Зашел в спальню. Надел дорогой костюм с подобранной в тон рубашкой. Поправил модный галстук и, посмотрев в зеркало, пригладил волосы, собрав длинные пряди в конский хвост. Новая прическа открыла высокий лоб с едва заметной морщинкой на переносице и довольно резко очерченные скулы.
– Портрет типичного человека с достатком чуть выше среднего, – усмехнулся колдун, глядя в зеркало, и добавил. – Я слишком долго жил, чтобы верить в пророческие сны.
Он резко повернулся и, не оборачиваясь, вышел из квартиры, направляясь на встречу с Алиной. К тому самому зданию, которое он проскочил на бешеной скорости в машине Серого, и к которому ноги сами несли в ночном кошмаре. Он знал, что если обернется, то увидит в зеркале молодого и, судя по внешнему виду, вполне успешного мужчину, который укоризненно качает головой, глядя ему вслед.
Илья подошел к мрачно поблескивающему в утренних лучах солнца зданию из синего стекла и на мгновение остановился. Тяжелая металлическая вывеска на входе сообщала о том, что все строение занимает фармацевтическая компания с громоздким названием. Но он не стремился прочитать его целиком.
Колдун думал о том, как наиболее эффективно и незаметно нужно будет справиться с охраной, как быстрее и проще добраться до Алининого кабинета, расположенного на предпоследнем этаже этой махины.
Легкая паника холодком закопошилась внутри. Но он быстро взял себя в руки. В конце концов, это лишь очередной замок, который надо взять приступом. Только теперь он из стекла и бетона. Правда, Илью удивило, что перед входом он не обнаружил никаких следов защитной магии. Но, лиха беда начала.
Колдун набрал в грудь воздуха и шагнул вперед. Двери автоматически разъехались в стороны, и он очутился в просторном холле, выдержанном в золотых и зеленых тонах. Дизайнер постарался на славу. Основной темой стала медицинская символика. Поэтому змея, обвивающая чашу, была представлена и в виде скульптур, и в виде мозаики на полу и даже вход в лифт, был оформлен малахитовыми колоннами с висящими на них золотыми змеями.
Два охранника бросились наперерез, но по взмаху руки остановились как вкопанные. И в это время третий секьюрити, молодой русоволосый парень выскочил из открывшейся где-то сбоку двери запасного выхода.
– Илья Ильич, – он, широко улыбаясь, шел ему навстречу, – а мы вас с раннего утра ждем.
– Ну, вот и дождались, – не очень дружелюбно произнес Илья.
Но такой ответ, похоже, не смутил, парня.
– Алина Петровна предупредила, что у вас крутой характер, – сказал он, и, поняв, что ляпнул лишнего, указал на лифт. – Вас ожидают, одиннадцатый этаж.
Илья пожал плечами и двинулся к лифту. Походя, он освободил от заклятия людей в форме, и они недоуменно оглядывались по сторонам, не понимая, как человек, который только, что был перед ними, оказался далеко за их спинами.
Колдун шел по бесконечному холлу к малахитовым колоннам и мысленно просматривал здание этаж за этажом. И нигде, абсолютно нигде он не находил ни малейших следов магии, никаких заговоров и даже намека на ловушки или замаскированные препятствия.
Лифт, плавно заскользивший вверх, был только средством передвижения. Ковры – просто напольными покрытиями без скрытых люков. За стенами шикарного коридора, в конце которого располагался кабинет Алины, шла обычная деловая жизнь. За одной из дубовых дверей кто-то решал вопрос о том, как законно сэкономить на налогах. В кабинете напротив, кипел ожесточенный спор по судебному иску. А чуть дальше въедливый менеджер в десятый раз просматривал новый контракт на поставку лекарств, выискивая только ему ведомые подвохи.
Колдун шел по мягкой пружинящей под его шагами ковровой дорожке и понимал, что, при полном отсутствии видимой магии, он попал в хорошо расставленную ловушку. Но знал Илья также и то, что ему нет пути назад. Хотя, если бы он сейчас повернулся и вышел из здания, то вряд ли бы кто смог его остановить.
– М-да, выбор при полном отсутствии выбора, – пробормотал он и открыл дверь, на которой крупными золочеными буквами красовалась надпись "Приемная". Парня уже не удивило, что секретарша мгновенно подскочила при его появлении.
– Илья Ильич, – улыбнулась она, – Алина Петровна вас ждет, и даже отменила все встречи.
Ударение сделанное на слове "даже" говорило само за себя. Илья хмуро кивнул головой и вошел в услужливо распахнутую дверь кабинета.
Просторная комната была залита ярким солнцем. Эффект усиливала зеркальная стена напротив окна. Еще одна стена была полностью заставлена стеллажами с яркими буклетами и пузырьками, тюбиками и коробочками – продукцией фармацевтической фирмы. Недалеко от стеллажей возвышался громадный стол, заваленный папками и бумагами, среди которых сиротливо ютился тоненький ноутбук.
Хозяйка кабинета стояла у окна, повернувшись к колдуну спиной. Услышав шаги, она обернулась, и, грустно улыбнувшись, сказала: "Ну, что – убивать меня пришел?" – и развела руки в стороны, показывая, что не собирается защищаться.
Илья должен был признать, что Алина достигла нужного эффекта. Хрупкая фигурка на фоне громадного окна выглядела трогательной и беззащитной. Впечатление усиливал заливавший комнату свет. В его лучах женщина казалась почти прозрачной и по неземному светлой. Но его наметанный глаз разглядел под тоненькой блузкой небольшой оберег. Почти детская игрушка, по сравнению с тем ударом, который он мог нанести. Но и Алина не знала его истинной силы.
– Ну, почему сразу убивать? – Илья сдержанно улыбнулся в ответ. – Сначала мне бы хотелось услышать, зачем ты затеяла весь этот спектакль? И, кстати, – добавил он невзначай, – неплохо бы увидеть тебя без наведенной внешности. Ему вспомнилась грязная старуха, привидевшаяся ночью, и он невольно поморщился.
– Не вопрос, – Алина отошла от окна и присела на кожаный диван стоящий посередине комнаты.
Она выглядела усталой, но довольно миловидной женщиной лет тридцати пяти с наметившимися в уголках глаз морщинками. Прекрасную фигуру облегали узкие брюки. Но главным украшением, несомненно, являлись красивые руки. Изящество длинных пальцев с ухоженными ногтями подчеркивала пара со вкусом подобранных колец. На тонком запястье с легкой небрежностью висел браслет из топазов, скрепленных едва заметной платиновой цепочкой. Алиса взмахнула рукой, приглашая присесть, и топазы заискрились, очаровывая и уводя в мир фантазий.
– Неплохо придумано, – прокомментировал движение колдун. – На уровне простейшей женской магии, но для не прирожденной ведьмы очень неплохо.
Услышав про "не прирожденную ведьму", Алина досадливо прикусила губу.
– Может, ты перестанешь видеть в каждом моем движении подвох? Я лишь желала с тобой поговорить.
– И видимо настолько хотела добиться разговора, что убила ни в чем не повинную деревенскую девочку и натравила на меня Рыжика?
– Рыжика, на тебя? – Алина, казалось, была искреннее удивлена. – Но ведь он должен был… – она запнулась.
– … тоже умереть, – закончил за нее фразу колдун.
– Нет, нет. Так мы ни до чего не договоримся, – женщина обхватила голову руками, пытаясь привести мысли в порядок. – Я хочу, объясниться. Неужели так трудно всего-навсего выслушать? Ты должен понимать, как тяжело всегда быть одной, не имея возможности поделиться хоть с кем-то своими мыслями?
– Я привык, – задумчиво сказал колдун. – Вернее, по-настоящему, у меня никогда не получается остаться одному. Но я живу в другом мире.
– А я среди людей, – Алина произнесла это с таким жалобным выражением, что колдун кивнул.
– Давай, готов тебя послушать.
Тем не менее, он не сел рядом, предпочитая держать ближе к выставочным полкам с лекарствами.
Но женщина не обратила на это внимания. Похоже, ее обрадовала возможность высказаться, и, начав говорить, уже не могла остановиться.
Алина родилась в маленьком хуторе, от которого до ближайшей деревенской школы надо было топать несколько километров. Родители простые крестьяне дали ей модное в то время иностранное имя Алина, очевидно, желая ребенку лучшей жизни. Но это было единственным, на что их хватило. Отец периодически впадал в запои. Поэтому рассчитывать на хорошие урожаи с клочка земли не приходилось. Мать волокла кроме нее еще пятерых ребятишек, огород и домашнюю живность.
К тому же, Алина родилась болезненным ребенком. К ней постоянно липли простуды. От однообразного питания девочка болела золотухой, и у нее все время текло из ушей. Да и волосы, которые в деревне издревле считались девичьей красой, были тонкими и ломкими. И никак не хотели отрастать ну хотя бы до плеч.
Мать давно махнула рукой на ребенка, от которого не было никакой помощи в хозяйстве. Отец же, выходя из запоя, в приступах злобы попрекал девочку каждым куском хлеба. Поэтому когда она тяжело заболела в тринадцать лет после того, как попала под обычный летний дождь, никто не удивился.
Было время сбора урожая, старшие братья и сестры занимались вместе с родителями делами по хозяйству. И никто не слышал, как горячая от жара девочка, лежа в душной избе, умоляла дать воды.
Потом от высокой температуры у нее стали лопаться сосуды, и пошла горлом кровь. Видимо, именно тогда Алина поняла, что бесполезно звать мать на помощь.
Она на четвереньках спустилась с печи и выползла на улицу. Теряя сознание, добралась до перекрестка. Здесь силы окончательно оставили подростка и девочка заплакала, умоляя о спасении кого угодно, обещая отдать взамен, что угодно. Она не помнит, откуда и когда появилась пожилая женщина в темном платье с распущенными длинными волосами. Ее прохладные ласковые руки сразу же сняли жар и остановили кровь. А потом она, как пушинку подхватила девочку и отнесла обратно в избу.