***
Когда Кайт, пару раз уточнив дорогу у прохожих, добрался до дома своего прадеда, слабая надежда на то, что палач решил подыскать себе другое жилье, растаяла. Серп стоял, привалившись спиной к двери и, казалось, бормотал что-то себе под нос. Иволга в напряженной позе сидела неподалеку на низком подоконнике, явно обеспокоенная.
- …Прикажи девице, чтобы встала, чародей! - Кайт с удивлением услышал дребезжащий голос, исходивший будто бы из-за двери жилища Боровика.
- И не подумаю, - Серп презрительно глянул на дверной молоток. - Сиди, птаха, - велел заерзавшей было девушке.
- К дому не положено прикасаться! Не слезет с подоконника добром, я ее так шибану!
- Серп, я уже отдохнула, - девушка поспешно вскочила и на всякий случай отступила от здания.
- Сказал же, сиди, не дергайся. Кто знает, сколько нам еще ждать придется. - Иви с опаской, нехотя, подчинилась. - К дому не положено прикасаться со злым умыслом. А мы с девчонкой не собираемся ничего ломать и портить. А-а, вот и хозяин пожаловал! - палач, увлеченный препирательствами с дверью, только сейчас заметил подошедшего парня.
- Пусть возьмет меня в руку! - приказал все тот же неприятный голос.
- Кого я должен взять в руку? - удивился Кайт. - И тут уже успел начаровать? Видно, зря я капитану ничего не рассказал.
- Тут с подачи твоих предков-купчишек чаровали. Боровики были не дураки, отдаю должное. И денег не считали. Долгие охранные чары недешевы. Даже если берегут лишь от воров и пожара, к примеру. А здесь заказано беречь от любого вреда.
- Да, и от грязи, и от времени! - горделиво заявил голос.
- Я слышал, у прадеда был друг-чародей, - задумчиво произнес Кайт. - Наверное, его рук дело. Так кого мне брать-то? - окинул недоумевающим взглядом дверь.
- Меня! - дверной молоток покачнулся, цепочка звякнула.
Парень подошел поближе и с недоверием осмотрел тяжелую медную колотушку. Она имела незамысловатый вид пестика для ступки и позеленела от времени. Кайт осторожно взял молоток в руку. Иволге, которая не смогла побороть любопытство и подошла поближе, показалось, что круглое навершие на миг превратилось в ехидно ухмыляющееся лицо. А потом рука Крестэля дернулась вперед и вверх, явно намереваясь заехать тяжелым пестиком в лоб чародею. Серп отскочил с необычайным проворством.
- Хватит, страж! - рявкнул он. - Я здесь жить собираюсь! Не уймешься, найду все источники, что дают тебе силу, и сотру в порошок.
- Да это не я, - Кайт совладал со своевольной колотушкой, ухватив ее обеими руками.
- Знаю, что не ты, - отмахнулся Серп. - Отпирай, наконец, дверь! - снова прикрикнул. - Или не признал хозяина?
- Отчего же, признал, - в дребезжащем голосе слышалась издевка. - Господин мой, ты и правда позволил этому грубияну и наглецу жить у тебя?
- Да, позволил, - Кайт быстро свыкся с невидимым собеседником и говорил не терпящим возражений тоном. - И чародею, и его служанке.
- Хозяйская воля - закон, - послышался вздох, и дверь гостеприимно распахнулась, не издав ни малейшего скрипа.
- Ты, похоже, не только людям умеешь неприязнь внушать, - Крестэль взглянул на Серпа. - Заходи, чего стоишь?
- Хозяин первый. Не желаю, чтобы мне чем-нибудь голову размозжило.
Кайт вошел в дом прадеда, чародей и Иволга последовали за ним.
***
На следующее утро Серп отправился в замок наниматься на работу. Один из караульных отвел чародея в подземелье, где располагалась пыточная. Там все оказалось привычно: каменный коридор, в настенных креплениях меж закрытых дверей горят факелы. Откуда-то доносились приглушенные всхлипывания и стоны.
- Вермей! - окликнул палача караульный.
Тот не заставил себя ждать, появился из-за невысокой двери, едва не задев макушкой притолку. Вермей был немолод, лет под пятьдесят, высок и на вид все еще силен. Коротко стриженые темно-русые волосы и щетина на подбородке серебрились сединой, шею охватывал плетеный кожаный обруч.
- Вот, помощника тебе привел, - пояснил солдат и поспешил удалиться.
- Помощник… - мужчина окинул Серпа оценивающим взглядом. - Ремесло уже знакомо, я вижу, - указал на шею чародея, тот кивнул. - Погодь маленько, - сильно хромая, направился к другой двери, не той, из которой только что вышел.
Серп привалился спиной к стене и наблюдал, как Вермей открывает засов, заходит внутрь (стоны при этом стали слышны отчетливей), а потом возвращается, таща бледного как смерть, но совершенно невредимого мужика неприметной наружности с бегающими глазками. Палач, не проронив ни слова, втолкнул жертву в каземат в самом дальнем конце коридора и задвинул засов.
Тем временем из незакрытой двери легкой походкой молодого здорового человека вышел некто окровавленный, в рваной одежде.
- Все, дядя, это был последний раз, - юношеский басок звучал приглушенно. Видно, говоривший не желал, чтобы его услыхал запертый пленник. - У меня теперь большая роль в представлении. Некогда изображать жертву твоих умений. Да и надоело. Это, оказывается, только поначалу смешно.
- Ну и топай, - на удивление тепло усмехнулся палач. - Плату за сегодня я твоей матери отдам, раз ты теперь при деле.
- Вот так всегда, - проворчал начинающий лицедей и направился к выходу. - А-а, да я теперь тебе и не нужен, - взглянул на Серпа. - У-у, вот кто настоящий палач. Зловещий ошейник, такой не снимешь. Нужно будет в каком-нибудь представлении использовать. Если сажей намазать, похоже получится.
- Племянник мой, - пояснил Вермей, проводив парня благосклонным взглядом. - Помогал мне языки развязывать. Не люблю я ни руки пачкать, ни инструмент. Проявишь немного изобретательности - разговоришь легко и безболезненно.
- Да, неплохо придумано, - кивнул Серп. - Надеюсь, ты не ждешь от меня тех же услуг? Свиной кровью мазаться неохота.
- Мне все равно, как ты станешь добиваться признания. Хошь, бычьей кровью мажься. Зовут-то как? Мое имя, верно, уже знаешь?
- Знаю. А я Серп.
- Серп Хладной Жницы! - мужчина усмехнулся. - Потомственный палач, что ли?
- Нет. Полное имя - Серпилус. Я чародей.
- Чароде-ей? - с некоторым недоверием протянул Вермей. - К чему одаренному душу и руки марать?
- Так получилось, - пожал плечами Серп. - Неудачная шутка, и я окольцован, - потер шею.
- Шутка? - прищурился Вермей. - Или ты натворил что-то?
- Клянусь госпожой моей Луной, если и натворил, то не ведаю, что.
- Ночной, значит? - Чародей молча кивнул. - А силу откуда берешь? Из света Госпожи? Или из жара плоти?
- А вот на этот вопрос я не отвечу.
- Не боись, отбирать твои камешки лунные не собираюсь, - усмехнулся мелжский палач. - Равно как и бедовых девок отбивать. Просто так полюбопытствовал. Привык я тут вопросы задавать, - окинул взглядом подземелье.
- Ты про работу-то не позабыл?
- Беру, беру тебя помощником. Сам видишь, один я остался.
- Спасибо, - чародей коротко поклонился. - Я, вообще-то, про того, в пыточной, спрашивал, - указал на дверь, за которой томился перепуганный бедолага.
- Ах, эта работа! - усмехнулся Вермей. - Пусть подождет. Вот как орать начнет, что готов все рассказать, так и идти к нему можно.
- Ты, я смотрю, с душой к делу относишься.
- Не с душой, а с умом, - посерьезнел палач. - И вот что, Серп. Давай сразу условимся. Умерщвление тех, кто спешит к новому воплощению, на тебе будет. За мной казни на площади. Пытки - вместе.
- Договорились. Я к толпе не рвусь, да и мелжане к тебе привыкли.
- Пожалуй, сработаемся, - Вермей хлопнул чародея по плечу. - Заполучить в помощники чародея! О таком только мечтать можно! Говорят, вам хватает одного взгляда или прикосновения, и человек все выкладывает. Да и правду от лжи ты с закрытыми глазами отличишь. Жаль, Кроты прознают, то и дело тебя дергать будут. Еще, глядишь, сманят.
- Не волнуйся, меня на всех хватит. Пошли, что ли, делом займемся. Тот мужик, небось, уже давно в глубоком обмороке валяется, на твоего племянника налюбовавшись.
Мужик был очень далек от обморока. Правда, и бодрым его назвать язык не поворачивался. Он сидел на полу, забившись в угол, подальше от пыточного инструмента. Увидев вошедших, постарался еще сильней вжаться в стену.
- Ну что, Плавень, сам все расскажешь, или мне клещами вытягивать? - Вермей взял со стола устрашающего вида железяку и для наглядности пощелкал в воздухе.
- Я… я… я… - забормотал пленник. - Не знаю ничего! - вдруг выкрикнул визгливым голосом.
- Ох-хо-ох… - вздохнул Вермей. - Придется на дыбу привязывать. Давай, Серп, помогай.
И палач с помощником двинулись к мужчине. Тот пытался отбрыкиваться, но безуспешно. Его схватили и, быстро лишив одежды, сноровисто прикрутили к дыбе. Пленник выл, плакал и клялся, что ничего не ведает, а потом неожиданно обмяк, лишившись сознания.
- Мрак в душу! - ругнулся Вермей. - Придется за водой идти. Я не припас, думал, снова гладко пройдет, раз племянник пособил.
- Погоди с водой, тут что-то не чисто, - Серп наклонился над мужчиной и, как показалось палачу, едва ли не обнюхал его голову. - Так и есть, замыкающие чары. Он всерьез убежден, что ни в чем не замешан. Значит, ничего не сможет сообщить, хоть до смерти пытай.
- Можешь эти чары снять?
- Могу. Позволишь?
- Серп, я не баба и не темный селянин. К тому же сам не первый год палачом на жизнь зарабатываю. И нипочем не стану отказываться от бесплатных услуг чародея, пусть на нем хоть десять ошейников. Снимай, давай, волшбу!