Жизнеописание
В том доме, что напротив "Эрмитажа"
(Но не исключено, что рядом с ним),
Жил некто по фамилии, ну, скажем,
Пафнутьевский, а может быть, Ильин.Он, кажется, работал инженером,
А может, и бухгалтером служил,
Не числился в последних, не был первым
И был всегда прописан там, где жил.Он брал в заказе рис, продел и шпроты,
Читал "Советский спорт" и "Крокодил",
И за права индейского народа
Боролся, и на выборы ходил.Он был женат - возможно, и вторично,
Дочь привозил учиться макраме,
Предпочитал "Перцовую" "Столичной",
Но пил, что есть, и был в своем уме.Когда он умер, не пожив на свете
И не сглотнув обыденности ком,
Заплакала жена, зашли соседи,
И на венок расщедрился местком.
* * *
Ты мне нравишься, девчонка из соседней средней школы,
пробегающая мимо с легкой сумкой на плече -
нравится твоя походка
и каштановая челка,
нравится твоя улыбка,
и фигурка,
и вообще!Но иду я нынче с рынка, у меня в руке авоська,
и в другой руке авоська,
и еще одна в зубах.
У меня была получка,
у меня жена и дочка,
сто халтур, аспирантура, гоголь-моголь, Фейербах!Оттого-то мимо, мимо ты летишь в весеннем свете,
и в ребро меня, похоже, зря пихает сатана:
я махнул бы вслед рукою -
да в руках авоськи эти,
я бы крикнул: "Стой, девчонка!" -
да в зубах еще одна!
Очередь
Давали колбасу. Михал Иваныч Глинка,
Поднявши воротник, встал крайним и вздохнул
О том, что денег нет, что допекает жинка,
А худсовет опять "Руслана" завернул.Молчал угрюмый Фет, а перед ним Чайковский
"Лаванду" в пятый раз насвистывал в усы,
И о фон Мекк мечтал, согревшись папироской,
И вкус припоминал копченой колбасы.За ним глотал слюну народу неизвестный,
Воспеть успевший БАМ, КамАЗ, Экибастуз,
Державин Гавриил и Федор Достоевский,
Уж лысый, но еще не принятый в Союз.За Федором дремал, мечтая об окрошке,
Художник Левитан, укутавшись тепло
(С сороковых годов - под псевдонимом Кошкин,
Что до сих пор его ни разу не спасло).Так, двигаясь гуськом за физиком Поповым,
Ушедшим в сторожа тому семнадцать лет,
Они топтали снег, бранили Бирюлево,
Честили холода и крыли Моссовет.Но понапрасну их во все места продуло
Поскольку подошел стоявший впереди
Прозаик Лев Толстой, приехавший из Тулы,
С кошелкою в руках, женою и детьми…
Аэрофлотное
I
Вам, братья Райт, из самолета,
Курячью ногу истребя,
Шлю благодарность от народа,
А также лично от себя.Здесь я велик в большом и в малом,
Здесь я всегда на высоте!
Вот выпил кофе над Уралом,
А вытер губы черт-те где!Небесный свет плацкарты вместо,
Тишь кресел, ножки стюардесс…
Даст бог, и долетим до места.
Тогда: да здравствует прогресс!
II
Дорога из Домодедова -
Как долго пилить оттедова!
Оптимистическое
Все мне мило здесь - овсы ли, рожь,
Лесостепь ли, тундра ли, - но главное:
Обожаю нашу молодежь -
Незакомплексованную, славную!Нет преград для этих для ребят,
Силушки там уймы невредимые:
Вот опять сломали автомат -
Трубку с корнем вырвали, родимые!Бог не выдаст, и обком не съест -
Верю в них, простых и мускулистых:
Эти, что уделали подъезд,
Разнесут и империалистов!Вот тебе навек моя рука -
И пропей мой трешник залежалый,
Пэтэушник, давший мне пинка,-
Соль земли и гордость всей державы!
Имярек
Вполне добротный представитель масс
В буфете, где какао, лук и частик,-
На первый взгляд почти рабочий класс,
Но на второй видать, что из начальства.Разговорились. Прочим не в пример,
Относится всерьез к своей особе.
Он, видимо, уже пенсионер,
Но, кажется, еще на все способен.Мне "Краткий курс" рассказывает вновь
Философ боевого мезозоя.
Он в принципе не хочет, чтобы кровь,
Но Кобу вспоминает со слезою.Ко мне прилипший, словно банный лист,
Проживший жизнь и не почивший в бозе,
Он, в общем, интернационалист,
Но в частности - на дух не переносит!За столиком, судьбою не гоним,
В аэродромном чреве возле Братска -
Он в общем-то нормальный гражданин,
А в частности кто ж будет углубляться?
Монолог уставшего человека
Сколько можно, надоело,
хватит, меру надо знать,
ну положим, ну допустим,
ну и ладно, что ж теперь?Ну Бухарин, ну Вавилов,
ну калмыков-ингушей,
ну еще сто миллионов,
зато выиграл войну.Ну старушек, ну детишек,
ну ни попадя кого,
Ну казнили, ну пытали,
ну чего там, все свои!
Признание
Я люблю Россию -
Реки и березки,
Клены и рябины,
Дуб и коноплю.Всех полей полоски,
Всех дождинок слезки,
Я люблю Россию.
Я ее люблю.Я люблю Россию
Круглый год бессменно:
Отдохну немного -
И люблю опять…За любовь такую
Я возьму с России
Все, что только можно
Мне с России взять!
* * *
Пока не требуют поэта
Начальство, бабы и партком,
Пока не пилит он котлеты
И пивом к стойке не влеком,Пока его в ночи туманной
Под незатейливый фольклор
Не бьет прохожий безымянный
И не штрафует контролер,Пока его не мучит грыжа;
Давленье, группа "ДДТ",
Гастроли Зайцева в Париже
И Зыкиной в Улан-Удэ,Пока его в метро не давят,
Не мнут в автобусе, пока
Рога ему супруга ставит
И мир валяет дурака,Покуда грезится нечеткий
Звук лиры сквозь немотства мрак -
Счастливец пишет для "Вечерки",
Чтоб заработать на табак…
* * *
Когда я поднатужусь и встану
У кормила страны, у руля -
Закажу свой портрет Налбандяну:
Семь на восемь, на фоне Кремля.
Чтобы волей божественной кисти
Полыхал орденами живот
И башка, озаренная мыслью,
Утыкалась в густой небосвод!Чтобы вечно, зимою и летом,
В Третьяковку ломился народ
И полмира, толпясь у портрета,
Говорило: "И сукин же кот!"
О некоторых странностях судьбы
Отработано веками,
Ничему не удивляйтесь…
Одного гноили в яме,
Оказалось, что - Сервантес.Ох, по городам и весям
Погуляла плеть закона!
Ежели кого повесят,
Обязательно - Вийона!То ли плакать, то ль смеяться
На породу человечью…
Посадили тунеядца -
Вышел с Нобелевской речью!
9 сентября 1987 года, среда
В годовщину Бородинской битвы
Сыгран матч на первенство Европы.
В Лужники приехали французы -
В белых гетрах, хороши собой.Побежали, гол забили нашим,
Бросились отыгрываться наши,
Долго ничего не получалось,
Но потом сквитали наконец.В годовщину Бородинской битвы,
Поделив очки между собою
(Одно нашим, а одно французам),
В раздевалку скопом побрели.Кое-кто прихрамывал, конечно,
Слава богу, все остались живы -
И приятно лица бомбардиров
Холодил осенний ветерок.
Утренний доклад
- А что народ?
- Бунтует, государь.
Чего с них взять, с поганцев, кроме бунта…
- Чего хотят?
- Да хлеба.
- Дать.
- Как будто
Уж съели весь.
- Зады наскипидарь!
Всему тебя учить… (Ест осетра.)
- За скипидаром послано.
- Ну то-то.
Хоть этого с запасом. Что пехота,
Не ропщет ли?
- Весь день кричат "ура".
- Дать водки нынче ж. (Кушает паштет.)
С валютой как?
- Валюты вовсе нет -
Малюты есть.
- Да, русская земля
Обильна! (Доедает трюфеля.)
Кто в заговоре нынче?
- Ваша честь…
- Неужто нету?
- Непременно есть:
Вот список на четырнадцать персон.
- Казнить. (Пьет кофий.)
- Дыба, колесо?
- Ты их, мон шер, пожалуй, удави
По-тихому… (Рыгает.) Се ля ви…
Все трудишься. (Рыгает, крестит рот.)
Все для народа… Кстати, как народ?