Оливер находился где-то слева, суетясь над масляной лампой. Хафлинг добавил масла и наконец сумел зажечь ее, хотя стекло в ней отсутствовало, а корпус погнулся и обгорел.
Казалось, некий смерч пронесся по обители хафлинга, превращая ее в руины. Вся мебель была переломана, ковры выгорели и превратились в клочья ничего не стоящих лохмотьев. В застоявшемся воздухе пахло дымом, хотя огонь давно погас.
- Волшебный огненный шар, - буднично заметил Оливер, - или эльфийское вино.
- Вино?
- Бутылка мощных горючих материалов, - объяснил хафлинг, пинком отбрасывая в сторону остатки того, что явно когда-то было креслом. - Затыкается подожженной тряпкой. Очень эффективно.
Юноша поразился тому, как легко Оливер воспринимает разрушение. Хотя искореженная лампа давала мало света, Лютиену было ясно, что содержимое дома не сохранилось. А оно, по всей вероятности, было весьма ценным.
- Сегодня ночью нам спать не придется, - заметил Оливер. Он открыл одну из седельных сумок и достал оттуда самую простую и недорогую одежду.
- Ты собираешься начинать уборку прямо сейчас? - спросил Лютиен.
- Я не люблю спать на улице, - будничным тоном объяснил хафлинг. - Впрочем, ночевать на помойке мне тоже не слишком нравится.
И они принялись за работу.
Им пришлось усердно трудиться два дня, прежде чем удалось избавиться от мусора и обломков. Друзья время от времени выходили в "Гнэльф", чтобы поесть, и в конюшни, чтобы проведать своих лошадей. Каждый раз, возвращаясь, они замечали группки любопытных беспризорников, грязных и голодных детей, которые болтались рядом с их домом и даже прямо в нем. От внимания Лютиена не ускользнул тот факт, что Оливер обычно раздавал им добрую половину еды, принесенной с собой.
На второй день Тасман предложил им принять ванну, в чем они сильно нуждались. Затем друзья снова переоделись в лучшие одежды и отправились в то место, которое теперь по праву могли назвать своим домом.
Их приветствовали голые стены и грубый деревянный пол. Оливер приобрел только новую лампу, да еще они принесли из конюшни свои постели.
- Завтра вечером мы начинаем заниматься меблировкой дома, - заявил хафлинг, укладываясь спать.
- А сколько у нас денег? - спросил Лютиен, заметив, что кошелек Оливера значительно похудел.
- Немного, - признался хафлинг, - поэтому мы и должны начать завтра вечером.
Тогда Лютиен понял и отнюдь не пришел в восторг от подобной идеи. Оливер вовсе не планировал покупать что-то. Они должны были с самого начала жить воровской жизнью.
- Я давно планировал побывать в гостях у одного купчика, - сказал хафлинг. - Еще до того, как события заставили меня выйти на большую дорогу. Охрана у него осталась прежней, и он вряд ли сообразил припрятать все ценное.
Лютиен по-прежнему хмурился.
Оливер остановился и взглянул на друга, затем на губах хафлинга появилась невеселая улыбка.
- Такая жизнь тебе не нравится, - полувопросительно сказал он. - Ты не считаешь воровство благородной профессией?
Вопрос казался смехотворным.
- Что ты знаешь о законах? - спросил Оливер.
Лютиен пожал плечами. Ответ казался очевидным, по крайней мере в том, что касалось воровства.
- Присваивать собственность другого человека - противозаконно, - ответил он.
- Ага! - воскликнул хафлинг. - Вот тут-то ты и не прав. Иногда присвоение чужой собственности противозаконно. А иногда это называется деловым предприятием.
- А то, что ты делаешь, - это, конечно, именно "деловое предприятие"? - с иронией осведомился юный Бедвир.
Оливер расхохотался.
- Деловыми предприятиями занимаются купчики, а то, что делаю я, - это исполнение законов. Не путай закон с юриспруденцией, - добавил Оливер, - во всяком случае, при короле Гринспэрроу.
С этими словами хафлинг завернулся в одеяло, закончив разговор. Лютиен еще некоторое время не мог заснуть, обдумывая его слова, но на душе у него было тяжело.
* * *
Они пробирались по крышам великолепных домов в верхней части Монфора. Лютиен облачился в свой новый плащ, а на Оливере был облегающий, эластичный черный костюм и подаренная ему Бринд Амором упряжь, скрытая под фиолетовой накидкой. Циклопы, в основном преторианские стражники, патрулировали каждую улицу, парочка даже торчала на крыше, но Оливер хорошо знал район и спокойно вел Лютиена за собой.
Они подошли к невысокому, примерно по пояс парапету, находившемуся на высоте трех этажей. Оливер насмешливо улыбнулся, заглянул через него, затем обернулся к товарищу и кивнул.
Лютиен чувствовал себя очень уязвимым, как ребенок, связавшийся с плохой компанией. Он нервно оглянулся и повыше натянул на плечи свою алую накидку.
Оливер вытащил маленький сморщенный шар и тонкую веревку из крайнего мешочка своей перевязи, затем швырнул необычную липучку в парапет на крыше и туго натянул веревку.
- Приободрись, друг мой, - прошептал Оливер, - сегодня ты стал учеником настоящего мастера.
Хафлинг стал спускаться, беззвучно скользя по веревке. Лютиен наблюдал, как приятель остановился перед окном, открыл другой мешочек и вытащил из него какой-то маленький инструмент, который молодой человек не мог разглядеть. Он, однако, быстро понял, что это такое, когда Оливер приложил его к окну и вырезал широкий круг, аккуратно выдавив стекло. Быстро оглянувшись, хафлинг исчез в комнате.
Как только веревка появилась снова, Лютиен перебрался через выступ и легко спустился к Оливеру.
Хафлинг держал маленькую лампу, дававшую необычайно узкий луч света. Глаза начинающего взломщика расширились, когда Оливер обвел этим лучом комнату. Хотя отец Лютиена был эрлом и весьма зажиточным по меркам Бедвидрина человеком, юноша никогда не видел такой коллекции. На всех стенах висели искусно выполненные гобелены, пол покрывали толстые ковры, и куда ни посмотришь - вазы, статуэтки, декоративное оружие и даже рыцарские доспехи.
Оливер поставил лампу на единственный предмет мебели - огромный дубовый письменный стол - и потер пухлые руки. Он начал осмотр, показывая жестами, какие вещи являлись самыми ценными. Искусство взломщика, как предварительно объяснял Оливер, состояло в том, чтобы знать, что стоит брать - как по цене, так и по размеру. Нельзя же бегать по улицам Монфора с охапкой награбленного добра!
Спустя несколько минут взгляд Оливера остановился на прекрасной вазе из синего фарфора с золотым ободком. Он взглянул на Лютиена, кивнул и замер на месте.
Сперва юноша ничего не понял, но затем он тоже услышал тяжелые шаги за дверью.
Друзья бросились к окну, и тут Лютиен неосторожно наступил на кусок стекла, который Оливер отложил в сторону. Оба сжались от громкого хруста и нервно оглянулись на дверь. Все еще держа вазу под мышкой, Оливер схватился за веревку и качнулся в сторону от окна.
У Лютиена уже не оставалось времени. Он взглянул на дверь и увидел, что ручка поворачивается, - и только тогда вспомнил, что лампа по-прежнему стоит на столе! Молодой человек метнулся через всю комнату и задул пламя, затем прижался к стене и замер, когда два циклопа вошли в комнату.
Они подозрительно принюхались, настороженно оглядываясь вокруг. К счастью, у них была с собой лампа, и Лютиен надеялся, что твари не учуют запаха от фитиля погашенного светильника. Один из циклопов даже уселся на стол в двух футах от Лютиена.
Юноша, сдерживая дыхание, положил руку на рукоять своего покоящегося в ножнах меча и чуть не вытащил его, когда циклоп повернулся к нему.
Однако злобный страж ничего не заметил, хоть и посмотрел прямо на Лютиена.
- А мне нравятся картины, рисующие победы циклопов! - с гоготом обратился одноглазый к своему приятелю, и юноша понял, что стоит прямо перед гобеленом, изображающим подобную сцену. Но хотя циклоп продолжал пялиться прямо на него, он явно не замечал никаких несоответствий в картине.
- Пойдем, - секунду спустя решительно произнес другой циклоп. - Здесь никого нет. Тебе показалось.
Стражник, сидящий за столом, пожал плечами и поднялся. Он повернулся к выходу, но внезапно остановился.
Глядя из-под капюшона, Лютиен понял, что, по несчастному стечению обстоятельств, циклоп заметил разбитое стекло. Он сильно хлопнул своего напарника по плечу, и они вместе подбежали к окну.
- Крыша! - закричал один из них, высовываясь из окна и глядя вверх.
Лютиен снова потянулся к мечу, но его инстинкт подсказал отступить и воздержаться от битвы любой ценой.
Циклопы выбежали из комнаты, а Лютиен бросился к окну - и там был встречен Оливером, который вернулся назад. Он три раза дернул за веревку и вытянул волшебную липучку. Хафлинг начал укреплять ее на подоконнике, чтобы они могли соскользнуть вниз, на улицу, но звук приближающихся шагов остановил его.
- Нет времени, - заметил Лютиен, хватая приятеля за руку.
- А я так не люблю драться, - сокрушенно покачал головой хафлинг.
Лютиен отодвинулся к стене, потянув за собой Оливера. Он плотно прижался спиной к гобелену и распахнул накидку, показывая, что его маленький друг должен спрятаться под ней. У Оливера не оставалось иного выбора, так как дверь начала открываться.
Лютиен наблюдал из-под капюшона, а Оливер приник к крошечной щелочке между полами плаща. Жилистый мужчина в ночной рубашке и колпаке, явно купец, и с ним еще несколько циклопов, все с фонарями, ворвались в комнату.
- Проклятье! - рявкнул хозяин, оглядевшись и увидев лампу на столе, разбитое окно и пустую подставку из-под вазы. Он сразу же подошел к столу, сунул ключ в скважину верхнего ящика, выдвинул его и издал облегченный вздох.
- Ну, - сказал он изменившимся тоном, - по крайней мере, украдена только та дешевая ваза.