Остановились они у дверей, трое черных, а один посветлей, в берете и с бородой вокруг рта, золотой крест на шее на полпудика потянет, все пальцы в кольцах.
А Сеня подходит к дверям. Он, надо сказать, тогда очень представительным был. Это потом, уже после тюрьмы усохся. Стал на пути, не пускает их внутрь.
Который с крестом, спрашивает:
Почем товар продаешь?
В розницу не торгую, резона нет. Мука у меня первосортная, – говорит Сеня.
Ребята сзади сидят, стараются, нюхают. Марик отвешивает на весах из маленького пакета. Этот с крестом посмотрел через плечо: "А сколько у тебя еще есть?" Сенька подошел, поднял мешок, похлопал по бокам. "Вот, – говорит, – здесь 16 килограммов первосортнейшей муки (на последнем слове ударение делает)". "За все 250 тысяч хочу, но, думаю, вы опоздали, чистый товар, не подмешанный. Вон у меня купцы из Флориды прилетели, свои ребята, наверняка будут брать".
Черные видят, такое дело: "Подожди, – говорят, – мы сейчас домой сбегаем за деньгами".
Двое побежали, а бородатый стоит у дверей с ноги на ногу переминается, видно очень хочет приобрести муку. А Сеня подошел к столу, нагнулся и из кармана маленький пакет незаметно достал, взял ложку и всыпал на нее из пакета белый порошок, а сам сделал вид, что из мешка муку зачерпнул и к бородатому подходит. "Давай разговейся, – говорит, – чтобы не скучно было". Тут как раз двое с деньгами прибежали, даже вспотели, бедные.
А этот смуглый говорит: "Хороший товар, я уже понюхал".
Здесь Эдик Марголин подал голос: "Сколько еще вдыхать надо, у меня уже весь нос забился, домой пора, имей совесть, Сеня!"
А тот даже, как будто обрадовался. "Все, –говорит черным, –вы ребята опоздали. Флоридские забирают, извините за беспокойство".
А те только в раж вошли: по карманам посмотрели, набрали, что было. "Отдай, – просят, – здесь еще 325 долларов, мы переплатим, не обижай," – говорят.
"Хорошо, ребята, ваше счастье, что я на очень маленький процент работаю, для меня каждая копейка дорога, четверо детей, жена в больнице".
Посчитал он деньги. "Ровно, – говорит, – 250 тысяч 325 долларов". Пожали руки. Черный мешок на спину взвалил и они пошли потихоньку, чтобы подозрения не вызывать.
А Сеня бегом к телефону, позвонил в полицию. Мол, ограбили, ироды, последний мешок муки забрали.
Черные только до второго Брайтона успели дойти, там их уже полицейский ждал. "Стой", – говорит. А они бежать, мешок бросили и – врассыпную. Полицейский палить начал из нагана, но к счастью, ни в кого не попал.
Так что они убежали, легко отделались.
Ребята все потом поделили, как и уговаривались. Все остались очень довольны. Только у Адика потом начался гайморит: очень крепко муку нюхал, всю носовую полость засорил, операцию делали.
Хлопцы хотели на эти деньги открыть ресторан на паях, но к сожалению ничего не вышло, потому что деньги фальшивые оказались, только 325 долларов были настоящие, их Сенька себе забрал, но они ему тоже счастья не принесли. Семь лет отсидел, но это уже по другому делу.
Вот такая история. Но я считаю, что это все – исключения из правил. Среди гомельчан непропорционально большое количество порядочных и интеллигентных людей. Возьмите хотя бы Леньку Зерницкого. Ортодоксом стал, бороду не бреет, субботу соблюдает, сала не ест. Тфилин лакированный купил из чистой кожи, подушечку золотыми буквами по-еврейски вышитую. Троих детей усыновил. Такие хорошие дети – два китайца и один индус. Всем обрезание сделал, по-еврейски читать научил. На Пасху сидят за столом, мацу кушают – любо-дорого.
А Гришу Рабиновича возьмите. Программист, светлая голова, интеллигент, можно сказать. Вы от него матерного слова не услышите, хотя деньги в долг дает, без процентов. Хороший человек, никому не отказывает. К нему очередь по записи на два года вперед. 65 тысяч получает, а сам в однобедренной живет в плохом районе. Едва концы с концами сводит, на работу на метро ездит.
А Борька Фурункул, мой друг, – золотой человек, кристальной честности, можно сказать. Бензином торгует, дела ведет – комар носа не подточит, иногда даже себе в убыток продает, так клиента любит. Прямо извращенец какой-то...
А Яшу!!! Яшу!! Яшу Семенца вспомните. Герой, девушке пакистанке руки-ноги свои отдал. Вот если бы все были такие, как они, мы бы уже давно жили, как когда-то в Гомеле, где каждый был другому друг, товарищ и брат... если, конечно, не считать этих...
А вы говорите.
