До её ноздрей долетел запах поджариваемого мяса, сильный и аппетитный, и хотя Веглао уже давно не ела, сейчас этот запах вызвал у неё лишь отвращение - мысли о мясе вызвали воспоминания о крови и боли. Тут же пришла новая мысль: пока оборотни будут заняты едой, она, наверное, сможет отползти подальше…
- Жирненький был барсук, - хихикая, сказал коротышка. - Мог бы всю зиму ничего не жрать, наверное… Знаешь, Щен, а вот мне жаль, что мы на зиму в спячку не впадаем, как барсуки! Залёг - и дрыхни, и жратву искать не надо…
- Да, дрыхни, пока не придёт какой-нибудь ублюдок и не зарежет тебя во сне! Тьфу! - презрительно отозвалась Морика. - Тебе бы только жрать и спать, Коротышка!
Коротышка обиженно засопел.
- Если бы не я, ты бы хрен поймала сегодня эту малолетку! - выпалил он. - И мясо своё получила бы только через полчаса! Все вы, бабы, стервы, каких поискать, да и дуры к тому же…
- Тшш… Слышишь? - настороженно сказала Морика.
Они затихли. Веглао и сама прислушалась. Откуда-то, с той же стороны, где сидели оборотни, донёсся тихий шум. Это было похоже на мягкие тяжёлые шаги, шуршание и какой-то лёгкий скрип - не скрип снега от ходьбы, а что-то другое. Замерев, Веглао внимательно прислушивалась. Оборотни молчали тоже, и от этого становилось ещё страшнее - почему-то, когда они ничего не говорили, Веглао казалось, что они её вот-вот заметят. Сейчас, правда, она не могла сказать, кого боится больше - их или незнакомца, издающего такие странные звуки.
А потом послышался голос, приведший Веглао в замешательство. Она ни разу такого голоса не слышала. Он был хриплым, но не глухим, и сопровождался каким-то прищёлкиваньем и постукиванием. Казалось (Веглао не могла понять, откуда у неё такая странная мысль), что человеческие слова говорит животное или птица:
- Доброго вам вечера, волки.
Воцарилось молчание, которое нарушали лишь потрескивание огня и тяжкое дыхание неведомого существа.
- Старый знакомый… Ну, здравствуй, - сказала Морика. - Садись с нами.
- Благодарю. Я проделал долгий путь.
Раздалось глухое кряхтенье, а потом всё тот же голос спросил:
- А мне не дадите ножку погрызть?
- Зачем ты пришёл? - тусклым, бесцветным голосом спросил Щен.
- А я иду и чую - четыре оборотня. Ну и решил поговорить.
- Нас трое, - вмешался мерзкий голос, принадлежавший Коротышке. Веглао вжалась изо всех сил в снег, трепеща от ужаса. Положение её было - хуже не придумаешь. Сейчас они послушают это существо, поищут вокруг и найдут её, а уж потом…
- А, - проговорила Морика, - мы сегодня убили одну деваху. Это её ты чуешь.
- Убили? - голос незнакомца был ровным, спокойным, как будто речь шла о погоде. - Зачем?
- Тебе какое дело? - с неожиданной злостью спросила Морика. - Мы предлагали тебе вступить в нашу стаю, ты помнишь? Вступил бы - сказали, а теперь ничего не узнаешь.
- Я ведь не человек, - откликнулся незнакомец, - и оборотнем стать не могу. Да если бы и был человеком, не пришёл бы к вам. А зачем вы убили девушку - не хотите, и не говорите.
- Мы не совсем её убили, - вновь влез Коротышка. - Глаза выкололи и оставили. Может, она ещё жива.
- Всё равно ей недолго осталось, - лениво протянула Морика. Её голос был абсолютно равнодушен - она уже наполовину забыла про Веглао.
- Что глаза, - произнёс так же лениво незнакомый голос. - Это можно поправить.
- То есть как? - переспросила Морика. Веглао замерла, вся обратившись в слух.
- Чувствуете, пахнет гарью? - поинтересовался незнакомец. - Это запах одного цветка. Он растёт здесь, на болоте. Цветёт весь год, даже зимой. Цветы такие фиолетовые и бархатистые. Если соком его листьев смазать слепые глаза, даже вытекшие, - они опять будут видеть.
Ни жива ни мертва, Веглао лежала, слушая чудесные слова. Тут она на самом деле почувствовала запах гари - слабый, почти неуловимый, доносящийся откуда-то слева, с противоположной стороны от Морики и остальных.
- Брешешь ты всё, - сообщила Морика, зевнув. - Как и всегда.
- Думай, как хочешь. Я много чего знаю. Тебя вот, например, убьёт слон.
- Меня? - вяло, без всякого интереса переспросил Щен.
- Да, тебя. Маленький чёрный слон.
Раздался кошмарный, мерзкий звук, словно быстро каркала простуженная ворона. Веглао пронзила дрожь, и девочка уже была готова к появлению ещё какого-то жуткого создания, как вдруг поняла: это Морика смеётся.
- Маленький чёрный слон? - прохрипела женщина. - Посиди ещё, приятель. Может, и мне что-то предскажешь?
Её слова перебил треск рвущегося мяса, потом существо защёлкало и зачавкало, а следом за этим невнятно пробубнило:
- Ты сама ослепила девушку?
- Сама, - отозвалась Морика с оттенком самодовольного презрения в голосе.
- Это была ошибка, - тихо сказал незнакомец. - Серьёзная ошибка.
- Я говорил, надо было сразу ей голову на сторону, - тускло протянул Щен.
- Заткнись, Щен, - бросила Морика.
- Нет. Ничего для тебя не вижу, - резко, как отрезал, сказал вдруг незнакомец, и следом за этим до Веглао донёсся скрип и треск: существо поднималось на ноги. - Пора мне… Доброй ночи.
- Иди, - ответила Морика, а Веглао снова вздрогнула: судя по звукам, существо шло прямо к ней.
Она прижалась к мокрой земле, моля про себя, чтобы он не увидел её. Шаги - тоже какие-то нечеловеческие, похожие на шаги четвероногого зверя, - приблизились к ней и стихли.
Над головой Веглао раздавалось тяжёлое дыхание и сопение. Существо стояло над ней и не двигалось с места. Девочка едва не потеряла сознание от ужаса.
- Пожалуйста, - тихо-тихо прошептала наконец она, - пожалуйста, уходи, не выдавай меня, прошу…
Снова над ней раздалось скрипение и шорох, и существо, переступив через неё и задев её спину чем-то вроде полы грубого плаща, двинулось дальше, хрустя снегом, ледком и попадавшимися под лапы веточками.
Оборотни у костра ещё о чём-то говорили, временами посмеивались, но их голоса доносились до Веглао как сквозь плотную ткань. В голове у девушки от пережитого всё ещё стоял туман, и никаких ясных мыслей не было.
Наконец оформилась одна мысль, мысль о тоненькой нити запаха гари, ведущего куда-то вперёд и влево - подальше от врага. Веглао медленно приподняла голову, потом так же медленно, стараясь не произвести ни малейшего шороха или скрипа, протянула вперёд руку и осторожно опустила её на землю. Затем передвинула вторую руку, потом, одну за другой, - ноги. Чутьё в эту ночь у оборотней спало, но слух-то оставался прежним, и что стоило им на какой-то лёгкий шум повернуть голову и увидеть тёмную фигурку, ползущую по снегу! Но Веглао спасло странное существо: оно, передвигаясь, производило столько шума, что совершенно заглушало производимые ею шорохи, и она осталась незамеченной.
И вот так, медленно, но верно удаляясь от своих врагов, ведомая лишь запахом гари, она продвигалась вперёд. Один раз её рука, опёршаяся на ледок, продавила его и плеснула болотной водой, и целую минуту оцепеневшая от ужаса Веглао не могла сдвинуться с места, с трепетом ожидая из-за спины злобного крика и быстрого топота трёх пар ног. Но оборотни ничего не услышали, а если и услышали, то не обратили никакого внимания, и девочка продолжила путь. Запах гари становился всё сильнее, как будто бы она приближалась к пепелищу, а запахи пота и грязной одежды, дыма и жарящегося на костре мяса - всё дальше, и Веглао, осмелев, ползла всё быстрее, тяжело дыша, нащупывая руками перед собой то снег, то камешек, то тонкий ствол деревца, то мохнатую кочку.
Наконец протянутая вперёд ладонь ткнулась в холодную кору поваленного дерева. Ощупав толстый ствол обеими руками, Веглао придвинулась к нему чуть ближе. Запах гари здесь был таким, что сомнений не было: она у цели. Веглао перекинулась через ствол, склонила голову вниз, и ей показалось, что она приблизила лицо к потухшему кострищу. Протянув вперёд руку, она зашарила ей по колючему снегу, и тут наткнулась на торчащее прямо из него какое-то растение. Дрожа, она потрогала растение целиком, и ощутила пальцами нежную, бархатистую поверхность цветка…
Резким движением она вырвала цветок с корнем и, скатившись с дерева, упала в снег, всхлипывая и тяжело дыша. Одной рукой оторвала листок и сунула его в рот. На вкус было как смесь алоэ с лимоном. Пожевав немного, Веглао выплюнула смесь в ладонь и, на ощупь разделив кашицу на две лепёшки, прижала их к глазам.
Ничего не произошло. Веглао ждала одну, две, три секунды, - и в душе её медленно рос и развёртывался отчаянный крик горя и страха.
А потом пальцы вдруг потеплели, и следом за этим в каждую глазницу словно вонзилась раскалённая спица. Веглао уткнулась лицом в снег, набрала его полный рот, чтоб сдержать крик боли. В ту же секунду её конвульсивно выгнуло и перебросило на спину, а потом все чувства исчезли.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем она поняла, что пришла в себя, и медленно подняла веки.
Небо.
Оно было чёрным, как та темнота, в которой Веглао была минуту назад, но его сплошь испещряли яркие звёзды. Оно было огромным, необъятным, оно было невыносимо прекрасным - ничего прекраснее Веглао в жизни своей не видела.