Корреспондент записал: "По случаю открытия морского клуба "Два якоря" с краткой речью выступил председатель местного отделения ОСВОД В. Пристройкин. Он отметил значение этого события и призвал к росту добровольного общества".
Пристройкину аплодировали, особенно Бендер. Ободренный вниманием присутствующих председатель, сам не понимая почему, вдруг заговорил о своевременной уплате членских взносов, о победах на предстоящих морских соревнованиях, о завоеванных уже призах и вновь переходил к все тем же членским взносам, о перевыполнении плана по сбору их. И вдруг, взглянув на бывшего своего завхоза, сказал:
- Товарищ Ворошейкин, теперь вам предоставляется слово.
Сняв свою кавказскую войлочную шляпу, как будто он был не на торжестве, а у урны с прахом горячо любимого, Ким Флерович открыл рот и, запинаясь, проговорил:
- Товарищи! Сбор членских взносов нашего общества…
И дальше прокричал снова о перевыполненном плане по сбору их, о значении средств для развития осводовского дела, которое помогает людям на воде. Речь свою он закончил:
- Все как один вступим в ОСВОД, будем платить во время членские взносы и спасать утопающих.
Не дождавшись аплодисментов, Пристройкин сказал:
- Я хочу от имени всех нас поблагодарить морского специалиста, который вот здесь вместе с вами проявил инициативу и поднял вот этот якорный флаг! Спасибо, товарищ э-э-э…
- Бендер, - тихо, но наставительно подсказал Остап.
- Товарищ Бендер! - воскликнул председатель. - Может, вы скажете несколько слов?
- Будущие моряки-спасатели! - начал начальник морского клуба. - Перед вами море! Оно любит смелых и отважных, друзья мои. Только им оно откроет свои глубинные тайны, свои скрытые богатства! Вступайте в ОСВОД и вы станете членами морского клуба! Славного клуба "Двух якорей", как назовем мы его, товарищи!
Эта краткая речь Остапа отметилась дружными аплодисментами.
Корреспондент записал: "Выступил руководитель морским клубом тов. Бендер. Он призвал всех вступать в ряды славного добровольного общества. Бурные аплодисменты и овации".
- Вечером приглашаем вас, Остап Ибрагимович, на наш коллективный ужин, не опаздывайте.
- Как только управлюсь здесь с делами, обязательно буду, - жал крепко руку председателю великий организатор нужных ему личных дел.
Все приглашенные осводовцы во главе с председателем ушли и работа вновь закипела вокруг шлюпок у бывшего рыбоприемного пункта.
- Так на каком флоте вы служили, товарищ Бендер? - вновь допытывался оставшийся корреспондент Мохов.
- Естественно, на Черноморском, уважаемый… - хотел было отвязаться этим сообщением Остап. Но не тут-то было. Последовал новый вопрос:
- В каком звании и на каком корабле?
"Капитан" подумал и ответил:
- На разных, от мичмана до старпома на эсминце, товарищ Мохов.
- Какое училище вы заканчивали? - допытывался дотошный Мохов, делая записи в раскрытом блокноте.
- Одесское мореходное… - пошел к шлюпкам Остап.
- Оттуда вы вышли мичманом? - не отставал Мохов, Кремнев заканчивал с вами?
- Кремнев заканчивал на год раньше, - ответил Бендер недовольно.
- А затем вы служили под командованием адмирала Кузина?
- И капитана первого ранга Ступина, - бросил на дотошного газетчика насмешливый взгляд "моряк". И пояснил - Если я буду вам перечислять все знакомые мне фамилии и ранги… У меня куча дел сейчас, товарищ, - пошел от него Остап к своим помощникам Ворошейкину к Кутейникову, которые вместе с юношами мастерили капитанский мостик.
Но корреспондент Мохов интервью удовлетворен еще не был.
- Извините, - пошел он с профессиональной назойливостью, - но ведь капитан Ступин сразу же после войны в отставке!.. Я писал о нем. И он не командовал уже, когда вы после мореходки…
- Товарищ корреспондент, да отвяжитесь, пожалуйста! - чуть было не закричал Остап. - Разве фамилия Ступин единственная? Таких фамилий знаете сколько? И у вас, наверное, родственник Ступин? Разве вам мало того, что я сказал? Понятным языком на все ваши вопросы, Вам остается только правильно и грамотно изложить материал в газету, а вы: Ступин, Ступин, после войны… - отмахнулся от него Бендер.
Поняв, что вопросы его уже несостоятельны, Мохов захлопнул свой блокнот и, наконец, удалился.
- То же еще мне газетчик, - прошептал ему вслед Остап вдохнув с облегчением свежий бриз. - Таких надо убивать из рогатки, как я понимаю.
Глава XX. ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ДОСТАЛ ТРУБУ
После организации и открытия морского клуба "Два якоря" перед компаньонами встала проблема добыть морскую карту, чтобы приступить к поиску заветного подводного клада. Бендер утверждал, что карту надо приобрести у владельца ее любыми методами и средствами.
И когда Балаганов подробно рассказал своему предводителю о посещении им дома Ивакиных, Остап вместе с ним и отправился туда, где жил сын старого морского лоцмана.
Идя по Первой слободке города Остап тоже остановился у очереди людей с ведрами и бидонами. Он с интересом посмотрел как сидящая в будке из красного кирпича женщина, принимала через лоток в окошке медные полукопейки, копейки и пятачки и управляла водоразборным краном.
- Нет, Шура, это большой минус замечательному морскому городу Мариуполю, - сказал Бендер, отходя от водоведерного базара.
- Я же говорил, командор, что тоже был удивлен этим, - тряхнул рыжими кудрями Балаганов, идя рядом.
Вскоре они остановились у дома сына старого лоцмана и решали, как им подступиться к нему. А уже с помощью Ивакина-младшего и к отцу его, обладающему заветной картой.
- Интересно, дома он? - спросил Балаганов тихо.
- С работы люди уже шли, как я отметил, Шура. Но визит наш настолько важен, что не стоит торопиться, учитывая скандальную тещеньку молодого Ивакина.
И тут молочные братья увидели как из дома выбежал молодой человек лет тридцати. Судя по описанию, которое дал Остапу Белобров, это и был тот самый Роман Ивакин. Бендер хотел было выйти к нему навстречу, но расстроенный вид сына лоцмана удержал Остапа от этого, и он со своим другом последовал за ним.
- Может, к своему папаше идет? - спросил Балаганов.
- Может, и на работу во вторую смену… - ответил Остап.
Но они ошиблись. Роман Семенович Ивакин к своим родителям не подался, не пошел и на работу во вторую смену, а зашел в ближайший нэпманский ресторан и под звуки надрывающей душу скрипки заказал графин водки с нехитрой закуской.
В зале посетителей было мало. Скрипка еще больше расстраивала оскорбленного мужа. Ему было очень жалко самого себя и обидно, что на все его заботы и старания жена ответила угрозой развода. Изрядно выпив под жалобный плач скрипки, он разрыдался.
- Люблю рыдающих пьяных, - сказал Остап своему нижнему чину.
Он и его компаньон зашли в ресторан вслед за Ивакиным и заняли соседний с ним стол.
- Так наплевать в мою душу… - всхлипывал Роман.
- Передовика и ударника? - спросил Остап, пересаживаясь за его стол.
- Да-а… - произнес оскорбленный муж. И ему очень захотелось поделиться с кем-нибудь, излить горечь своей души. И он начал говорить, говорить. Вот что узнали Остап и Балаганов из его рассказа…
…С водоснабжением, как известно, в Мариуполе было не благополучно. Жители стремились провести любыми средствами водопровод в свой дом. Одним из таких жителей и был Роман Ивакин. Когда он под нажимом тещи и жены начал хлопотать об этом, в водопроводной конторе ему сказали:
- Нужна труба. Воду проводим только из материала заказчика!
Никому не известно, где и как доставал Ивакин трубу. Важен результат. Понес Ивакин трубу на плече, шел довольный, улыбался. Труба длинная, извивалась, кик макарона намоченная, черкала своими концами воздух и тротуар. Все чаще и чаще менял плечо под стальной гадюкой Ивакин и шел, шел, потея. Вот и контора, наконец!
На его стук дверь приоткрылась и сторожиха в валенках сказала:
- Конец упряжки ужо. Трубу не сюдой неси. На склад ее давай, что на улице, э-э… ну, иде магазин Сапунова был, знаешь? По-новому как и номер какой, не припомню, - сказала Ивакину древняя старуха, чихнув три раза.
- Варвары, - ругнулся Ивакин и попятился на улицу.
Пошел с трубой, пригиная прохожих. Сплевывал с досады, менял плечо под глистой железной и плыл устало к безадресному складу.
"Кто его знает, где этот склад, бывший купеческим магазином", - тоскливо размышлял Ивакин.
- Где тут магазин Сапунова, ну, купца бывшего, одним словом? - спросил носитель трубы.
- Понятия не имею, - хохотнула женщина с корзинкой и пронеслась мимо.
- Это же когда? По молодости своей не ведаем, товарищ, - засмеялись девушка и парень на другой вопрос Ивакина.
И вот, после долгих поисков-скитаний, уже совсем в сумерки Ивакин приплелся к дощатым воротам злополучного склада. Грохнул трубу проклятую на землю и постучался что есть силы в калитку.
Послышался лай собаки и голос:
- Ну, чего там разоряешься?
- Примите трубу! - вытер потное лицо платком и не сказал, а уже застонал Ивакин.
- Завтра утром приходи, а сейчас никого уже нет.
Калитка ворот отворилась и перед Ивакиным предстал сторож в бараньем тулупе.
- Та-а-ак ка-а-ак же быть?! - заикаясь вскрикнул Ивакин.
- А это уж не мне знать, милый. Неси ее обратно, наверное, - пнул трубу ногой в бурке сторож.
- Примите ее, папаша! Справку и завтра можно выдать!
- Не могу, милый, никак не могу. А вдруг проверка какая! Нет, что ты, милый, горя тогда не оберешься. К восьми и приноси, - пнул он еще раз трубу ногой и плавно прикрыл за собой дверку.