В своих собственных мыслях я эту тему старательно избегала. В редкие минуты просветления я признавалась себе, что если разобрать ту сцену в лесу по кадрам и хорошенько поразмыслить, есть шанс найти ключ сразу к нескольким загадкам. Но при малейшей попытке вспомнить подробности меня кидало в дрожь, и я никак не могла понять, отчего – то ли от панического чувства бессилия перед собственными эмоциями, то ли от невозможности помочь, то ли от пронзительной боли утраты – слабого отголоска той боли, которую я испытала во сне. И этот полный страсти взгляд на бескровном лице… Он сводил меня с ума, заставляя мучиться от…
"Ревности," – ехидно подсказал внутренний голос.
… зависти. Если бы на меня мужчина смотрел таким взглядом, я бы чувствовала себя по меньшей мере богиней.
"Что-то мне подсказывает, что барышня в лесу не пожелала присоединиться к пантеону", – цинично заметил внутренний голос.
Уверенный взмах женских рук – и смертоносное лезвие без труда пронзает грудь… Дура. Я замотала головой, прогоняя наваждение.
– Мы почти на месте. Дом Мигеля вон в тех деревьях, – внезапно объявил Женя, махнув рукой вперёд и вниз по склону.
Ник вгляделся в густой перелесок у самого подножия горы и разочарованно протянул:
– Отсюда ничего не видно.
– Разумеется, не видно. Это же не парадная резиденция. Мигель с напарником сваливают сюда, когда им нужно залечь на дно.
– А они тебе друзья или враги? – запоздало уточнила я. – Если враги, то насколько безопасно будет вламываться к ним без приглашения?
А если друзья, то какого чёрта ты тащишь в тайное убежище толпу посторонних личностей?
– С Фар-Леирато – вампиром, напарником Мигеля – я не знаком, хотя наслышан. А с Мигелем мы не друзья и не враги, просто… ммм… коллеги. Пару раз доводилось работать вместе. Конечно, последняя наша встреча прошла… не совсем в дружественной обстановке. Так получилось, что мы оказались по разные стороны баррикад. Но не думаю, что Мигель меня за это ненавидит. В конце концов, бизнес есть бизнес. Разве что… – Женя задумчиво прикусил губу, – Фар-Леирато мог бы попытаться отомстить за любовника, у вампиров когда-то был такой обычай. Но поскольку Мигель остался жив, это мероприятие теряет смысл.
– Они любовники? – оживилась я (и почему подробности чужой личной жизни всегда так притягательны?) – Откуда ты знаешь?
– Да это все знают, – пожал плечами Женя. – В смысле – все, кому в принципе интересна эта пара. Они не скрывают своих отношений.
– О. Так просто? Я думала, что здесь отношение к нетрадиционной сексуальной ориентации более консервативное.
– Так и есть. Отношение к геям колеблется между неприятием и вежливым безразличием. Зависит от возраста и социального статуса. Но всегда находятся люди, которые могут позволить себе наплевать на условности.
– О да, – хмыкнула я. – Парень, который спит с вампиром, может себе позволить много… интересного.
– Не будь такой циничной, тебе не идёт, – серьёзно посоветовал Женя. – Мигель вполне способен сам за себя постоять. Чтобы укоротить слишком длинные языки, ему совсем не обязательно прибегать к помощи вампира. И, кстати, он не гей, обычный бисексуал. У него с десяток более или менее постоянных любовниц по всем Семи Королевствам.
Ух ты, какая экстравагантная личность! Я уже почти хочу познакомиться с этим загадочным Мигелем.
– А его друг не ревнует?
– Не знаю, – Женя иронически изогнул бровь. – Как-то не было повода поинтересоваться. Может, Леирато вообще не ревнив. А может, он не воспринимает женщин как объект, достойный ревности. В конце концов, Мигель с ними всего лишь спит.
– И этот человек обвиняет меня в цинизме! – возмутилась я. – По-твоему, секс на стороне – это не повод для ревности?
– Разумеется, нет. Вы, женщины, склонны смешивать в кучу секс и чувства, и вам кажется, что одно без другого как-то неполноценно.
– Просто мы, женщины, – передразнила я, – мудры от природы. А к вам, мужчинам, эта мудрость приходит с кровью, слезами и жизненным опытом. Поверь мне, когда ты всерьёз влюбишься, ты пересмотришь свои взгляды.
Прозвучало, как материнское наставление. Но Женя не стал придираться к форме, только сказал:
– Если ты о том состоянии, когда человек полностью теряет способность соображать и превращается в безвольный кисель, то, надеюсь, я никогда не разгневаю богов настолько, чтобы они наслали на меня это безумие.
"Очень жаль", – вздохнула я про себя.
Та же самая мысль отразилась на симпатичной мордашке Ника. Гм. Что бы там ни говорил мой не в меру умный внутренний советчик, что-то тут нечисто. Парнишка поймал мой заинтересованный взгляд, вспыхнул и поспешил перевести разговор на более безопасную для себя тему:
– Юлия, а вы ведь издалека родом?
– С чего ты взял?
– Ну, вы так спросили про этих… ну… этих, – Ник смущённо мотнул подбородком в сторону пресловутого перелеска. – Сразу стало понятно, что вы не отсюда.
Да уж, тайный резидент из меня хреновый. Я в панике осознала, что так и не озаботилась разработкой подходящей легенды. Сначала прикрывалась амнезией, а потом неожиданно оказалось, что все окружающие и так в курсе. Ладно, допустим, от мальчишки сейчас вполне реально отмазаться, но проблему надо решить кардинально, а то в следующий раз вопрос может прозвучать не в столь невинной форме.
Меня выручил Женя:
– Юлия родом из Кэр-Аннона.
Я едва удержалась, чтобы не завопить: "Откуда?!!" Про Кэр-Аннон я знала только то, что он находится где-то у чёрта на рогах.
– Просто она не любит об этом вспоминать, – добавил Женя, видимо, чтобы объяснить моё молчание. – Когда её мать умерла, Юля отправилась сюда на поиски отца, которого никогда не знала. Но оказалось, что он тоже умер, причём много лет назад. А поскольку Юлия рождена не в браке и не может претендовать на наследство, она осталась одна в чужой стране, без средств к существованию. Так получилось, что она прибилась к нам с Вереском.
– Ой, извините, я не знал, – произнёс Ник с искренним сочувствием. – А правду говорят, что стражники на границе защищают её не снаружи, а изнутри? Следят за тем, чтобы жители Кэр-Аннона не сбежали к соседям?
Я вспомнила Советский Союз времён железного занавеса и дипломатично ответила:
– Не только. Но и за этим тоже.
– А как же вам удалось выбраться?
– Ник, торжественно обещаю тебе рассказать всю правду о моём путешествии, если ты назовёшь своё полное имя и титул.
Парень моментально скис и принялся изучать носки своих ботинок. Остаток пути мы проделали молча. Кажется, Ник всё-таки обиделся, но меня это ни в малейшей степени не задевало. В конце концов, у каждого свои секреты.
Женя остановил нашу маленькую команду в нескольких метрах от поляны, так, что мы могли рассмотреть дом, оставаясь незамеченными. Жилище Мигеля – в полном соответствии с понятием "тайное убежище в лесу" – представлялось мне крошечной лачужкой, притулившейся между двумя соснами. Однако против всяких ожиданий дом вовсе не выглядел как хижина бедняка или времянка егеря. И размерами, и качеством постройки он скорее напоминал дом зажиточного крестьянина. Просто удивительно, как это мы не заметили такую громадину сверху.
"Ничего странного, дом замаскирован с помощью магии," – пояснил внутренний голос.
"Откуда ты знаешь? Новый талант проснулся?"
"Старый. Логическое мышление называется. Вампиры довольно слабые маги – им подвластна только элементаль воздуха, да и то не вся, а лишь некоторые специфические заклинания. И в отсутствии свободы манёвра они вынуждены выжимать максимум из того немногого, что есть у них в распоряжении. Так вот, класс камуфляжных заклинаний доступен вампирам практически целиком."
Я припомнила, что действительно читала что-то подобное.
"Вот-вот. Могла бы и сама догадаться."
Строго-настрого запретив нам с Ником высовываться из-за деревьев, Женя с Вереском отправились на разведку. Со своего наблюдательного поста я видела, как они постояли на крыльце, прислушиваясь, затем бесшумно проскользнули внутрь. Дверь была не заперта – очевидно, хозяева дома.
Или не хозяева.
Серия резких громоподобных звуков оглушительным диссонансом ворвалась в мирную лесную симфонию. Эхо потонуло в испуганном птичьем гомоне и переполошённом хлопанье крыльев. Лошади шарахнулись назад, нервно прижимая уши к голове и встревоженно фыркая. Здесь, в мире меча и магии, звук выстрелов был таким нелепым и неожиданным, что я не сразу сообразила, что это такое. А когда до меня, наконец, дошло, я не удержалась от удивлённого возгласа, выраженного в крайне непечатной форме.
Ник судорожно вцепился в мою руку и выдохнул со смесью ужаса и восторга:
– Что это?
– Если это то, что я думаю, то это полный… абзац. В масштабах цивилизации, – честно ответила я.
– Это опасно?
– Очень.
– Пойдём посмотрим!
Разумеется. Что ещё мог предложить мальчик, который додумался сбежать к разбойникам?
Я напряжённо прислушалась. Из дома не доносилось ни звука. Очевидно, активные боевые действия закончились – но с каким результатом? Если бой завершился не в нашу пользу, то соваться туда – к противнику, вооружённому пистолетом, – было бы самоубийственной глупостью. С другой стороны, кроме нас, ребятам не откуда ждать помощи. А если они пострадали в перестрелке, то помощь может быть жизненно необходима.