* * *
Жилище вождя ничем не отличался от других местных "домов", только было раза в полтора больше.
У хижины, у потухшего очага, сооружённого из камней, на циновке сидел вождь – сильно курчавый негр лет 40-ка. На шее болталось ожерелье из крокодильих зубов, руки и ноги обтягивали цветные браслеты. Мочки ушей были сильно оттянуты, в них болталось по кольцу. Грудь испещряли белые узоры. Рядом с вождём находилась молодая негритянка. На ней красовались меховой лифчик и меховые плавки.
Андрюха и Уинстон опустились на циновки.
– ТАНТА БОНДА ТИ! – сказал вождь и церемонно нагнул голову, прижав руку к сердцу.
– Вождь рад видеть нас у своего очага, – перевёл гид. – И приглашает разделить с ним трапезу.
– Передай вождю, я тоже рад его видеть и с удовольствием принимаю приглашение.
– ТАНТА ТИ МДЕНДА! – негр-экскурсовод прижал руку к груди, показал на врача.
Андрюха наклонил голову, поглядывая на девушку. Та повторила церемониал.
– БАНТА! – крикнул вождь, повернув голову к хижине.
– Что это за девка? – потихоньку спросил гинеколог. – И почему она так одета? Местная мода?
Из жилища вышла женщина с подносом в руках. Поставила его на землю, каждому подала по миске.
Уинстон тем временем объяснил:
– Это дочь вождя – Мапута, ей шестнадцать лет. По поверью, никто не должен видеть её обнажённой, кроме мужа и родителей. Иначе Дух племени накажет её бесплодием, либо дети будут рождаться уродами.
Андрюха проводил взглядом свободно висящие сиськи Банты, хмыкнул, вытащил из миски горсть беловатого мяса, понюхал.
– АПЛА ПУТВА ТЕПА! – вскричал вождь, задирая голову вверх.
Дочь, наоборот, смиренно опустила голову.
– Тепал славит Духа племени, – пояснил проводник.
Вождь и его дочь принялись за еду, они громко чавкали и облизывали пальцы.
Андрюха кинул в рот несколько кусочков, разжевал:
– Вкусно, – отправил в желудок целую горсть. – Нет, действительно, здорово!
Увидев местную культуру соседей по столу, он отбросил всякие церемонии…
Бутербродов выскреб миску, погладил живот:
– Передай вождю моё восхищение.
– МАДВПА ИЛА ТЕ! – возгласил наш африканец. Он коснулся пальцами правой руки лба, плавно опустил её на землю перед собой.
– Что за мясо? – спросил гинеколог. – Змея? Вернусь домой, обязательно приготовлю. Надо выведать рецепт.
– Вряд ли получится, – остудил его пыл Уинстон.
– Почему?
– Ну, во-первых, это блюдо готовится только на костре, в специальной посуде. В условиях города технологию соблюсти очень трудно.
– А во-вторых?
– Вагину бегемотихи нелегко купить, даже богачу.
– Вагину бегемотихи!? – уставился на него Андрюха.
– Да. Местный деликатес, – произнёс афроангличанин, как ни в чём не бывало. – Ею питается только вождь и его дочь. Тебе повезло. Немногим туристам удавалось её попробовать.
Бутербродов скривился, поспешно поднялся.
– Что случилось, белый брат? – обеспокоился гид.
Врач открыл рот, но тут же зажал его рукой и бросился прочь.
Уинстон недоуменно пожал плечами.
21. Грудь негритянки
Неделя пролетела незаметно. Бутербродов почернел от загара, сбросил пару килограммов и сбрил бороду.
Андрюха учился стрелять из лука, причём довольно успешно.
Переборол отвращение и выбрался понаблюдать, как дикари, с помощью длинных рогатин, ловят змей.
Стёр до крови ладони, пытаясь с помощью двух палочек добыть огонь.
Пробовал обдирать шкуру с убитого кабана, однако, безуспешно. Подвела природная утончённость, через минуту врач сбежал с места разделки от малоприятного запаха.
Пытался трясти кокосовую пальму, силёнок не хватило, а может, сноровки. Пришлось звать на помощь дикаря.
Однажды его напугал крокодил. Бутербродов вылез из реки, снял плавки, стал выжимать. Услышал за спиной шорох, обернулся. Семеня на коротких лапах, к нему деловито приближался крокодил полутора метров длиной.
– Мама! – побледнел гинеколог. Как метеор, абсолютно голый, вскарабкался на рядом стоящее дерево.
– Эндрюс, где ты? – на тропинке показался переводчик.
– Уинстон, не подходи! – зашипел врач. – Я здесь!
Африканец увидел голого подопечного на дереве и удивился:
– Ты зачем туда залез, белый брат?
– Спасайся! – завопил Бутербродов, тыкая рукой вниз. – Крокодил!
Негр увидел рептилию, улыбнулся:
– Это крокодилёнок, лет десяти, не больше. Слезай, он не опасен.
– Ты уверен? – сомневался Андрюха. – Десять лет – это мало, да?
– Конечно. Крокодилы живут до ста пятидесяти лет, бывает, до двухсот. Это ещё ребёнок.
– Зубы у него совсем не ребячьи, – возразил доктор, не решаясь спуститься.
Африканец поднял камень и кинул в крокодила. "Поджав" хвост, тот кинулся в реку.
Только тогда Бутербродов слез:
– Чтоб я ещё раз полез в воду!
* * *
Накануне отъезда, днём, Андрюха и его переводчик стояли у толстого столба, вбитого на краю импровизированной деревенской площади. Там обычно совершались разные обряды, и происходила меновая торговля с соседними племенами.
– Завтра уезжаем, Эндрюс. Вечером вождь устраивает торжество с вручением подарков. Будет убита и съедена антилопа-самка, высший знак уважения Тепала.
– Он уже раз проявил уважение – накормил вагиной бегемотихи, – усмехнулся Андрюха. – Пошли, поснимаем, – качнул видеокамерой.
– Ты иди, белый брат, я пока соберу вещи, – отказался от прогулки негр. – Утром не будем тратить время.
– Хорошо, – согласился Бутербродов. – Может, крокодила увижу.
Андрюха в шортах и сетчатой майке (в повязке было ходить, конечно, экзотично, но не совсем удобно) подошел к реке, когда услышал шумный плеск. Врач спрятался за куст, осторожно раздвинул ветви.
В воде, по-детски взбивая ладошками тучи брызг, плескалась негритянка. Накупавшись, она стала выходить на песчаную отмель.
– Мапута – дочь вождя, – прошептал Бутербродов и настроил камеру.
Дочь вождя натянула трусы и растянулась на берегу.
– Славная грудь! – отметил врач. – Неплохо! – он отключил съёмку и с наслаждением продолжал смотреть. Шлёпнул себя по ногам, ещё раз, ещё… С неудовольствием оторвался от занятного зрелища, взглянул вниз. Увидел свои ноги, по щиколотку погруженные в муравейник. По голеням и ляжкам бегали большие красные муравьи.
– Ёпт!.. – вскричал гинеколог.
Выпрыгнул из муравейника, положил камеру и стал отчаянно стряхивать насекомых, топча их резиновыми шлёпанцами. Схватился за промежность, оттянул резинку шортов, заглянул внутрь. Глаза округлились, из горла вылетел сдавленный крик:
– А-а-а! – и, ломая ветки, Андрюха кинулся в воду, забыв про крокодилов. Негритянка живо вскочила, прикрыла ладонями груди. Бутербродов прыгал в воде, яростно выскребая муравьёв. Наконец, с насекомыми было покончено, врач вылез на берег.
Вместо сексапильной девушки его встретили два угрюмых воина с копьями. Они с боков окружили гинеколога, один показал рукой в направлении деревни, другой легонько подтолкнул в спину.
– В чём дело? – забеспокоился Андрюха, с него ручьями бежала вода.
– БАЛАЛА, – произнёс второй воин, подталкивая.
– Сам ты балала, – огрызнулся Бутербродов, не трогаясь с места.
Воины сделали по два шага назад и нацелили острые копья в грудь Андрюхи.
– Эй, ребята, вы чего!? – не на шутку встревожился врач. – Сбрендили? Хотите, подскажу адрес хорошего психиатра?
– БУНТО БАЛАЛА, – первый воин махнул копьём.
– Ну, хорошо, хорошо, – доктор примирительно поднял руки. – Ваши аргументы меня убедили.
Он зашагал по тропке в деревню, проворчав:
– Придурки!
22. УНТАТА ТЬИНБИВА ТЕ – это ерунда
Гинеколога под конвоем доставили к вождю, стоявшему у своей хижины в окружении пяти десятков разнополых и разновозрастных людей – всего населения деревни.
Уинстон находился тут же, Мапуты не было видно.
Вождь впился взглядом в Бутербродова.
– Что случилось, Уинстон? – спросил Андрюха. – По-моему, они спятили!
Лицо экскурсовода ничего не выражало:
– Кажется, ты влип, Эндрюс, – сказал он. – Ты видел голой дочь вождя.
– Что?.. А, да, – сказал врач беспечно. – Наказание Духа племени и всё такое. Кстати, там есть на что взглянуть, не зря Дух беспокоится, – он подмигнул.
– ТИТЛОНГА МБАСА! – рявкнул вождь.
Воины схватили Бутербродова за руки.
– Что он сказал? – забеспокоился гинеколог. – Эй, полегче! – он попытался вырваться, но совладать с парой дюжих негров не смог.
– Вождь в гневе, он ругается, – сообщил гид.
– Скажи вождю, я не хотел смотреть на его дочь! Всё это случайность!
– Я уже говорил, – возразил африканец. – Он не желает ничего слушать. Ты первый мужчина, не считая его, который видел Мапуту голой. Он считает – это позор…
– БИНТА БАЛАЛА МДУЧАХА! – вождь махнул рукой.
Воины поволокли Бутербродова прочь.
– Уинстон, куда они меня потащили!? – с испугом крикнул врач, дёргаясь в сильных руках. – Отпустите – вы, черномазые!
Переводчик заговорил с вождём, показывая на доктора. Тепал отрицательно покачал головой.
Брыкающегося и орущего доктора крепко привязали к тому самому столбу, у которого всего час назад он беседовал с проводником.
– Чёртовы уроды! Дикари! Тупицы черномазые! – ругался он. – Подумаешь, видел голую девку! Да здесь вся деревня трясёт сосками и сверкает попами!
К столбу подошёл Уинстон.