– Тогда до встречи.
– До встречи, Сергей Савельевич.
Минейко заартачился. Стал ссылаться на срочные исследования, на то, что уже стоит под парами авто, чтобы ехать в Томск и что удобнее будет через неделю. Суворов вполне натурально съехал с нарезки и наорал.
– Но при чем здесь я, Данила Аркадьевич? – стал умолять Минейко.
– Вы, Алексей Федорович, занимаете важный пост в нашей системе, но, видимо, вы забыли, что ваши научные изыскания – лишь вторая по важности задача. А сейчас вы нужны нам здесь. С ситуацией 23 не шутят. В пятнадцать пятнадцать. Шестая переговорная. Все строго конфиденциально. Все.
Суворов бросил трубку на аппарат.
– Президент-то тебе зачем? – спросил он. – Ах да, ты же у нас этот… Нужен легитимный глава государства и все такое…
– Нужен.
– Ты бы еще Думу в полном составе притащил!
Струев не отвечал и смотрел на часы. Через минуту оторвался от циферблата и сказал:
– Все. Комната слепа. Теперь смотри, – он раскрыл ноутбук и передал его Суворову. – Здесь статистические графики, отпечатки пальцев Минейко, все прочее. Смотри.
Суворов какое-то время просматривал данные на экране компьютера.
– Этот сукин сын клонировал себя, что ли? – наконец растерянно спросил он.
– Данила, ты дурак или прикидываешься? Когда клонировал? 25 лет назад? Или 30? Сколько твоему младшенькому?
– Тридцать два.
– Думай быстрее, Данила!
– Батюшки-светы, – схватился за голову Суворов, – и ты раскопал это, подгадал время и вытащил меня сюда. Программист хренов! Ты иначе никак не мог поставить меня в известность?
– А я тоже боюсь, Данила. Тем более что ты не все мне рассказал…
– На все у меня не было времени…
– Не юли, Данила! Ты не все мне рассказал еще тогда!
Суворов промолчал.
– Ты всегда недолюбливал мой интерес к маленьким зеленым человечкам, – продолжал Струев. – А у нас, кстати, есть и ситуация 28 в полный рост. Сам смотри. Как видишь, она коррелирует с ситуацией 23 все последние 3 года.
– Ну, человечки-то серые…
– Хоть серо-буро-малиновые. Никакого отношения к статистике по ситуации 28 они не имеют. Данила, зачем ты это скрыл?
Суворов снова промолчал. Потом спросил:
– Ты думаешь, что Минейко может что-то подозревать?
Струев кивнул.
– И что же, может контролировать базу?
– Он просто должен попробовать, – ответил Струев. – Тебе лучше знать, Данила, чем они и в какой степени владеют.
– Как же так? – Суворов снова закурил. – Это же наш Федя… Сколько соленых собак съели вместе! Он ведь жизнью рисковал, столько всего пережили… И потом…
– Потом получается, – подхватил Струев, – что они среди нас не менее 17 лет, если, конечно, Минейко не подменили. Хотя, да… Глупость получается, зачем тогда все эти сцены с сыном…
– Его не подменили, – глухо произнес Суворов, – они нарушили договор…
– Договор, значит? – Струев покачал головой. – Я что-то в этом роде и предполагал. Ты в Гамбурге с ними договорился, надо понимать?
– В Гамбурге, – подтвердил Суворов, – что теперь?
– А теперь, Данила, мы будем запечатывать базу без использования электронных средств связи, причем начнем только тогда, когда все пятеро пойдут к шестой переговорной.
– Ты уверен, что мы справимся?
– Нет, – зло отозвался Струев, – ты ведь не дал мне необходимых данных. Я выискивал их остатки сам. Кое-что есть… Ты так?
Суворов кивнул, распрямил спину. В дверь постучали. Лейбниц стукнул в ответ. Из коридора постучали четыре раза. Лейтенант рванул дверь на себя и втащил вестового в комнату.
– Господин Старший Советник, сержант Иванов…
– Отставить, сержант, – сказал Суворов. – Слушайте и запоминайте. Вы должны действовать очень быстро и, главное, очень точно. Сначала вы бежите к Морозову. Он должен вооружиться по режиму полной готовности, – Суворов достал из кармана простой бумажный блокнот и начал писать. – Я дам вам письменный приказ. Даже два. Затем вы вдвоем бежите к Щерину. Он снимается с дежурства и сдает его лейтенанту Морозову вместе с оружием и коммуникатором. В случае неповиновения никаких арестов, огонь на поражение. Морозов должен запечатать базу, предварительно выпустив вас. После прибытия внешней войсковой части командование переходит к старшему из прибывших командиров. У вас есть частный автомобиль?
– Так точно.
– На внешней парковке стоит?
– Так точно.
– Отлично, – Суворов вырвал из блокнота первый листок и передал его сержанту. Затем сразу начал писать на втором. – Вы садитесь в автомобиль и едете в войсковую часть 0987. Там скажете, что у вас донесение лично для командира части полковника Трукова. Ему скажете только два слова: "Красный вымпел". Повторите.
– Красный вымпел.
– Отлично. – Суворов выдрал из блокнота второй листок и передал сержанту. – Это для полковника Трукова. На все действия внутри базы у вас три с половиной минуты. На путь до Трукова – тридцать – тридцать пять минут. Все ясно?
– Так точно.
– Все, идите.
Лейбниц распахнул дверь и быстро вытолкнул вестового в коридор, после чего снова закрыл и запер дверь.
– У тебя неплохо получается, Данила, – криво усмехаясь, проговорил Струев. – "Красный вымпел", двойная смена командования, все такое… Параноик – снова комплимент, как в старые добрые времена?
– Типа того, – вздохнул Суворов. – Ну что, пора?
– Пора, – ответил Струев.
Лейбниц рванул дверь и как будто исчез. Дверь снова оказалась закрытой. Затем лейтенант распахнул дверь снаружи и выжидательно посмотрел внутрь комнаты. Струев взял под мышку ноутбук и кивнул. Суворов и Струев вышли из комнаты и зашагали по коридору. Лейбниц шел сзади. Струев все время смотрел на часы. Навстречу попался гражданский техник.
– Добрый день, – поздоровался он.
– Мобильник есть? – так и кинулся к нему Струев.
Техник шарахнулся, но мобильник отдал.
– Сочтемся, – кинул ошарашенному технику Струев. – Лифт! Скорее!
Лифт с выходом на поверхность оказался в двадцати метрах и, к счастью, стоял на нижнем этаже. Путь наверх в тесном бронированном лифте занял пятнадцать секунд.
– Лейтенант, блокировать лифт, – распорядился Суворов, когда они вышли в душный июньский день. Лейбниц распер автоматом двери, вытащил пистолет, снял с предохранителя и прислонился спиной к стене лифтовой шахты. – Звонить Трукову?
– Угу, – глянув на часы, кивнул Струев и протянул Суворову мобильник, – и в Москву тоже. Думаю, лучше всего – нашей Аннушке.
– В Москву, стало быть… Ане?
– Ну попробуй, – ответил Струев, – ты, главное, звони, Данила, звони, время идет.
В гарнизоне в/ч 0987 дежурил хорошо знакомый Суворову по голосу лейтенант Шульга. Труков всегда своих держал в строгости. Дисциплина там была на уровне.
– Дежурный, – раздалось в трубке.
– Говорит Суворов. Трукова мне.
– Ветрено сегодня, – ответил Шульга.
– Сегодня ветер не переменится, Шульга. Давайте Трукова.
– Здравия желаю, Данила Аркадьевич. Соединяю.
– Полковник Труков, – раздалось в трубке через некоторое время.
– Добрый день, Труков, – поздоровался Суворов. – Красный вымпел.
– Здравия желаю. Почему по телефону, Данила Аркадьевич?
– Есть причины, полковник. Слушайте меня внимательно, – Суворов попытался свободной руку ослабить галстук и обнаружил в ней бутылку, которую чисто механически прихватил с собой из комнаты Струева. Прижимая мобильник к уху плечом, отвинтил крышку, сделал глоток, передал бутылку Струеву. – К вам едет вестовой. Сержант Иванов. С моим письменным приказом. И устным кодом "Красный вымпел". Развертывайтесь прямо сейчас. Перехватите сержанта по дороге. Если он немедленно не передаст вам приказ и код, огонь на поражение. Более того, в этом случае внутри базы действуйте более решительно.
– Насколько решительно? – враз севшим голосом спросил Труков.
– Настолько, насколько надо. Не перебивайте! Процедуры медицинского контроля помните?
– Так точно.
– Хорошо. Подвергните им всех, включая меня и Президента. Особое внимание уделите анализу энцефалограмм. Понятно?
– Так точно.
– Если на базу проникнуть не удастся, блокируйте ее и удерживайте блокаду до тех пор, пока не получите инструкций из Москвы по коду "Синее перо". Действуйте.
Суворов нажал на кнопку разъединения. Потом набрал московский номер. Длинные гудки шли долго, но потом все же последовал ответ:
– Да?
– Анюта!
– Данила, ты откуда звонишь? Почему по телефону? И номер какой-то странный… В чем дело?
– Это не мой телефон. Слушай. Мы тут начали одну операцию, поэтому…
– А где вы все? Что случилось?
– Анюта, у меня нет времени. 23 и 28 коррелируют. Если я не выйду на связь по защищенке через четыре часа, то, значит, ты осталась одна. Вот так и считай: совсем одна. "Синее перо", одним словом.
– Данила…
– Анюта, ты подожди. Ты слушай. Там, где ты знаешь, есть старенький диск. Он среди других дисков, но ты найдешь. Прочти информацию на отсоединенном от сети компьютере. Сейчас договор расторгнут.
– Какой договор?
– Не перебивай, ради бога! Поймешь, какой. Если останешься одна, то действуй, как знаешь. Все, целую.
– Храни вас бог, – успел услышать в трубке Суворов, прежде чем отнял ее от уха и прервал связь.
– Теперь все, Данила, вниз, в шестую переговорную, – Струев отхлебнул из бутылки и отшвырнул ее в траву.