Конан невольно отшатнулся, когда столкнулся с ее хищным взглядом. Снова необоримое желание обрушилось на него, и он грубо схватил ее за плечи. Она, закусив губы, смотрела ему прямо в глаза.
- Ну? - Голос ее прозвучал повелительно, но в нем слышалось и предостережение, и обещание.
- Там враги,- едва выдохнул варвар.
- Я не имею к ним отношения, если эта глупая мысль вдруг тебя посетила. И ты их можешь не опасаться, пока находишься рядом со мной.
- Мои люди…
Она медленно покачала головой.
- Ты со мной. Сейчас. Здесь.
Слова давили, как гранитные плиты, сминая, подчиняя себе его волю. Конан чувствовал, что задыхается.
- Чары,- прохрипел он.- Кто ты, ведьма?!
- Я? - Она рассмеялась.- Я - ведьма? О, нет! Слишком низко ты меня оценил! Взгляни внимательней, глупец! Я - бессмертная любовь, необузданная страсть, я - стихия! Я - океан желаний! Твоих желаний, киммериец. Ты все еще не узнал меня, чье имя ты недавно помянул, поклявшись четырьмя стихиями!
Конан попятился. Он, который не дрогнул бы и перед сотней вооруженных до зубов бойцов, ни перед самыми страшными и коварными магами хайборийского мира, был повержен силой оскорбленной женщины. Но он еще пытался бороться. А время шло. Убегающие мгновения жгли его душу расплавленным свинцом. Кто из людей мог коснуться богини?!
- Прости, великая Деркэто,- выдавил из себя Конан.- Но…- Он судорожно сглотнул, подавляя стон.- Отпусти меня.
Она отступила на шаг, хищно улыбнулась. Невесть откуда взявшийся плащ, на этот раз белый, окутал мягкими складками ее плечи.
- Разве я держу тебя? Если хочешь, иди. Решай, киммериец, но только быстрее.
Презрение, прозвучавшее в ее голосе, вдруг всколыхнуло в душе Конана волну гордости. Он тоже отступил, поднял голову и с вызовом взглянул на нее.
- Я решил.
- Но решишься ли?
Уже повернувшись, он с горечью бросил через плечо:
- Прощай и прости. Я не могу иначе… - И тут же пожалел о вырвавшихся словах.
Бегом вниз по склону, все быстрее и быстрее к мерцающим огням сонного лагеря.
* * *
- Что с часовыми? - негромко спросил Радхар.
- Карим и Сахен свое дело знают,- тихо ответил из тьмы Арапша.
- Будем надеяться,- пробормотал про себя шпион.
Он немного нервничал. И без Арапши отлично знал, что посланные им люди справятся с убийством дозорных без особого труда. Карима и Сажена он знал давно и не раз имел возможность любоваться их виртуозной работой.
Радхар с тревогой смотрел на холм. На десятки лиг окрест - единственная возвышенность, с которой все побережье видно как на ладони. А в такую лунной ночью видно особенно далеко. Могут ведь и заметить то, что видеть совсем не нужно.
Хотя Карабату дан четкий приказ, но всего не предугадаешь. Блеснет в лунном свете начищенный шлем или серебряный эфес, лошадь всхрапнет не вовремя - и все пропало! Он не мог рисковать. Поэтому Радхар, с первых мгновений своих пребывания в лагере мунган стал ненавидеть этот холм.
Радхар и его люди рассыпались в зарослях, прячась в их густой тени. В лагере почти не осталось растительности, что повырубили, что повытоптали, но тут и там пробивались кусты и небольшие деревца, где лазутчики и ожидали сигнала.
К моменту снятия дозора на холме, Карабат должен был окружить лагерь мунган, оставив открытым лишь выход к морю. О дальних постах туранцы позаботятся сами, в этом им помощь окажут маги, способные точно определить местонахождение человека за лигу. Всех магов Радхар лично проверял - так, мелочь, конечно, но благодаря кое-каким колдовским амулетам, вряд ли они ошибутся. К тому же расположение постов мунган Радхар отлично знал о чем, конечно же, уведомил Карабата.
Ближние посты уже были уничтожены людьми Радхара. Кроме дозора на холме, сотри его Эрлик с земного лика!
Дождавшись условленного знака, Радхар, Арапша и еще трое должны проникнуть в шатер Конана и покончить с киммерийцем. После этого в лагере начинается резня. Шум и суматоха послужат сигналом к атаке Карабата, который к этому времени обязан перекрыть все дороги.
Радхар до боли в глазах всматривался в нечеткие очертания холма, нервно покусывая тонкие губы. Времени почти не осталось.
- Знаешь, что это за холм? - спросил он у Арапши. Гирканец безразлично пожал плечами.
- У юэтши есть легенда, будто не вершине этого холма иногда являлась та, которую мы называем Деркэто.
- Неужели сама богиня любви?! Я бы не пожалел одного глаза, чтобы оставшимся взглянуть на нее!
Радхар посматривая, то на холм, то на небо, тихонько рассмеялся:
- Глазами сыт не будешь… тем более, что у тебя останется всего один. Разве ты не знаешь, что смертным запрещено зреть лик божества?
- А тело? - грязно ухмыльнулся Арапша. Радхар покачал головой:
- Можешь потерять голову вместе с глазом… и душу. Юэтши наделяют свою богиню иными качествами, чем мы - Деркэто. У нас она богиня любви, а у них мать всего сущего, понимаешь? Другими словами, хозяйка человеческих судеб. Юэтши считают себя ее детьми. Рассказывают, что она может появляться в лунные ночи, такие, как сегодня, то в образе прекрасной девы, то в виде беременной женщины. А если увидишь горбатую старуху с окровавленным топором, считай, приятель, тебе крупно не повезло.
- А что, действительно, видели?
- Не знаю. Юэтши очень древний народ. Они жили на берегах Вилайета еще в те времена, когда наши предки только начали Великое переселение с востока. Сейчас племя их вымирает. Древние легенды путаются с преданиями, уже позаимствованными от нас. Не думаю, что их Деркэто прежде звалась этим именем. Но камни и горы на их головы! - Радхар выпрямился и сжал кулаки.- Больше ждать невозможно. Неужели не удалось?
- Но и тревоги никто не поднял,- успокаивающе заметил Арапша.
- Что-то не так,- сквозь зубы процедил Радхар.- А Карабат уже близко! Хватит и одного мунганина, чтобы поднять в лагере переполох. Предупреди людей, мы идем к киммерийцу!
* * *
Часовые мунгане умерли безболезненно, во сне. Они были усыплены перед тем, как Конан и ночная гостья поднялись на холм, а сейчас просто попались на пути метавшейся в гневе богини. Так же мгновенно были убиты Карим и Сахен. Разум разъяренной женщины был занят планами мести отвергшему ее благосклонность варвару. Последнее, что они увидели, было летящее прямо в лицо лезвие огромного топора, казавшееся черным в мертвенном свете луны.
Сгорбленная, одетая в лохмотья старая ведьма даже не взглянула на свалившиеся мешком у ее ног тела. Не глядя, протянула руку, и рукоять секиры послушно легла на ее ладонь. Так же мгновенно она могла убить киммерийца. Но Конан заслужил другую участь.
- Ты потеряешь свою силу, неблагодарный варвар. Кхе-кхе,- рассмеялась ведьма дребезжащим старческим голосом.- И удача покинет тебя!.. Лишь истончится серп луны, как мое проклятье исполнится!