* * *
За время их отсутствия в магазине ничего не изменилось. Товары, предназначение части которых оставалось неизвестным, по-прежнему покоились на наклонных деревянных витринах, охраняемые серым свечением и девушкой-продавщицей, которая вернулась на своё место. При их приближении на её лице появилось удивление.
- Извините меня, - сказала она, когда они подошли ближе.
- Простите меня за… - начал Гарри в тот же самый момент.
Они замолчали и посмотрели друг на друга, девушка коротко засмеялась.
- Я не хотела, чтобы из-за меня у вас были проблемы с профессором МакГонагалл, - и заговорщицки добавила, - надеюсь, она обошлась с вами не слишком строго.
- Делла! - возмутилась МакГонагалл.
- Мешочек золота, - потребовал Гарри у своего кошеля и, отсчитав пять галлеонов, посмотрел на продавщицу.
- Не волнуйтесь, я понимаю, она строга, потому что любит меня.
Он отдал девушке галлеоны, а МакГонагалл пробормотала уже ненужное:
- Один Набор Целителя Плюс, пожалуйста.
Оставалось только удивляться, наблюдая, как кошель с расширенным отверстием поглощает аптечку размером с портфель. Гарри против воли задумался, что будет, если залезть в кошель, ведь единственный человек, способный вызволить его оттуда - он сам.
Гарри был готов поклясться, что услышал тихое урчание, после того как кошель закончил… есть… с таким трудом добытую покупку. Это определённо должно быть частью чар. Альтернативную гипотезу было слишком страшно обдумывать. Впрочем, Гарри не мог даже предположить эту альтернативную гипотезу. Он повернулся к МакГонагалл:
- Куда дальше?
Профессор указала на магазин, который, казалось, был сделан из плоти вместо кирпичей и покрыт мехом вместо краски.
- В Хогвартсе разрешено держать маленьких животных. Вы, например, могли бы приобрести сову, чтобы отправлять почту…
- А я могу заплатить кнат или около того и взять сову напрокат, если мне понадобится послать письмо?
- Да, - ответила МакГонагалл.
- Тогда мой ответ - решительное нет.
МакГонагалл кивнула и как бы мимоходом поинтересовалась:
- Могу я спросить, почему нет?
- Однажды у меня жил камень. Он умер.
- Вы считаете, что не сможете позаботиться о своём питомце?
- Смог бы, - ответил Гарри, - но тогда меня бы целый день мучил вопрос, накормил ли я его, или он медленно умирает от истощения в своей клетке, пытаясь понять, куда же делся его хозяин, и почему нет еды.
- Не позавидуешь сове, забытой подобным образом…- сочувственно сказала МакГонагалл. - Что же она будет делать?
- Вероятно, сильно проголодавшись, она начнёт выбираться из клетки или коробки с помощью когтей. И, скорее всего, безрезультатно.
Гарри вдруг прервался, а МакГонагалл продолжила всё с тем же сочувствием в голосе:
- И что же случилось бы с ней после этого?
- Извините, - сказал Гарри. Он взял МакГонагалл за руку и мягко, но настойчиво повёл её в очередной закоулок (после всех увиливаний от доброжелателей, эта процедура стала привычной). - Пожалуйста, используйте тот приём с квиетусом.
- Квиетус.
Голос Гарри дрожал:
- Сова не олицетворяет меня, мои родители никогда не запирали меня голодным в чулане, у меня нет подсознательного страха, что меня бросят, и мне не нравится ход ваших мыслей, профессор МакГонагалл!
Ведьма посмотрела на него:
- О чём вы говорите, мистер Поттер?
- Вы думаете, - Гарри было трудно говорить об этом, - что я был жертвой жестокого обращения?
- А вы были?
- Нет! - крикнул Гарри. - Никогда не был! Думаете, я дурак? Я знаком с понятием насилия над детьми, я знаю о недопустимых прикосновениях и прочих подобных вещах, и, если бы со мной случилось что-то подобное, я бы вызвал полицию! И рассказал школьному директору! И посмотрел номера государственных организаций в телефонном справочнике! И сказал бабушке и дедушке, и миссис Фигг! Но мои родители никогда ничего такого не делали! Как вы смеете предполагать подобное!
МакГонагалл смотрела на него с олимпийским спокойствием:
- В мои обязанности заместителя директора входит расследование возможных признаков жестокого обращения с доверенными мне детьми.
С каждым словом гнев Гарри всё больше выходил из-под контроля, превращаясь в чистую, тёмную ярость:
- Даже не думайте сказать кому-нибудь хоть слово из того, что вы наговорили! Никому, вы слышите меня, МакГонагалл? Подобные обвинения могут уничтожать людей и разрушать семьи, даже если родители были абсолютно невиновны! Я читал об этом в газетах! - Голос Гарри становился всё выше, превращаясь в крик. - Система не знает, как остановиться, она не верит ни родителям, ни даже детям, которые говорят, что ничего не было! Не смейте угрожать этим моей семье! Я не позволю вам её разрушить!
- Гарри, - мягко произнесла МакГонагалл, протягивая ему руку.
Мальчик сделал быстрый шаг назад и оттолкнул её.
МакГонагалл замерла, убрала руку и отступила.
- Гарри, всё в порядке, - успокоила его ведьма, - я вам верю.
- В самом деле? - прошипел он. Ярость всё ещё бурлила в крови. - Или вы только ждёте момента, чтобы, избавившись от меня, заполнить соответствующие бумаги?
- Гарри, я видела ваш дом. И ваших родителей. Они любят вас. Вы любите их. Я верю, когда вы говорите, что они не обращались с вами жестоко. Но я должна была спросить из-за некоторых странностей.
Гарри холодно посмотрел на неё:
- Каких, например?
МакГонагалл вздохнула:
- Гарри, за время пребывания в Хогвартсе я видела многих детей, подвергавшихся насилию. Ваше сердце разбилось бы, если бы вы знали, сколько их было. Когда вы радуетесь, вы совсем не похожи на тех детей. Вы приветливы с незнакомыми людьми, вы пожимаете им руки. Когда я положила вам руку на плечо, вы не вздрогнули. Но иногда, только иногда, вы говорите и поступаете так, будто на самом деле вы провели первые одиннадцать лет своей жизни запертым в подвале. Не в любящей семье, которую я видела.
МакГонагалл склонила голову, её лицо снова приобрело задумчивый вид.
Гарри осмысливал сказанное. Тёмная ярость уходила прочь по мере того, как до него доходило, что его внимательно выслушали и что его семье ничто не угрожает.
- И как вы объясняете свои наблюдения, профессор МакГонагалл?
- Я не знаю, - сказала она, - но, возможно, имело место что-то, чего вы не помните.
Гарри вновь ощутил поднимающийся гнев. Это было слишком похоже на фразу из газетных статей о распавшихся семьях.
- Вытесненные воспоминания - это псевдонаучное понятие! Люди не подавляют травмирующие воспоминания, наоборот, они слишком хорошо помнят их всю свою жизнь!
- Нет, мистер Поттер. Я имею в виду заклинание Обливиэйт.
Гарри застыл на месте:
- Заклинание, стирающее память?
МакГонагалл кивнула:
- Но не все ощущения, если вы понимаете, куда я клоню, мистер Поттер.
Мурашки пробежали по спине Гарри. Такую гипотезу… опровергнуть было непросто.
- Но мои родители не могли так поступить!
- Не могли, - сказала МакГонагалл, - только волшебники способны на это. И, боюсь, что точно узнать не получится…
В Гарри снова начали пробуждаться навыки рационалиста.
- Профессор МакГонагалл, насколько вы уверены в верности результатов ваших наблюдений - быть может, есть альтернативное объяснение?
МакГонагалл развела руками, словно демонстрируя, что в них ничего нет.
- Уверена? Я ни в чём не уверена, мистер Поттер. За всю свою жизнь я не встречала никого, кто был бы похож на вас. Иногда кажется, что вам далеко не одиннадцать лет, а иногда даже, что вы не совсем человек.
Брови Гарри подскочили высоко вверх.
- Прошу прощения, - быстро сказала МакГонагалл, - извините, я попыталась озвучить своё мнение, но получилось не совсем так, как я думаю.
- Совсем наоборот, профессор МакГонагалл, - возразил Гарри и медленно улыбнулся, - для меня ваша фраза - прекрасный комплимент. Вы не возражаете, если я предложу альтернативное объяснение?
- Извольте.
- Дети не должны быть гораздо умнее родителей - так уж они устроены, - начал Гарри. - Или, скорее, гораздо рассудительнее, ведь отец наверняка смог бы меня переспорить, если бы попытался, а не использовал свой опыт и интеллект главным образом на то, чтобы находить всё новые причины не менять свои убеждения. - Гарри на минуту умолк. - Я слишком умён, профессор. Обычные дети мне не ровня, а взрослые не уважают как разумного собеседника. И, если честно, даже снизойди они до разговора, до Ричарда Фейнмана им далеко, так что я с куда большим удовольствием почитаю его книгу. Я сам по себе, профессор МакГонагалл. Я всю свою жизнь провёл в изоляции. Возможно, это в некотором роде похоже на закрытый подвал. И я слишком умён, чтобы слепо верить родителям, как подобает нормальному ребёнку. Я знаю, что родители меня любят, но при этом они легко отказываются прислушиваться к гласу рассудка, и тогда мне кажется, что это они - дети, которые не хотят ничего слушать, имея в то же время абсолютную власть над всем моим существованием. Я не хочу на это обижаться, но я стараюсь быть честным хотя бы с самим собой - так что да, есть немного. Кроме того, я плохо справляюсь со злостью, но над этим я работаю. Вот и всё.
- Это всё?
Гарри утвердительно кивнул: