Можно ли жить без эмоций? Стоит ли любить без надежды? Возможно ли рассказать правду, если она опасна?
Множество вопросов для Джейн и Кэмерона, а будут ли ответы? И будут ли влюбленные вместе? Это решат судьба и время…
Юлия Славачевская, Марина Рыбицкая
ЛЮБЛЮ. ЦЕЛУЮ. НЕНАВИЖУ. КЭМЕРОН
Мечты тоже разбиваются на счастье.
NN
ПРОЛОГ
Двадцать восемь лет назад
Грохот китайских шутих, фейерверков и петард буйствовал за окном. Окружающие дом деревья и кусты купались в лучах прожекторов и мягком сиянии новогодних электрических гирлянд.
Бомм! Бомм! - пробили старинные часы, и за столом раздался звон бокалов с шампанским. В доме царила радость: ожидали появления наследника хозяина дома!
Гости вкушали дорогие вина из хрустальных бокалов, деликатесы на серебряных блюдах и вполголоса переговаривались между собой, ощущая атмосферу празднества.
Первый крик новорожденного раздался в богатом особняке с колоннами на фасаде как раз в то мгновение, когда старый год сменяет новый и наступает минута безвременья. За окном мягко падал снег, засыпая землю белым пуховым одеялом, вдалеке раздавался разухабистый свист и гремела музыка.
- Что вы скажете, любезнейший? - поинтересовался гордый отец у известного астролога, стоя в щупальцах яркого заоконного света и прижимая к груди долгожданного сына. - Что сулят планеты моему ребенку?
- Это очень странно, - бормотал индийский астролог, полностью погруженный в расчеты. - Но у вашего сына нет предписанного пути. - Он поднял на молодого отца ошарашенные глаза. - Все перечеркнула падающая звезда…
- Вы шарлатан! - сдвинул темные брови мужчина, глядя на безмятежное личико младенца. - У всех есть своя предписанная судьбой дорога в жизни, и звезды обязательно отображают этот путь.
- Только не у этого ребенка, сэр, - поправил на носу очки астролог. - У вашего сына нет ничего определенного, лишь путеводная звезда, к которой его будет тянуть всю его жизнь, и…
- Немедленно покиньте мой дом! - приказал багровый от злости мужчина, выходя из комнаты с сыном. - Вам пришлют чек на оплату ваших неоказанных услуг, но не надейтесь на рекомендации!
- Первый раз такое вижу, - бубнил астролог, не обращая внимания на угрозу и рассеянно вращая в руках листок с натальной картой. - Где же я ошибся? Как можно быть одновременно счастливым и несчастным? Победителем и проигравшим? Ничего не понимаю…
Наше время
Быстрые шаги за моей спиной. Шаги, переходящие в тяжелый топот. Мне опять, уже в который раз, снился странный сон: я в легком струящемся платье и летних босоножках стремительно убегала по темной аллее, а за мной кто-то гнался следом. Я точно знала, что он, этот безликий некто, кричит, зовет меня в ночи, но вот имени, что произносил, как ни старалась, расслышать не могла.
Я убегала от этой темной фигуры, мчалась изо всех сил прочь в липкую тьму. В этом месте после перекрестка в меня всегда больно врезалось что-то огромное, и я бесконечно долго падала-падала-падала на землю, через мгновение ощущая холодный асфальт под щекой…
- Мисс Доусон, - разбудил меня скрипучий голос сто раз перепроверенной спецслужбами горничной. - Пора вставать, если хотите успеть на все встречи.
Я медленно открыла глаза и обвела взглядом унылую безликую спальню. Ну вот. Начался еще один напряженный трудовой день.
И хотя я в принципе не хотела ничего, кроме пары дополнительных часов сна, тренированный мозг уже приступил к своей ежеутренней загрузке, сканируя доступную информацию и размещая ее по ячейкам памяти.
Итак, меня зовут Джейн Доусон. Это для публики. И "объект Ди" - для всего остального мира. Поясню: остальной мир - это спецслужбы, секретные службы и сверхсекретные службы, которые презирают первые две категории, но ничем особым от них не отличаются. Кстати, в каком качестве я представлена президенту и его советникам - не знаю. Если честно, просто не интересовалась. Это последнее, что меня волнует на данный отрезок времени.
Вот что меня действительно беспокоит - это полнейшая безэмоциональность. Я, как оказалось, совершенно неспособна испытывать хоть какие-то чувства. Вообще. Но намереваюсь это исправить, начиная с сегодняшнего дня. Потому что у меня состоялся весьма странный разговор с одним из советников президента.
Вчера
- Мисс Доусон, - спросил меня советник по государственной безопасности, разглядывая из-под насупленных кустистых седых бровей, - вам действительно абсолютно безразлично, когда вы озвучиваете количество жертв, которые может повлечь за собой то или иное решение? Или вас так хорошо натренировали?
- Если вы читали мое досье, мистер Кречет, - равнодушно ответила я на этот выпад, - то вы уже знаете, что я не дружу с эмоциями. Проще говоря, у меня их просто нет. Есть факты и прогнозы - а чувства, с ними связанные, для меня невозможны и совершенно неуместны.
- Но это как-то неправильно, - сложил пальцы домиком советник, глядя на меня исподлобья и пожевывая седой ус. - Как можно так сухо прогнозировать человеческие жизни? Вы же не машина, мисс Доусон.
- Иногда я в этом сомневаюсь, сэр, - пробормотала я, испытывая странное ощущение неловкости. Как будто он пытался вскрыть мой мозг и посмотреть на него изнутри.
- В вашем досье написано, мэм, - не отставал от меня мистер Кречет, - что вы способны просчитать со стопроцентной вероятностью любую проблему и выдать несколько путей ее решения. Но я, - он подчеркнул "я" интонацией, - сомневаюсь, что мы можем использовать ваши рекомендации, если они сделаны без учета человеческого фактора. - Он поднялся. - Простите, мисс Доусон, но я буду ставить вопрос ребром о вашей непригодности для этой работы. Потому что то же самое нам может просчитать и компьютер. Но компьютер, как и вы, безэмоционален - а следовательно, не человек.
- Как вам будет угодно, - кивнула я холодно советнику и покинула кабинет в сопровождении агентов охраны, размышляя над словами высшего чиновника. Во мне зародились сомнения, если так правильно назвать сосущее чувство неуверенности в своей правоте. Может, это начало постижения новой для меня отрасли науки - человеческих эмоций и чувств?
Почему я такая - не знает никто. Почему действую и живу, как хорошо запрограммированный робот? Интересный вопрос или, скорее, загадка века. Чувства умерли во мне, не родившись, или я не способна их воспроизводить?
- Мне нужны ДВД-проигрыватель и диски во всеми романтическими или остроэмоциональными фильмами, - бросила я агентам, открывая дверь в свой гостиничный номер. - Срочно!
- Что вы подразумеваете под "романтическими или остроэмоциональными"? - полюбопытствовал один из моих безликих теней.
- Все, что может вызвать слезы и затронуть душу, - отрезала я, скрываясь внутри. Для особо "продвинутых" пояснила: - Чем больше слез и соплей, тем лучше!
- Да нет ни одного фильма в мире, способного растопить эту глыбу льда, - пробурчал мне вслед второй, такой же безликий, агент. - Если только поставить ей под задницу раскаленную плиту и включить автоген!
Я пожала плечами. Я такая, какая есть, но мне не нравится, когда меня уличают в некомпетентности. Прогнозирование - это то, что составляет мою жизнь, и в чем я полностью уверена. И если для этого мне нужно проливать горючие слезы в три ручья и изящно сморкаться в носовой платочек, говоря о жертвах, - значит, так и будет.
Через час в моем номере было требуемое. Мне принесли и подключили проигрыватель и выдали сто тридцать два диска и коробку бумажных носовых платков в придачу.
- Приятного просмотра, - ядовито пожелал мне агент, выходя из номера. Не оборачиваясь, присовокупил к сказанному: - Надеюсь, вам хоть что-то понравится, мисс Доусон. По крайней мере, мы все обзвонили своих жен, подруг и сестер, чтобы подобрать вам эту коллекцию.
- Благодарю! - кивнула я, засовывая в проигрыватель первый диск и включая ускоренный показ.
- У вас есть ровно два часа до следующей встречи! - строго заявила мне секретная горничная, поправляя на бедре пистолет под форменным платьем. - Поторопитесь!
- Непременно, - согласилась я, отключаясь от внешнего мира и погружаясь в мир кинематографа и выдуманных историй.
Пока я смотрела и впитывала в себя весь спектр человеческих проблем и переживаний, под дверью моего номера слонялись толпы агентов, периодически заглядывая и проверяя меня и коробку носовых платков.
- Все бесполезно, - заявил один из них. - Ее ничто не может сдвинуть с мертвой точки. Это не женщина, это скала. Наверняка сейчас уже плюнула и давно спит.
- Скала может раскрошиться, - возразил второй. - А наш объект - именно что объект, а не живой организм.
- Мисс Доусон, - снова нарисовалась настырная горничная, почесываясь через отверстия на месте рукавов бронежилета. Напомнила, вызывая мерзким тоном своего голоса зубовный скрежет, как от бормашины: - Вы опаздываете на совещание.
- Потом досмотрю, - встала я с кресла и внимательно взглянула на оставшиеся тридцать восемь дисков.