- Я не узурпатор, - сказал Гаррис. - Трон Тирена для меня слишком мелок, знаете ли, и я вовсе не собираюсь на нем сидеть. Править великой Империей, сидя посреди забытых богами гор, - это не для меня. И - да, вероятнее нсего, я умру. Но вряд ли это прискорбное событие произойдет сегодня ночью.
Белый Рыцарь вложил меч в ножны, прислонил щит к стене и принялся стаскивать с левой руки тяжелую латную перчатку.
- Я искренне надеюсь, что вы не собираетесь швырять перчатку мне в лицо, - заметил Гаррис. - Выращивать зубы заново - занятие довольно болезненное, а сломанный нос и синяки под глазами императору не к лицу. Если вы хотите вызвать меня на поединок, вам достаточно просто об этом сказать.
Белый Рыцарь тут же перестал возиться с перчаткой.
- Я вызываю тебя на бой, подлый убийца, - провозгласил он.
- Принимаю ваш вызов, - сказал Гаррис. - Мечи в ножны, господа. И предоставьте нам пространство для боя.
Солдаты Империи с недовольными лицами освободили центральную часть зала. Гаррис выбил трубку о каблук, затоптал тлеющие угольки ногой и аккуратно положил трубку на сиденье трона. Потянулся, разминая мышцы перед поединком.
- Дайте мне меч, - потребовал он у своих солдат. Взял оружие в правую руку, для пробы сделал пару выпадов. - Я люблю потяжелее, но сойдет и такой.
Белый Рыцарь снял шлем. Похоже, он был готов сделать ту самую глупость, о которой я подумал.
На Гаррисе не было доспехов. И если бы Белый Рыцарь убил его, будучи при этом в полном боевом облачении, исход такого поединка никто не назвал бы честным. В первую очередь, сам маркиз Тирелл, немного сдвинутый на рыцарском кодексе. Поэтому он собирался снять доспехи.
Вот поэтому настоящие рыцари и вымирают. Их кодекс превращает их в тупиковую ветвь эволюции…
Какое-то мгновение план Гарриса был у меня как на ладони. Для виду он согласился на поединок, но как только Белый Рыцарь снимет панцирь, кто-то из солдат Империи заколет его в спину. Глупо было ждать честной игры от человека, захватывающего чужие замки под покровом ночи.
Но Гаррис меня удивил.
- Не стоит показывать всем, какое белье вы носите под доспехами, - сказал он Белому Рыцарю. - Сняли шлем, и довольно.
- Но…
- Поверьте, панцирь не помешает мне вас убить, - сказал Гаррис. - Вы готовы начать?
- Ваш меч короче моего, - сказал Белый Рыцарь. Теперь, когда Гаррис согласился на благородный поединок, маркиз Тирелл обращался к нему более уважительно. Не "тыкал" и перестал называть "подлым убийцей".
- Пусть длина моего меча вас не смущает, - сказал Гаррис и обратился к присутствующим. - Господа, я искренне надеюсь, никто из вас не попытается нам помешать, что бы вы ни увидели. Этот бой - наше частное дело. Мое и маркиза.
Солдаты Империи явно не сочли решение своего командира гениальным, но прекословить никто не пытался.
Гаррис еще раз махнул мечом и пошел на Белого Рыцаря.
Маркиз Тирелл был выше императора на полголовы и гораздо плотнее. Гаррис был худощавым, скорее даже худым, а маркиз отличался богатырским телосложением. Меч его был длиннее гаррисовского примерно в полтора раза. Он снял шлем и отказался от щита, но остальные доспехи были при нем.
Если бы мне предложили поставить на кого-нибудь из бойцов, я без колебаний выбрал бы маркиза. И отнюдь не потому; что он представлял мою страну и являлся моим потенциальным подданным.
Черный Ураган дрался хорошо. Он был ловок, быстр, владел изящными и смертельно опасными фехтовальными приемами, но, для того чтобы достать Белого Рыцаря, всего этого было недостаточно.
За несколько минут боя его меч трижды коснулся бе-юй брони и оставил на ней царапины. А потом Гаррис как-то не очень удачно отскочил назад, меч Белого Рыцаря очертил в воздухе широкую дугу, самым кончиком ре-"анув императора по горлу.
В жилах Черного Урагана текла красная кровь. Она выплеснулась веером, отдельные капли даже долетели до брони маркиза.
Голова Гарриса откинулась назад, мне казалось, еще мгновение, и она отделится от тела…
Толпа ахнула. Солдаты сжали рукояти своих мечей, готовясь мстить за своего командира.
Но разрез был недостаточно глубок, и голова не пожелала покинуть свое место на плечах Гарриса. Сам император не падал, он продолжал стоять, все еще сжимая в руках меч. Однако у меня не осталось никакого сомнения в том, что Черный Ураган был мертв. Кровь заливала его ру башку.
Белый Рыцарь занес меч для последнего удара, но что-то мешало маркизу его нанести.
Бей, мысленно взмолился я. Бей, пока тебя никто не остановил.
И тут Гаррис свободной левой рукой взял себя за волосы и вернул голову в нормальное положение. Лицо исказилось гримасой.
- Больно, - пожаловался император. - И рубашка испорчена.
Толпа снова ахнула. На этот раз от ужаса.
Белый Рыцарь ударил сверху вниз. Меч разрубил плечо Гарриса, миновал ключицу и остановился только там, где у Черного Урагана должно было быть сердце, если император по-прежнему нуждался в этом органе. Лично у меня сложилось такое впечатление, что Гаррис все-таки перестал быть человеком.
Видимо, сердце не играло для него никакой роли. Гаррис левой рукой схватился за лезвие меча Белого Рыцаря, мешая выдернуть его из своего тела, и отрубленные пальцы почему-то не посыпались на пол тронного зала. А правой рукой Черный Ураган вонзил свой меч под мышку маркиза, очень ловко угодив в щель между доспехами. Странно, я думал, он ударит в шею…
Белый Рыцарь отпустил свое оружие и шагнул назад. В его глазах застыло изумление.
Гаррис уронил на пол короткий клинок, выдрал меч маркиза из своей груди, обхватил его обеими руками и оценивающе посмотрел на Белого Рыцаря.
- Бей, - сказал маркиз.
Одним мощным ударом император снес его голову с плеч.
ГЛАВА 3
Меня заточили в башню.
По-моему, это форменное издевательство. В башню обычно помещают принцесс, а не принцев.
С другой стороны, хорошо, что не в подвал. Замок старый, и в подвалах сыро. А в башне тепло, сухо и скучно.
С самого утра ко мне никто не приходил, да и утренний визит не принес ничего интересного, кроме завтрака.
Полночи я проходил по небольшой комнатке, прокручивая в голове схватку Белого Рыцаря с Гаррисом. Магия - это, вне всякого сомнения, штука интересная, но я еще никогда не слышал о магии, позволяющей жить человеку с перерезанной глоткой. Или с разрубленным надвое сердцем. Чародеи - они ведь тоже люди. И когда их рубят на куски, они умирают. Я сам не видел, но мне старшие рассказывали. По сравнению со вчерашней сценой, история о копье в грудь, рассказанная недавно лордом Вонгом, казалась блеклой и почти реалистичной.
Даже легендарные чародеи древности не могли похвастаться такими способностями. По свидетельству старых книг, к ним было очень трудно подобраться с мечом, но когда какому-нибудь великому герою это все-таки удавалось, чародеи умирали.
Вторую половину ночи я валялся на топчане и раз-м ышлял, что будет дальше. С королевством все было более-менее ясно, а что Гаррис сделает со мной? С моим отцом? С Крисом?
Утром, как я уже говорил, мне принесли завтрак. Я рассудил, что травить меня нет никакого смысла, и спокойно его съел.
Потом еще походил по комнате. Потом еще повалялся. Скучно.
Вечером пришел Гаррис.
Он был один, сам открыл дверь ключом, не стал ее закрывать, вошел в комнату и, за неимением стульев, уселся на подоконник. На императоре была белая рубашка с открытым воротом, чтобы любой желающий мог убедиться и отсутствии шрама на императорской шее. Думаю, что и от раны в груди тоже не осталось следа.
На поясе Гарриса висел короткий кинжал.
- Я пришел поговорить, - заявил Гаррис. - И, поско-льку я являюсь императором, а ты - без пяти минут королем, то мы, как царственные братья, можем называть друг друга на "ты". По крайней мере, я буду говорить тебе "ты", а ты - как хочешь.
- Что вам… тебе надо?
- Много вещей, - сказал Гаррис. - Думаю, ты неправильно сформулировал вопрос. Тебе ведь интересно, что мне надо сейчас. Так?
- Да.
- Во-первых, мне надо принести тебе свои соболезнования. Ночью твой отец умер.
- Как это произошло? - Конечно, отец болел и находился при смерти, но то, что смерть настигла его одновременно с захватом крепости Гаррисом… Такое совпадение казалось мне подозрительным.
- Я мог бы тебе соврать, сказать, что твоего отца забрала болезнь, но это немного не так, - признался Гаррис. - Когда мои бравые молодчики ворвались в его спальню, твой отец схватился за меч. Не понимаю, почему у постели больного лежало оружие…
Потому что мой отец был настоящим воином… Когда-то. И даже в старости и болезни не мог чувствовать себя спокойно, если под рукой не было его верного клинка.
- У ребят не было приказа его убивать, - продолжал Гаррис. - Но и приказа брать живым тоже не было. Наверное, это моя ошибка, надо было более четко сформулировать свои пожелания. Им не удалось его разоружить, он ранил двоих… В общем, они его убили.
Значит, когда меня привели в зал и когда Гаррис разглагольствовал о своих проблемах с бывшими правителями захваченных им стран, отец был уже мертв.
И говорил Гаррис не о нем, а обо мне.
- Я этого не хотел, - сказал Гаррис. - Я поклялся бы перед тобой богами, но я не верю в богов. Просто даю тебе свое слово.
- И я должен верить этому слову?
- Не должен, - сказал Гаррис. - И убеждать тебя в своей правдивости я тоже не собираюсь. Я лгу, и лгу часто, но сейчас не вижу в этом никакой выгоды. Говоря по правде, мне наплевать, веришь ты мне или нет.