлышки бутылок.
- Уже закрылся. Еле упросил.
- Президент, вы очень изменились, - сделал я комплимент своему бывшему хозяину.
- Тссс! - зашипел Кобзиков, озираясь. - Не называй его президентом! У нас монархия. Про изошел государственный переворот. К власти пришла королева.
- Что ты плетешь?
- Егор Егорыч низвергнут. Издан уже целый ряд законов, как-то: установлена твердая квартирная плата - пятнадцать рублей с носа; воспрещается пользоваться после двенадцати электрическим светом; воспрещается приводить к себе в комнату женщин, рвать самовольно огурцы, устраивать на территории государства коллективные выпивки; нельзя выражать свои чувства нецензурными словами и так далее. Всего не упомнишь. Верно, господин король?
- Так точно, - подтвердил Егорыч. Губы его расплылись в широченную улыбку. Глаза совсем скрылись в морщинках.
В смежной комнате, где раньше жил Иван-да-Марья, послышалось движение.
- На колени! - завопил Кобзиков. - Ее величество!
В дверях, щурясь от яркого света, стояла Тина.
- Матушка! - заголосил ветврач, бухаясь на колени. - Не вели казнить, а вели миловать! Токмо по случаю приезда друга!