- И все это пчелы? - спросил Остап.
- Все они, сами. Личинок кормят пергой пчелки, - чувствовалось, что пчеловод начал уже уставать от своего затянувшегося рассказа.
Но не тут-то было, так как последовал новый вопрос рыжеголового гостя:
- А зачем же вода, как вы говорили?
- Пчела без воды никак не может. Ее пьют пчелы на протяжении всей жизни. Ею вскармливают и личинки. И што интересно, воду носят в зобиках специальные молодые пчелы - водоносы. Водой они разжиживают загустевший мед, а при необходимости пчелы превращают воду в пары и тем самым понижают температуру в улье. Без воды пчелы в улье, как и человек в жизни, существовать не могут.
- Ну и ну, век живи, век учись… - покачал головой Остап. - Вот скажите, пчелы разговаривают, а?
- Говорят. Они говорят танцем и звуками между собой. И знают куда лететь и как обратно. И все без приборов. Пчела очень тонка к запахам и ее не обманешь.
- И сколько меду приносит один улей? - поинтересовался Балаганов.
- До 20 кило за летний сезон, ежели хорошо с ними поработать, - закурил трубку хозяин.
- Извините за нескромность, Стратион Карпович, сколько вам лет? - улыбнулся Бендер.
- Восемьдесят пятый идет, уважаемый гостюшко, а я, как видите, бодр еще, - улыбнулся в ответ хозяин.
Его лицо, освещенное солнечным светом, сквозь крону дерева, напоминало лик святого. Без морщин, необычайной свежести, с серебристой окладистой бородой.
- Ну, спасибо вам, Стратион Карпович, - поднялся из-за стола глава компаньонов.
- А может, еще медку, а?
- Нет, нет, спасибо! - в один голос ответили и Остап и его бывший старший научный сотрудник. Козлевич промолчал.
- Тогда на дорогу я вам кувшинчик налью, а чего…
И тут великий комбинатор, как бы вспомнив, сказал:
- Насчет чаш графских и еще чего-то обещали нам порассказать, хозяин…
- А то как же, как же, обещал, значит, господа-товарищи. Так вот, значит… И отец мой, и я служил у нашего помещика дворянина, конечно, Луки Касьяновича Приозерного, пасечниками. Хороший он был хозяин, грех жаловаться. А тут революция известное дело, гражданская война разная. И с белыми, и с Махно, и с Петлюрой, значит. Подался мой хозяин вон отсюда и оставил мне то, что не увез с собой. Кое-что пораспродал я, конечно… Сахар для пчелок нужен был… А вот эта чаша, иконы, да образки разные с лампадами, я и храню еще. Вернется он уже не вернется, это уж ясно.
- А взглянуть на это все можно, Стратион Карпович? - спросил Остап. - Может наш польский господин и купит что, а?
- Идемте в дом, покажу, а еще и бумаги разные от него остались, тоже покажу… - говорил хозяин, ведя в дом своих гостей.
Если старинные вещи: иконы, чаши, кресты, образки, наградные знаки дворянина Приозерного и образки разные для искушенного уже в этих делах Бендера, были не новостью, не в диковинку, то пачка писем и записей разных, да еще какие-то грамоты с сургучовыми печатями для великого скупщика антиквариата явились любопытной новинкой в этом деле.
Торг тут же состоялся. И компаньоны все, что только можно было купить у старого пчеловода, погрузили в свою машину.
С гостеприимным хозяином друзья распрощались после этого, как с родным. Каждый из них долго тряс руку старика, любовно глядя в его светлые глаза. И когда сели в автомобиль и поехали, Бендер сказал:
- Вот видите, как все интересно, как хорошо встречать хороших и знающих людей. Особенно стариков. С ними никогда не соскучишься, и мед, и лекция о пользе и жизни пчел и… - похлопал он рукой пачку бумаг, перевязанных тесьмой.
- И это, командор, - указал на новый мешок с закупленными предметами старины Балаганов.
- И это, Шура, и все, все… А вы что скажете, иностранец?
Адам оторвал свой взгляд от дороги, взглянул на своего предводителя и засмеялся.
- То же самое, Остап Ибрагимович. Мне и дальше играть роль плохо говорившего по-русски, украински?
- И дальше, Адам. Надо практиковаться, так как моя идея выдавать вас за поляка еще послужит нам в дальнейшем. Там, где понадобится заграничный эффект, камрады. Участие иностранца действует иногда на некоторых безотказно. Как появление шамана перед туземцами, ожидающими исцеления.
День клонился к вечеру. Справа от дороги снова потянулся лес. Слева зеленело поле. Дневной зной спал и жаром теперь тянуло не от солнца, а от нагретой за день земли.
Глава XIV. ВЕЩИЙ СОН ВЕЛИКОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ И ТРАГЕДИЯ АДАМА КОЗЛЕВИЧА
В конце дня компаньоны заночевали в придорожной чайной. Ее содержатель отвел им комнату в своем доме за соответствующую плату.
Все дневные встречи и все еще сидящие в его душе треволнения из-за вынужденного бегства из Киева не давали Остапу долго уснуть. А когда уснул, то ему приснился удивительный сон.
В ушах Бендера отчетливо послышался стук аппарата Бодо. На бегущей из-под его клавиш ленте приказной голос читал:
"Всем, всем, всем областным и районным отделениям уголовного розыска. Задержать машину марки "изотта-фрасхини", цвет голубой. Пассажиров арестовать и препроводить в управление НКВД Киева…".
И вот их автомобиль на каком-то дорожном перекрестке останавливает группа энкавэдистов, которых Бендер видел будто в доме ВУАКа. Злорадно улыбаясь, старший из них сквозь зубы процедил:
- Ага, голубая "изотта-фраскини"! Вот вы и попались, голубчики.
И тут остальные хороводом трижды закричали:
- Бей врагов народа! Бей их автомобиль!
Энкавэдисты вдруг превратились в страшных громил, в руках которых замелькали железные прутья и они изо всех сил начали разбивать любимцу Козлевича.
Боже! Что туг поднялось! Адам упал пред погромщиками на колени и начал причитать по-польски, из чего можно было только понять:
- Матка боска! Матка боска!..
Балаганов мышью юркнул в стог соломы и начал прятать заветный пояс с деньгами, которые он носил вокруг талии, после того, как они изъяли деньги из банка.
Остап, гордо вскинув голову, держа ногу на подножке автомобиля, кричал:
- Не имеете права! Не имеете права!
И тут он увидел возникшую откуда-то энкавэдистку Клару. Она хохотала и отвечала:
- Имеем, имеем, имеем…
После этих слов Бендер проснулся и сел на кровати, обвода комнату своими черкесскими глазами. Смахнул со лба выступившую испарину от страшного сна.
Балаганов спал безмятежным сном на соседней кровати, тихо посапывая.
За окном уже рассвело, и новый день вступал в свои права.
Остап отыскал в коридоре рукомойник, умылся, вытер лицо хозяйским полотенцем и, не повесив его еще на гвоздь, произнес вслух:
- Как же это ты, Ося, не учел? Если и замел следы отъездом в дальние экспедиции, то машина… это…
Глядя перед собой в пространство, Остап ткнул полотенце на гвоздь и, не заметив, что оно упало на пол, вернулся в комнату. Растолкав Балаганова к подъему, он скучно сказал:
- Проснитесь, беженец, нас ждет небезопасная дорога.
- А-а, что? Почему небезопасная, командор? - зачесал златокудрую голову молочный брат.
- Собирайтесь, Шура, - приказал Бендер и вышел из комнаты.
Козлевич ночевал в машине, откинув спинку сидения. Он боялся, что его любимицу если не уведут, то обрежут кожу с сидений. А кожа была великолепная и вполне годилась для пошива обуви сапожниками-кустарями.
И когда Остап вышел во двор, то увидел, что Адам Казимирович уже обхаживает, по своему обыкновению, автомобиль. Подливает бензин из бидона в бак, проверяет уровень масла, протирает стекла, фары, и, конечно, мокрой ветошью обмывает лаковые бока кузова.
Остап некоторое время наблюдал за старанием своего друга-автомеханика, а затем подошел ближе, поздоровался и тихо сказал:
- Знаешь, Адам… - Бендеру очень не хотелось травмировать нежного Козлевича, ко он все же сказал - Нам придется расстаться с нашей красавицей "изоттой…"
Адам Казимирович в это время полоскал обтирочную тряпку в ведре и, услышав эти слова, медленно поднял голову и глазами полными ужаса взглянул на своего командора.
Остапу показалось, что кончики запорожских усов Козлевича зашевелились и поднялись к щекам.
- Как расстаться? - вымолвил он. - Остап Ибрагимович! - вдруг закричал он.
На этот крик из ночлежки выскочил с полотенцем в руке Балаганов, испуганно глядя то на Козлевича, то на Бендера.
- Что, что, что? - затараторил он. - Что случилось, командор? Адам Казимирович?
Бендер молчал. Затем спокойно подошел к Козлевичу, обнял его и голосом как можно ласковым сказал:
- Славный наш и нежный Адам Казимирович, не расстраивайтесь. Взамен "изотты" мы купим другой автомобиль. Другой марки и совсем иного цвета. Эта машина уже известна НКВД. Это мой промах, друзья. Если наши пути-дороги органам неизвестны, то автомобиль это тот же указатель для уголовного розыска. А вместе с ним и мы будем задержаны. Вам понятно мое объяснение? - спросил он.
- Нет, не понятно, - вырвалось у Козлевича.
- Бросьте бояться, Бендер, - недовольно сказал Балаганов. - Надо ехать и дальше на автомобиле.
- Поедем, но только до Харькова, - холодно сказал Остап. - И окольными дорогами.
У Козлевича выступил на лице пот от такого удара.
- Зачем же с ней расставаться? - сказал он, отдуваясь, от чего его усы отклонялись от своего привычного положения. - Так расстаться. Это… объясните, Остап Ибрагимович.
- Иными словами, вы хотите знать, почему это я именно сейчас пришел к такому решению? На это отвечу - вот почему…
И Остап подробно, немного приукрасив, поведал своим друзьям о своем сне.
- Ой, мама! - съежился Балаганов, когда их начальник закончил свой рассказ. - Это Всевышний нам подсказывает.