- Мое да друзей моих, они тут точно не появятся, не переживай. А врагов у меня и не было. Мы в поход собирались, они отошли в магазин… в лавку, а меня к вам какая-то сила отправила, - про тахионы и Ковальцова я тактично умолчал, и так дед на взводе, - В моем мире был я инженером, штуки разные мастерил, чтобы работать людям легче было. Инженером меня звали, - повторил я, - в моем мире таких как я много было.
- А "энжинер" это кто? Кому служит? Кем правит?
Я опять задумался. Он спрашивает, я отвечаю, но как будто не слышим друг друга. Кем правит, кому служит… Не о профессии он спрашивает! Статус! Его мой статус волнует! Ну как там в Испании в средневековье было, идальго, дворянин, даже с голой задницей. Так и Буревой, интересуется моим положением в обществе. Родословной там, отношением к собственности, статус ему нужен. Блин, он, наверно из-за этого так вчера себя и вел. И все остальные. Тут, может, князю какому не поклонишься или слово дерзкое скажешь - короче на голову станешь. Или с рабом каким яшкаешься - так и тебя в рабское сословие введут. Только вот какой статус у меня по местным понятиям? Вольный ремесленник? Как у них тут это называется? Волхв-механик?
- Да и род твой велик ли был в твоем мире? - продолжил между тем Буревой, поглядывая на меня.
Велик? Да вроде как все, дворянских корней не имею, пролетариат, так сказать. Или велик - в другом смысле? Велик размером? Они тут всей семьей вместе живут - может, у них род, родственники большее значение чем у нас имеет, гораздо большее? Вон как невестки у Буревоя по струнке ходят, не перечат, чуть что сказал - все сразу побежали делать. И никто права не качает. Качает права… Хм, а может в этом вся проблема? Буревой не знает как ко мне относится из-за статуса и полного непонимания моего положения в относительно его рода и его деревни? Чужаков вроде нигде не любят, ксенофобия - она у всех есть. Это в наше время ее чуть подрихтовали культурой да гуманизмом, а тут как? Чужаков может вообще прикапывать у березы принято, от греха подальше. Как тот медведь - непонятное опасно, он или бежит, или атакует. Я один, бежать Буревою с семейством смысла нет, проще прикопать. Но я вроде только помогаю пока - это мне в плюс, потому ночью и не прирезали. Задачка, однако. Надо стать своим, не чужаком, и определить свой статус. То есть, определиться, кто тут главный относительно Буревоя - так определится статус.
И перестать быть чужаком. Русским представился - подозрительно смотрели, нет, наверно, тут еще русских. Славянином назвался - они нормально реагируют. Значит, сделаем градации чужаков: семья - род - племя. В племя я вписался - но это считай по краю прошел. Как в семью вписаться? Вдову из деревни в жены взять, их там все равно три? Так тогда вроде как основание своего рода получится. Близкого, но все равно не до конца родного Буревою. Да и вдова не факт что согласится, я по их меркам совершенно мутный тип. Проблема.
Полез опять за сигаретами. Черт! Забыл, последнюю только что выкурил. Блин, жалко пацаны не успели с пивом и сигаретами прийти. Эгоистично, конечно, но все равно жаль. Они мне как братья стали, тут толпой проще выжить было бы. Братья… Братья… А это действительно мысль!
Я вскочил с лавочки, Буревой тоже засуетился, переживает:
- Буревой! Слушай меня сюда… просто слушай. Кем я был в том мире, и какой у меня род был уже не важно, нет мне пути назад, это я точно знаю. В вашем мире я один, как… перст, во! Нет никого ни за мной, ни рядом со мной. Твой род сейчас тоже ослаб, эти, приплывшие, сыновей тебе побили, с бабами да детьми ты один остался, на тебе все. Извини, если вещи обидные говорю, но ведь это правда. А если они еще раз придут? А если урожай плохой будет? Сам говорил, на Масленицу… Морену когда жгли только рыбу на… требы (вспомнил таки слово нужное!) положили. Я один в лесу не проживу - ты видел, я даже ходить по нему как ты не могу, охотиться тоже не умею. Ты один, Кукша пока не в счет, мал еще. На себе ты, Буревой, все не вытянешь, если беда какая придет. Нам с тобой обоим такими темпами… если так и дальше пойдет не сладко придется. Как думаешь?
Буревой медленно кивнул, хотя на мои слова реагировал нервно. Вон, молнии - не молнии, так, искорки глазами мечет, палку свою сжал что есть сил, аж вспотел. Я ведь прав, он это знает. Эту зиму они пережили, следующую - далеко не факт. Я продолжил:
- Но посмотри по другому на это. Ты, когда Морену жег, помощи в новом урожае просил?
- Было дело…
- Ну так может я и есть помощь? Ты у кого помощи просил? - напирал я.
- Дажбогу требы клал…
- Хм, Дажбогу, богу значит. А волю свою он, Дажбог твой, как проявляет обычно? - я продолжил давить на деда.
- Да по-разному бывает, иногда никак, значит, сами справимся, чай не дети. Иногда погоду дает, иногда дождь на засуху. Оно ведь и от требы зависит, и от того, кто кладет, да и когда… - дед ушел от моего напора в оборону, начал оправдываться.
- А меня тебе в помощь послать он мог? Так волю свою проявить? - я приосанился, сделал шаг назад, чтоб дед меня рассмотрел - Ты помощи просил, тут я появился. Кукшу вашего от мурманов этих спас, сами благодарили. Так может услышал он твои молитвы… нет просьбы? Я один, со мной никого, тебе же помощь нужна, чтоб род твой выжил. Я тут ничего не знаю, но сильный, здоровый, да и с мозгами… с умом у меня порядок вроде. Ты все тут знаешь, жизнь видел, но стар уже и ответственность… забота большая на тебя свалилась. Все правильно?
- Правда твоя, стар я. А народу почитай на мне дюжина, да еще два. И волю богов только сами они знают, да предки наши. И ты в лесу чужой - сразу видно… И помощь твоя вовремя пришла, без Кукши мы бы загнулись, он хоть и молод - но охотник знатный. - дед соглашался, вышел из обороны, распрямился.
- Во-о-от, а теперь смотри, твой опыт… знания, да я, да Кукша, неужто род твой не подымем? Сгинуть не дадим?
- Но ты-то точно не нашего роду. Говоришь по-нашему, да слов много чужих, волос у тебя темный, да лицо вроде словенское. Росту ты великого - да и такие у нас были, и у варгов, и у мурманов…
- Правильно, не вашего рода. Надо это исправить, - я сделал паузу по Станиславскому, и выпалил - Давай брататься!
Дед малость прифигел от моего предложения, я же продолжал ковать железо не отходя от кассы:
- Смотри, ты верить мне не можешь, все опасаешься меня, я вижу. Я тоже у вас себя неуютно чувствую… ну, тоже опасаюсь. У меня мыслей дурных нет, против тебя, рода твоего ничего не замышляю, но доказать я этого не смогу. Значит, клятву нам друг другу дать надо, так чтобы ты мне верил, и я тебе. Каждый самым дорогим для себя клясться будет. А чтобы ты меня как своего воспринимал, да знал место мое в роду твоем, предлагаю побрататься. Ты опытный… умный, здесь знаешь все - будешь старшим братом мне. Я у вас тут профан полный… не знаю много, но я другого много знаю, младшим буду, под тебя пойду. У нас говорил, старший брат, второй отец, я тебе помогать во всем буду, ты меня уму-разуму учить, вместе род твой, наш уже получается, подымем! Да и вместе - веселей, - закончил я рекламным слоганом свою речь.
Дед задумался, дед просветлел лицом, дед проникся, потом стал хмурым:
- А ты каким богам требы клал в своем мире? Кого из богов в свидетели звать будем? На чем клясться?
Тут уже я задумался, вопрос серьезный. Религия простой не бывает, такую фразу слышал в каком-то фильме. Для него тут мои боги силу имеют? Или нет? Что толку будет от клятвы моей, если мои боги остались в моем мире? Да и какие мои боги? Я скорее гностик, в церковь только на отпевания ходил, да на крестины. Хотя крестик ношу, родители подарили, серебряный, с цепочкой. Ладно, попробуем что-нибудь придумать, за мной все-таки опыт человечества по "впариванию" ближнему своему всякой дребедени несравненно больший, чем у Буревоя.
- Буревой, мои боги, точнее Бог, он один, и в том мире остался, где предки мои, род мой и друзья остались. Твои боги тут силу имеют. Давай так, и нашим, и вашим. Всех в свидетели позовем, да предками друг другу поклянемся. Если я клятву нарушу, меня тут твои боги покарают, а в моем мире - род мой мои боги проклянут. Если ты нарушишь - твои боги тебя тут покарают, а там и мои достанут. Богам ведь разницы скорее всего нет, мой мир или твой? Они же боги. На крови клясться будем. Да побратаемся по моему и твоему обычаю. Чтобы в обоих мирах боги нас как единый род увидели.
- Это дело. А как у вас там братаются? Как в род чужой переходят? Твои предки тебя не проклянут, что своих бросил?
- Не, мои точно не проклянут. Они же видят, что я не по своей воле, а под давлением обстоятельств… Не проклянут, короче. Да и то, там род мой моим все равно останется, в том мире, в этом мире твой род тоже моим станет. Они еще и помогут нам с тобой частичку рода моего в этом мире вырастить. А братаются у нас, - я задумался, - крестиками… символами веры… знаками богов своих меняются, обнимаются, руки жмут крепко… Во! На брудершафт пьют еще! Празднуют едой всякой там, напитками… У вас по-другому?
- Кровь смешать надо, да братину с медом распить, - дед почесал бороду, - ну и клятва вечная на крови, то само собой.
- Братина - это что? Посуда такая? С медом обязательно, или что другое подойдет? - как пить мед я не представлял, он же густой. Наверно, медовуха имеется ввиду.
- Да можно и другое что, пиво там, вино…
- Водка пойдет? Та, которую вчера пили? - я пнул рюкзак в котором звякнула бутылка.
- Пойдет "вотка" твоя, она крепкая, крепкая связь будет между родами нашими, - на водку дед оживился, как бы не споить его.
- Ну давай тогда клясться да брататься, - я полез в рюкзак, за водкой, рюмками и ножом.