- Я же предложил проводить ее к доктору. Не могу же я тащить ее силой.
- Но если доктор… мало ли что с доктором. Бедная девчушка.
- Вполне богатая.
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Ты хочешь позволить ей умирать здесь в горячке, без помощи, без поддержки? Или стать жертвой мародеров? А мародеры будут, Лютик. К вечеру, когда станет понятно, что власти бессильны, что… Геральт бы этого не допустил…
Эсси нахмурилась, огромные синие глаза уставились в одну точку. Лютик знал этот взгляд.
- Он бы сделал все, что мог. Он бы…
- Нечего мне тыкать в глаза Геральтом, - вспылил Лютик, - почему ты сразу готова считать меня подонком?
- Прости, я не хотела.
Девочка с интересом рассматривала их, словно ожидая, когда они начнут говорить плохие, грубые слова. Потом на всякий случай опять сделала книксен.
- Тогда, может, вы проводите меня к доктору, сударь? Я, пожалуй, лучше, пойду с вами, - с достоинством сказала она, - вы все-таки не очень грязные. Я думаю, бывают еще хуже.
- Валяй, - Лютик безнадежно махнул рукой, - так куда идти? Вон туда?
- Совершенно верно. Там будет большой дом с колоннами, больше нашего. И сад. Потом еще сад, а потом дом, где живет доктор. У него хороший выезд, знаете? Почти как наш. Только наши вороные, а у него серые в яблоках.
- Ясно. Серые в яблоках.
Что мы будем делать, если доктор тоже превратился в пациента? Таскать за собой эту писюшку?
- Я думаю, мама умирает, - рассуждала девочка, топоча по гладким блестящим спинкам булыжников, - и я останусь сиротой. Тетя Агата сказала, что я буду когда-нибудь богатой наследницей.
- А папа? - осторожно осведомился Лютик.
- Папа уже умер, - пояснила девочка. Лютик так и не понял, умер папа только вот сейчас, или отошел в иной мир давно, но выяснять не стал.
- Бедняжка, - сказала Эсси и шмыгнула носом.
- Сирот все жалеют, - девочка доверчиво вложила ручку в ладонь Лютика, - дают конфеты и все такое.
- Будем надеяться, - неопределенно сказал Лютик, - будем надеяться.
- И гувернантки к ним не ходят, - мечтательно сказала девочка.
- Детка, - сказал Лютик, - помолчи, а?
Где-то совсем близко звякнуло, осыпаясь, стекло. Мародеры явно не желали дожидаться вечера.
И правда, ведь можно и не дождаться. А у меня только лютня и две бабы, причем одна совсем малышка. Правда, на таких тоже найдутся любители.
- Пошли быстрее, - Лютик стиснул нежную ручку чужой девочки и прибавил шагу.
- Лютик, что там? - забеспокоилась Эсси.
- Я думаю, нехорошие люди, - рассудительно сказала девочка.
- Верно, - согласился Лютик, ища глазами подходящее укрытие, - нехорошие люди.
- А разве вы их не убьете?
- Чем? - сухо спросил Лютик, - вот этой лютней?
- А кинжала у вас разве нет? Мне гувернантка читала про приключения благородного разбойника Орландо. Этот Орландо, когда на него напали целых десять неблагородных разбойников…
- Помолчи, пожалуйста, - сквозь зубы сказал Лютик. В тени массивной, сложенной из камней ограды, он застыл, другой, свободной рукой сделав знак Эсси, чтобы она тоже остановилась, и прислушался.
Звон стекла раздался снова, но уже чуть дальше. Еще дальше. Потом - дальний женский крик.
- Ну чего ты от меня хочешь, чего? - уныло пробормотал Лютик, поймав взгляд Эсси.
- Ничего, - та чуть пожала плечами.
Я не ведьмак, думал Лютик, пытаясь смирить колотящееся сердце. Я не борюсь с чудовищами. Не вступаюсь за слабых и угнетенных. Я трусоват, если честно, но поэту можно быть трусоватым. Специфика профессии. Слишком развитое воображение. А война никогда не кончается. И все чаще и чаще чудовищами оказываются люди…
- Они же тоже обречены, - печально сказала Эсси, - неужели они этого не понимают?
- В том-то и дело, что понимают. Пошли. Только тихонько. И держись ограды, Эсси. Видишь, какой густой плющ…
- Уже скоро, - сказала девочка, - а мы прячемся, да? Благородный разбойник Орландо тоже прятался. Когда его преследовали слуги барона Чернолесского… Он вырыл себе такую маленькую пещерку… своим кинжалом… А доктор тоже красивый. Почти как благородный разбойник Орландо. Только старый. Вроде вас.
- Вот спасибо, - рассеянно отозвался Лютик, прислушиваясь к дальним шумам. Черный дым, валящий из ремесленных кварталов, уже стоял плотной стеной, и хотя еще не добрался сюда, вверх, благодаря вечернему бризу, в воздухе ощутимо пахло гарью.
Доктор оказался молодым и красивым - каким и положено быть доктору богатого квартала, у него были роскошные, однако, аккуратно подстриженные кудри и роскошный жилет. Выезд у него был тоже роскошный, прекрасная пара, подумал Лютик, прекрасная. И он как раз садился в коляску. Коляска была тоже неплохая, хотя и без особых излишеств.
- Драпаете? - Лютик заступил дорогу и взялся за удила - делаете ноги? Рвете когти?
- А что прикажете делать? - доктор моментально оценил ситуацию и выбрал доверительный тон. Голос у него тоже был красивый. - Это чума. Причем свирепая. О такой я и не читал даже. Стопроцентная смертность. Им уже не поможешь.
- Но облегчить страдания…
- Вы вообще-то кто? - хмуро спросил доктор.
- Поэт. Какая разница?
- Ну так вы должны болеть всей болью мира. А тоже драпаете.
- Я не клялся врачебной клятвой…
- В задницу клятву, - доктор покосился на лежащий на сиденье кнут, - говорю же, им не поможешь. Никому не поможешь.
- Сударь! - девочка отпустила руку Лютика и выбежала вперед, - господин доктор! Вы помните меня? А я вас хорошо помню. Вы приходили к моей маме! Я Мисси Гольдбах!
- Как же, деточка, помню, - доктор явно про себя желал, чтобы у Мисси Гольдбах была не такая хорошая память.
- Мама больна, - тараторила девочка, явно обрадовавшаяся при виде знакомого лица, - а служанка куда-то делась. Я думаю, умерла. Или убежала. Я хотела послать за вами, а тут эти добрые люди любезно предложили проводить меня, хотя было так страшно, так страшно…
- Все это очень интересно, - доктор осторожно потянул вожжи, поскольку Лютик все еще не отпускал удила, - но я тороплюсь, детка…
- Вы совсем сволочь? - тихо спросил Лютик.
- А вы? - так же тихо спросил врач, глядя ему в глаза.
Потом, помедлив, сказал:
- Ладно. Знаешь что, детка… Закатай рукавчик. Поверни ручку вот так…
- Зачем?
- Это… в медицинских целях. Вроде, чисто. Нет, определенно чисто. Ладно, полезай сюда.
- Вы… - девочка задохнулась от восторга и машинально сделала книксен, - возьмете меня с собой? В коляске? Правда?
- Она богатая наследница, - задумчиво проговорил доктор, обращаясь к Лютику, - и скоро войдет в возраст.
- Тетя Агата, - подтвердил Лютик, - тоже так говорила.
- Там деньги в Нильфгаардских банках. И немалые. Если удастся подтвердить права на наследство… Мой брат - стряпчий.
- Вы правда на мне женитесь? - девочка тем временем деловито вскарабкалась на подножку, и уселась, расправив складки накрахмаленной нижней юбки.
- Со временем, - рассеянно сказал врач.
Лютик отпустил удила и отступил в сторону. Врач вздохнул и подобрал вожжи.
- Я не совсем безнадежный негодяй, - сказал он тихо, - но они обречены. Мой помощник сегодня не пришел. Аптекарь… в общем, ясно.
- Ага, - брезгливо согласился Лютик, - ясно.
- Тогда прошу прощения, мэтр. - Врач тронул коляску. - И вы, сударыня. Остаюсь вашим поклонником.
Они смотрели, как экипаж все быстрее несется по мостовой. Доктор отлично управлял парой, копыта слаженно высекали искры, и девочка, обернувшись, махала им ладошкой, пока не скрылась за углом.
- Она что, совсем не жалеет? - удивилась Эсси. - Что оставила умирающую мать?
- Потом, лет черед десять. Когда отрастит совесть. Если отрастит вообще. Ну и если выживет конечно.
- Это… какое-то маленькое чудовище!
- Просто ребенок. Ты идеалистка, куколка. Всегда была идеалистка. Это и по песням твоим видно. Я всегда говорил тебе, цинизм, это как перчик… без него пресно. А ты…
- Ох, да помолчи.
Запах гари теперь чувствовался отчетливо, потому что пылало уже неподалеку, над одним из особняков поднимался столб трепещущего от жара мутного воздуха.
- Тем более доктор, - продолжал рассуждать вслух Лютик, - они все циники. А этот еще и подонок, конечно. Видно мечтал сколотить капиталец, пользуя от мигрени скучающих дам. Вроде этого, твоего, с кушеткой… Они-то выберутся из города, можешь мне поверить. А вот с нами проблематично.
- Почему?
- Оглянись.
- Их всего-то человек восемь, - пренебрежительно сказала Эсси, - благородный разбойник Орландо справился бы с ними одной левой.
- Пижон этот ваш Орландо… Давай, куколка. Раз-два… руку, руку давай! Побежали!
Они перепрыгнули через изящный парапет, оказались на чужом заднем дворе, потом за воротами, потом в чистеньком проулке, куда выходили глухие задворки других приличных домов… Укрыться тут положительно было негде.
- Эй! - кричали у них за спиной, - эй, господинчик! Ай, дамочка! Стой, красотка! Крошка, я тебя люблю! Утю-тю… Улю-лю…
- Живые трупы, - злобно выдохнул сквозь зубы Лютик. В боку кололо. Догонят ведь, - безнадежно думал он. И что я тогда? Скажу - беги, а я их задержу? Я не готов к подвигу…