Книга "Дальнейшие похождения Остапа Бендера", воскрешает образ Остапа Бендера, замечательного литературного героя из произведений великих писателей Ильи Ильфа и Евгения Петрова. После того, как из великого комбинатора графа Монте-Кристо не вышло, он был ограблен при переходе румынской границы, недавний миллионер-одиночка не расстается со своей хрустальной мечтой детства уехать в Рио-де-Жанейро. Находясь в поиске заветных миллионов для осуществления своей мечты, Бендер вновь встречается с Адамом Козлевичем и Шурой Балагановым. О приключениях этих концессионеров продолжают повествовать книги: "Остап Бендер в Крыму", "Остап Бендер и Воронцовский дворец", вышедшие уже в свет. Готовятся к изданию и другие, продолжающие повествовать о захватывающих приключениях этих героев.
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОСЛЕ КРУШЕНИЯ 1
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВСТРЕЧИ В ПУТИ 24
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СОКРОВИЩА БЕГЛЫХ 47
АНАТОЛИЙ ВИЛИНОВИЧ
ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОХОЖДЕНИЯ ОСТАПА БЕНДЕРА
Посвящается моему отцу Алиману, большому труженику, наделенному острым чувством юмора и всего прекрасного.
Автор
ПРЕДИСЛОВИЕ
Государственную границу нарушать нельзя. Тайный переход государственной границы или попытка тайно перейти ее карается законом. И не смотря на это только с начала тридцатых годов пограничники задержали более 12-ти тысяч нарушителей на советско-румынской границе.
А сколько родилось небылиц смешных и горестных о тайном переходе границы! Вот одна из них. Двое влезли в чучело коровы и пошли к границе. Вдруг смотрящий из-под хвоста чучела кричит: - Ой, мы пропали! - Гонится пограничник? - замер передний. - Хуже, бык! А вот другой случай. Ночь. К границе крадется человек. Пограничник: - Стой! Кто идет? Нарушитель: - Ша, ша, что вы кричите, уже никто никуда не идет. И еще. На нарушителя границы напала собака. Он от нее, она за ним, он от нее, она за ним. Он проваливается в зловонную яму. Собака у ямы победоносно рычит. Нарушитель: - Ну что, добегалась, сука?
Это, конечно, анекдоты, а вот история горестная, но похожая на правду. Один человек, накупил много золотых ценностей, влез в дорогую шубу, водрузил на голову бобровую шапку и ночью, ранней весной, пошел через пограничный Днестр. Когда, идя по льду, падал, то вся золотая начинка его одежды издавала брязканье и звяканье, вызывая испуг нарушителя, вдруг услышат пограничники.
Перебравшись через реку, странный человек был встречен румынскими пограничниками. И на его радостное приветствие по-румынски один из пограничников вместо ответа, сдернул с головы нарушителя меховую шапку.
- Но, но, но, я буду жаловаться! - закричал перебежчик и попытался возвратить ее.
Но не ту-то было. Последовал удар другого пограничника, третьего… А когда из карманов шубы посыпались золотые изделия, началось настоящее потрошение одежды нарушителя с избиением его со всех сторон. Защищая свои ценности, человек сражался, как лев, но силы были не равные.
Избитый до потери сознания он опомнился на льду реки, с одним сапогом на ноге, без шубы, шапки и без ценностей.
- Буржуи проклятые! - прокричал пострадавший с трудом вставая. - Грабители трудового народа! Сигуранца проклятая!
С высокого берега реки вражеский офицер-пограничник угрожал ему пистолетом. Сгибаясь, ограбленный заковылял туда откуда пришел. Вдруг под его ногами лед закачался, послышался оглушительный треск, скрежет и в ноги хлюпнула вода. На реке начинался ледоход. Как только мог, нарушитель побежал к спасительному берегу, который он совсем недавно так самоуверенно покинул.
Выбравшись на берег, пострадавший нарушитель громко произнес:
- Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло, придется переквалифицироваться в управдомы.
Звали этого литературного героя Остап Бендер. Но он часто расширял свое имя словами Остап Сулейман Ибрагим Берта Мария Бендер - сын турецко-подданого.
Вот такая история, рассказанная словами автора, произошла с героем из бессмертного романа "Золотой теленок" великих писателей Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Персонажи этого романа и далее будут встречаться на страницах этой книги. И чтобы была ясность, кто они и что они, советую почитать внимательно роман "Золотой теленок".
В свое время книги Ильфа и Петрова были настольными всех студентов литфака, журфака, филфака и других факультетов. А также всех культурных людей, не обделенных чувством юмора.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОСЛЕ КРУШЕНИЯ
Глава I. ХУДОЖНИК, ПОЭТ, СЛУЖИТЕЛЬ ИСКУССТВ В ОДНОМ САПОГЕ
Старший пограничного поста сидел за столом и при свете керосиновой лампы, цокая пером в ученическую чернильницу, составлял докладную о задержанных за сутки нарушителей границы.
- Где взял? - спросил он, мельком взглянув на вошедшего пограничника с задержанным.
- А на берегу Днестровского лимана, Иван Акимович.
- Контрабанда? - не отрывал глаз от своего письма старший.
- Ничего не обнаружил. Вот разве в другом сапоге могло что-то быть, - предположил пограничник, указав на ногу в одном носке задержанного, дрожащего от холода.
- Да, я… - промямлил Остап, так как задержанный был никто иной, как великий комбинатор, недавний миллионер-одиночка, так жестоко ограбленный румынскими пограничниками. - Сигуранцей проклятой, как он их назвал.
- Ясно… - дописывал сосредоточенно докладную старший. - Утопил, гад, улики?
- Да я… я свято чту уголовный кодекс, товарищи! - взмолился горячо Остап.
- Документы? - оставив ручку в чернильнице, складывал листки с написанным старший.
- Утонули, нет у меня документов, товарищ начальник, - трагическим голосом ответил Бендер. Нагнулся, растирая ногу в носке, и незаметно потрогал вшитый в штанину карман со своим паспортом.
- Врешь, контра, - презрительно взглянул на задержанного тот, складывая докладную в конверт. - К румынам шел или к нам?
- Да я… - веселого и самоуверенного до наглости Остапа Бендера было не узнать. Он сник, не только после того, как графа Монте-Кристо из него не вышло, но еще больше был потерян сейчас, осознав, в какую передрягу попал.
- Я чуть не утонул, товарищи пограничники… - плаксивым голосом протянул Остап.
- Фамилия, имя, год рождения? Пиши допрос, Сидоров, а я на кухню за компотом и кашей схожу.
- Так я сейчас принесу, Иван Акимович, чего там…
- Лакеев с семнадцатого нет, Сидоров, - встал и с котелком пошел к выходу старший. - Пиши, я сказал… - приказал он, выходя.
- Товарищ пограничник, это недоразумение, поверьте, я всегда чту… - взмолился Остап, воспылав надеждой положительно повлиять на Сидорова.
- Заткнись, контра! - заорал на него тот. - Сядь и отвечай на вопросы, кому говорят! Фамилия, имя, отчество? Ну? - сел за стол пограничник, пододвигая к себе бумагу и чернильницу с ручкой.
- Измиров Богдан Османович, - назвался Остап вымышленным именем, потрогав в носке на ноге без сапога единственную ценность, оставшуюся чудом после ограбления. Это был орден Золотого Руна, который он успел сунуть туда, когда его брали пограничники.
- Год рождения и место? - макнул ручку в чернильницу Сидоров.
- 1898-й, Одесса…
- Национальность?
- Отец турок, мать украинка, - помедлив, ответил Бендер, утаив свое обычное: "я сын турецко-подданного".
- Украинец, значит? Или турком писать? - воззрился на Остапа пограничник.
- Украинец, украинец, по матери надо, - поспешил заверить Бендер, растирая ногу без сапога. - Какой там турок? Я и турецкого не знаю, - пожал плечами потомок янычаров.
Вошел начальник погранпоста. С котелком в одной руке и с парующей кружкой - в другой.
- Компота нет, чай дала, - пояснил он, усаживаясь на свое место. - Ну, что, контра?
Сидоров протянул ему первый листок протокола. Тот пробежал его глазами и скривился.
- С каким заданием шел к нам или от нас? - возвратил он бумагу подчиненному. - Пиши. - А сам начал сосредоточенно есть кашу и запивать чаем.
- Да с каким там заданием, товарищи! - взмолился Бендер. - Не шел я ни к румынам, ни… - запнулся он. - Я художник, поэт, служитель искусств, - начал выдавать себя за кого угодно Остап, лишь бы выйти сухим из такого угрожающего его судьбе обстоятельства.
- Художник, говоришь? А где же твои краски… приспособления? Как это… - взглянул за подсказкой на Сидорова старший.
- А-а, - понял Остап. - Мольберт, кисти, краски, вы имеете в виду? - и горько вздохнув, пояснил: - Утонули в лимане, с сапогом вместе, - поднял он ногу в носке. - Я на лимане рисовал пейзаж… лед проломился и я чудом выбрался на берег, поверьте, товарищи…
- Молчать, контра! - заорал на этот раз и старший, оторвавшись от каши и чая. И уже тише: - Вот поставят тебя к стенке, сразу скажешь, куда шел и с каким заданием, - снова вперил свой взгляд в котелок старший пограничник, старательно выгребая кашу.
- Так что писать, Иван Акимович? - зацокал пером в чернильнице Сидоров.