- А кого это волнует? В ее сюжете ты именно такая и не можешь измениться. Изредка, правда, такое случается. Иногда удается направить свои низкие качества на низкие цели. Сучок был очень похож, на тебя, пока не начал стучать на своих друзей.
- Что?! Я никогда в жизни не стану…
Бледнолобый докурил сигарету до самого фильтра и тут же зажег от окурка новую, а окурок съел.
- Хорошенько взвесь все за и против. Конечно, жить в сюжете, который я предлагаю, неприятно. Прежние друзья с презрением отвернутся от тебя, а могут и поколотить. Ты и сама перестанешь себя уважать. С другой стороны, люди, которые тебе нравятся, никогда стипендий не получают. Либо живи в прежнем сюжете, либо добивайся ученой степени по алхимии. Нельзя иметь и то, и другое сразу. Обдумай это.
Договорив свой монолог, бледнолобый отвернулся. Кто-то вклинился между ним и Джейн. Люди вокруг перемещались, оттесняя его. Джейн хотела что-то ему сказать, но ей пришлось отступить перед нагруженным официантом. Дорогу загородили два толстых тролля. Протиснувшись между ними, она оказалась у самого входа в помещение ресторана. Неподалеку оживленно беседовали Сучок и Кошкодав. Сучок заметил Джейн и толкнул в бок Кошкодава. Оба уставились на нее.
На секунду она застыла под их взглядом, но их тут же заслонили два тильвит-тега, и она быстро скрылась в дверях.
Она попала в ресторанный зал под высоким потолком с деревянными балками. Два раздвижных стола под белыми бумажными скатертями были уставлены пластиковыми рюмками и бутылками вина в ведрах со льдом. Официанта на посту не было. Джейн налила себе рюмочку красного.
Тут она заметила, что дверь в гардероб не заперта. Поставив рюмку, она скользнула туда. Пальто и курток не было - слишком тепло, - но на полке за пустыми вешалками были навалены сумки. Почти автоматически она быстро просмотрела их - несколько монеток, сиреневые тени для глаз, часики от Декартье - и успела вернуться в вестибюль до появления официанта.
Она подняла свою рюмку и поднесла к губам.
- Что ты, дорогая! - Гвен, возникшая рядом, твердо отняла у нее рюмку. Джейн, смутившись, начала было извиняться, но, прежде чем она успела что-то сказать, Гвен объяснила:
- К рыбе надо белое. - Она отставила рюмку и налила ей другую. Окунув туда кончик мизинца, уронила капельку на пол - возлияние в честь Богини. - Это белое цекубское. Сладковатое и терпкое, тебе должно понравиться. Попробуй.
Джейн отхлебнула. Она пробовала вино впервые в жизни, и оно показалось ей ужасно невкусным.
- Очень хорошее, - кивнула она.
- Я же говорила. Пошли, поможешь мне с лососем. Я тебе покажу, что делать.
Жаровня располагалась в центре лужайки. Ресторанный повар подал Гвен длинные щипцы.
Поглядев, дожарилась ли рыба, Гвен положила щипцы на рабочий столик и засучила рукава. Взяла лимон, разрезала пополам и выжала сок в миску с растопленным маслом. Другой лимон протянула Джейн:
- Ну-ка, натри на самой мелкой терке. Это у нас тоже в масло пойдет.
Джейн неловко начала тереть лимон над миской. Зеленоватые капельки падали в масло.
- Чудно! - Гвен схватила ложку и начала растирать масло с лимоном. - Вот эти две, считай, готовы. - Она взяла со стойки тарелки, красиво разложила рыбу и отдала Джейн. - Возьми масла как следует и смажь хорошенько каждую рыбину по центру. Красиво, верно?
- Очень!
Гвен тоже взяла кисточку и начала смазывать рыбу только что взбитым маслом. Она явно наслаждалась этим простым делом. Так похоже было на нее - все делать красиво, энергично, со вкусом. Джейн рядом с ней казалась себе унылой и неуклюжей.
- Гвен, милая!
Лощеный, розоволицый, не первой молодости эльф, подойдя сзади, наклонился и поцеловал ее в шею. Гвен подняла подбородок с видом кошки, которую гладят за ухом. Лицо Джейн напряглось и застыло.
- Какое у вас прелестное платье!
- Нравится? - Платье было белое, длинное, с широкой развевающейся юбкой и с зеленым, под цвет волос, поясом. Гвен покружилась, подхватив юбку, давая полюбоваться и платьем, и собой. - Мне его сестра подарила. Познакомьтесь, это Джейн.
Эльф взял руку Джейн и, склонясь, прикоснулся губами к пальцам. Джейн, не искушенная в галантных манерах, до последнего момента не понимала, что он делает.
- Счастлив с вами познакомиться!
- Угу, - ответила Джейн. - Я тоже.
- Фальконе - театральный дизайнер, - объяснила Гвен. - Он спроектировал этот костер на лужайке.
- Это вон та штука, что ли? Вроде деревянного торта?
Фальконе скромно улыбнулся. Костер - это еще пустячок, говорила его улыбка.
- У вас прекрасный вкус, - сказал он. - Вы это платье сами сшили?
- Нет, украла в "Уленшпигеле".
- Извините, мы на минутку! - вмешалась Гвен. Схватив Джейн за руку, она потащила ее так быстро, что чуть не вывихнула ей плечо. Повар, все это время скромно стоявший в стороне, снова подступил к жаровне.
Гвен подтащила Джейн к стоящей в тени скамейке и силой усадила. Ее глаза сверкали:
- В чем дело?
Не дождавшись ответа, она заговорила помягче:
- Джейн, что случилось? Мне-то ты можешь сказать?
Джейн молча потрясла головой. Гвен взяла ее руки в свои:
- Ну-ну, не стоит так расстраиваться. Выкладывай!
- Это ты… Ты и Питер.
- А-а.
- Я не понимаю, как ты только можешь… - Джейн заплакала. - С другими… Я думала, вы с Питером… - Слезы хлынули неудержимо, минуту-другую она не могла говорить. - Я так восхищалась вами! Вы мне казались такими… такими…
Гвен долго молчала. Наконец она заговорила - спокойно и серьезно, такой серьезной Джейн никогда ее не видела:
- Джейн, ты никакого права не имеешь требовать у меня объяснений. Согласна? Ничем ты такого права не заслужила. Но поскольку ты мне дорога, поскольку я тебя люблю, я скажу тебе кое-что. Но я скажу это только один раз. Ты понимаешь меня?
Джейн, всхлипывая, кивнула.
- Со мной заключено условие. Я умру на Новый год. И за это мне полагается целый год самой насыщенной, самой полной жизни, какая только возможна. Вот такой жизнью я и живу. Большое место в ней занимают мои отношения с тобой, с друзьями, с одноклассниками, со всеми, кто пришел сегодня сюда. Но любовь, физическая любовь, тоже очень важна.
Тебе, наверное, сейчас трудно этому поверить, но почти наверняка в твоей жизни будет не один мужчина. У большинства женщин это так. И каждый из твоих возлюбленных даст тебе что-то такое, в физическом отношении или эмоциональном, чего не смог бы дать никто другой. Пусть даже что-то не очень важное. А почему, скажи, мне должно достаться меньше, чем тебе? Мои мужчины дают мне радость, скрывать не буду, но даже если бы было иначе, все равно они предусмотрены договором. Я должна войти в ивовую клетку, прожив полную жизнь, иначе условие не будет выполнено, и Богиня отвергнет жертву. А я не хочу этого. Я всегда держу данное слово.
- Но Питер…
- Питер все знает. Он, может быть, не всегда одобряет мой выбор, но он все понимает. Питер - это скала, на которой стоит моя жизнь. Никто не мог бы занять его место, и это он тоже знает. - Она погладила Джейн по голове. - Теперь ты понимаешь?
- Нет, - сказала Джейн, - не понимаю. Но я верю тебе на слово.
Гвен порывисто обняла ее.
- Ты мне теперь намного ближе, после нашего разговора. Смешно, верно? Будто ты и вправду моя сестра. - Она вдруг хихикнула.
- Что тут смешного?
- Ты смешная. Ревнуешь к Фальконе.
- Ничего смешного не вижу.
- Фальконе не любит девочек, глупышка!
Гвен смеялась звонко и заразительно, и очень скоро Джейн засмеялась тоже.