– Здрастьте, я ваша тетя! Уши разуй! Десять раз сказал, еще повторяю для тех, кто глубоко в танке: это праздник тюркоязычных народов, а не религиозный какой! Да и если бы и так? Между прочим, и у нас дома, и в Казахстане казахи запросто поздравляют русских с Рождеством и Пасхой, а те – своих соседей, скажем, с курбан-байрамом. И ничего! Со всеми наливаемыми и закусываемыми последствиями! Давно так повелось! А что – ты предлагаешь с пресной рожей ходить мимо и настроение соседям портить? – заключил Норбулат.
Начальник штаба Юра Филиппов, конечно, был педант и консерватор, но ведь не настолько же… поэтому, счел вопрос исчерпанным и заткнулся, сосредоточившись на угрозе "черных" на своем левом фланге.
На сём и порешили.
Ветер стих на следующий день. Оставив за себя старпома, Норбулат собрался домой.
"Хотите праздника? Будет вам праздник!" – думал Бек, сбегая с трапа своего корабля под команду "Смирно!", отданную дежурным.
– Вольно! – скомандовал он и махнул перчаткой офицеру с повязкой "РЦЫ" на рукаве, означавшую его особое положение. Ночной командир!
Острым и быстрым взглядом опытного моряка, Бекмурзин осмотрел борт своего корабля, причал, с удовольствием отметил аккуратно заведенные швартовы, марки, тщательно закрытый и опечатанный щит берегового питания. Решил про себя: "Старпом старается, надо как-то протащить ему поощрение на хорошем уровне, пока не остыл к службе!" Только после этого он уверенно зашагал в сторону города.
Если кто не знает – Бек – у тюрков это – военный аристократ, боярин или даже – князь. И не только у казахов. Поэтому можно считать это слово аристократической приставкой, хотя у казахов были несколько другие правила образования фамилий. Еще не так давно – от имени отца. Имя у него тоже было древнее, военное – Норбулат, что на казахском примерно означало: "луч сияющей стали".
Но Норбулат Бекмурзин действительно был из омских казахов, предки которого служили в русской армии еще в незапамятные времена. В принципе, кадетский корпус в Омске был тогда для казаха-степняка единственным способом получить классическое хорошее светское образование. Поэтому, именно туда и отправляли родовитые казахи своих отпрысков, как правило, прекрасных наездников и талантливых кавалерийских и казачьих командиров на пограничной линии с разными ханствами и эмиратами в Средней Азии.
В Омском кадетском корпусе было специальное отделение "для инородцев", которое готовило офицеров русской армии, в основном – для кавалерии. Много Бекмурзиных закончило это славное военно-учебное заведение, а один из рода учился с самим Чоканом Валихановым в одном взводе.
Бекмурзин гордился военной родословной и иногда даже хвастался ею вслух. Впрочем, осторожно, ибо в последнее время все кинулись искать в своей родословной дворянские или там военные и купеческие корни, а он не любил быть как все.
Поэтому, для Норбулата выбор карьеры военного был вполне естественным, только вот моряком… Вот моряков в роду еще точно не было! "Будет!" – сказал он сам себе и поступил в военно-морское училище. И пока еще об этом не жалел, честно служил и верил в перспективы флота вопреки заботе командования и даже – правительства.
Но обычаи своего народа и далекой родины он чтил. Пусть сам большой Казахстан и внезапно эмигрировал за пределы, но какая-то внутренняя национальная идентификация осталась… что, если верить психологам, нормальное явление.
Хотя знание родного языка оставляло желать лучшего. Нет, понимать-то понимал, но, когда пытался говорить, собеседники, даже родственники, начинали снисходительно хмыкать, что напрочь отшибало желание попрактиковаться. Не это было главное, но быть серым всегда было не по его правилам…
В голове же убывшего на заслуженный сход вдоволь наморячившегося командира уже родился план званого ужина, который он отшлифовывал на ходу. Мысли буквально роились в его голове, часть из которых он тут же отбрасывал, но пару озорных идей надо было срочно оговорить с женой.
Его Альфия, что по-арабски означает: "возвышенная, проживущая 1000 лет, долгожительница", питерская татарка, тоже в принципе, не была чужда тюркских кровей и традиций. Честно сказать, казахи не очень-то считают татар за тюрков, да и те сами – в большинстве своем, не подозревают, что они эти самые тюрки.
Обычно Норбулат относился к ее происхождению снисходительно, но сейчас решил сыграть на национальных чувствах. Тут уж без жены восточного плана – ну никак. Одна надежда, что Альфия была заводилой на своем факультете, обладала веселым характером и поведением со склонностью к некоему авантюризму и должна его поддержать, более того, развить идеи и довести до совершенства.
За все это, плюс за кошачью грацию перворазрядницы по художественной гимнастике, подруги крепко прилепили имечко – Багира. Иногда ее звали так даже преподаватели, забываясь.
Когда-то давно, в благословенные курсантские годы, на студенческой вечеринке, куда его притащил одноклассник по училищу, верный друг-приятель, Бек внезапно столкнулся с Альфией, лоб в лоб. Она гневно глянула на него, растерянно мямлящего что-то в свое оправдание. И этот взгляд миндалевидных, самую чуточку раскосых глаз поразил его в самое сердце! В каком-нибудь старом романе написали бы: "Где-то высоко в небе, у самой-самой Луны нежно звякнули хрустальные колокольчики". Может, так и было, и они снова посмотрели друг на друга совершенно другими глазами…
Так оно все и началось! Пришлось Беку пару раз подраться за Альфию – с парнями из ее двора, а потом – и с ее сокурсниками. Занятия боксом в школе, и уроки таэквандо, полученные у старого мастера, соседа-корейца, из тех самых спецпереселенцев с Дальнего Востока, помогли. И из драки с превосходящими силами противника он вышел слегка помятым, но – победителем, что тоже заставило Альфию посмотреть на Бека широко открытыми от восхищения глазами. А то! Избранник хорошенькой девушки должен быть уж если не героем, то талантом или гением, что в определенной мере тоже присутствовало, так что шансы росли. Необходимость зашить слегка порванный рукав бушлата заставило девушку привести своего курсанта домой, где он сразу и прочно покорил сердце будущей тёщи кое-какими познаниями в Коране.
Еще бы – отец преподавал арабский язык в университете, и Саблуков и Крачковский, первые русские переводчики этой священной книги, были известны Норбулату. И он даже читал их труды по Корану. А память у него всегда была хорошая и срабатывала в нужные моменты. Хорошее для офицера качество!
В результате всего комплекса событий, после училища по назначению они уже приехали на Север с малышкой-дочерью.
Сейчас, войдя в квартиру, Норбулат застал в ней только лохматую, как меховой шар, кошку Бони, обрадовано выбежавшую встречать хозяина. Ни жены, ни детей дома не оказалось.
"У всех – свои дела!" – констатировал Бекмурзин и безнадежно махнул рукой. Сняв шинель, умывшись и переодевшись в домашнее, он пошел на кухню, кормить голодную кошку и разогревать ужин, недовольно ворча себе под нос разные пожелания отсутствующим.
Первой возвратилась жена, заболтавшаяся с подругами чрезмерно, даже по ее понятиям. Это было ясно. Чувствуя свою вину, она, по обыкновению, сразу же накинулась на мужа и Бони:
– А кто порвал новые обои под столом на кухне? – грозно вопросила Альфия обоих.
– Да, Багира, лучшая защита – это нападение! – с сарказмом "одобрил" ее Бек: – Это я залез под стол, еле – еле там поместился и старательно, пальцами, так как сегодня постриг ногти, и даже – зубами, порвал кусок новых обоев. Между прочим, те самые, которые целый день, в одиночку, клеил перед восьмым марта, чтобы порадовать тебя своим художественным вкусом и новой обстановкой!
– Тогда это Бони? – спросила жена.
– Ну, надо же, какая проницательность! Чистая Каменская! – удивился Бек, возведя глаза к люстре, по случаю отсутствия неба над ним на сей момент.
Кстати, Бони, названная так своей эксцентричной хозяйкой в честь верной подруги "того самого" Клайда, с детства стремилась соответствовать своему имени, как бы ей ни доставалось за разные проделки! Даже сейчас. Даже не смотря на солидный для кошки возраст и несколько болезненный опыт систематических педагогических внушений журналами и тапочками…
После ужина Норбулат объявил жене, что у него серьезный разговор и без нее, такой умной, находчивой, образованной и красивой женщины ну никак не обойтись. Надо обязательно посоветоваться!
Явная подхалимская пилюля была, тем не менее, легко проглочена.
"О, женщины!" – насмешливо хмыкнул Бекмурзин. Естественно, мысленно, про себя. Иначе получится обратный эффект.
Он изложил свое решение Альфие в двух словах. Она сначала поморщилась – лишние и пустые хлопоты, но потом загорелась и сама. С развлечениями у нас не густо. Да и возможность показаться в новых украшениях и нарядах… Нет, нам на это как-то плевать, а вот для женщин – прямо сущая необходимость. И еще, по секрету – одна из самых больших ценностей, это ценность дружеского общения. Многим этого просто не понять! А у нас такое общение еще ценят и ценить пока будут!
Бек составлял подробный план, обстоятельно записывая его пункты на расчерченном листе бумаги, а она диктовала:
– Подушки диванные, штук десять. Возьму у Светки, Тани и своей медсестры. Одеяла стеганные, вместо корпе… найду, подумать надо – где.
Чтоб вы знали, корпе – это такой вид матраса, или стеганого одеяла, обшитого цветным шелком или другим материалом, по достатку хозяина. На нем спят, и его же используют как подстилку во время обеда с гостями. Чем больше таких корпе и подушек, сложенных вдоль войлоков в юрте или в доме, тем ее хозяин считается гостеприимней и богаче. Отсюда и почет, однако!