- Ну что ж, - сказал Аринниан в шуме расправляемых крыльев, - так и следовало ожидать. - Эйат потянула его за собой:
- Пошли. Надевай ранец. Я хочу размяться перед обедом.
В сумерках шел дождь, холодный и пахнущий небом. Поднявшись выше туч, они повернули на восток, подальше от своих чотовиков, которые тоже решили размяться. Снежные вершины и ледники вонзались в темно-синее небо, где мерцали ранние звезды и несколько движущихся искорок орбитальных крепостей. Они летели молча, потом она сказала:
- Я тоже хочу вступить в гражданскую оборону.
- А? Ну конечно, пожалуйста.
- Только не в летучий патруль. Я знаю - это очень важная служба, и приятная, когда погода не очень плохая; но я не хочу получать от службы удовольствие. Смотри, вон восходит Камелот. Может быть, Водан сидит на его мертвой луне и ждет случая рискнуть своей жизнью.
- Ну а чем бы ты хотела заниматься?
Ее крылья работали уверенней, чем голос.
- Ты, должно быть, с головой завален работой, а будет еще хуже. А штат у тебя, конечно, очень невелик, иначе ты бы не уставал так. Может, я смогу тебе помочь?
- М-м… ну что ж…
- Буду твоей помощницей, твоей девочкой на побегушках, даже твоей личной секретаршей. Все, что для этого нужно, я могу усвоить методом энцефалограммы и через несколько дней начну.
- Не надо. Это тяжело.
- Переживу. Испытай меня. Не справлюсь - выгонишь, и мы останемся друзьями. Но я верю, что смогу. Может, даже получше кого-нибудь, кто не знает тебя столько лет и кому можно будет дать другую работу. Я девушка способная и энергичная, разве нет? И… Аринниан, я так хочу быть рядом с тобой, пока не кончится это ломающее крылья время. - Она протянула ему руку, и он поймал ее.
- Хорошо, небесная подружка.
Она летела в слабом свете, такая прекрасная, каких нет ни под солнцем, ни под луной.
- Да, завтра мы проведем голосование, - сказал Мэтью Викери.
- Какие, по-вашему, будут результаты? - спросил Дэниел Холм.
- А вы как думаете? - вздохнул президент. - Конечно, фракция сторонников войны не соберет в парламенте такого же большинства, как на круатах. Некоторые депутаты останутся при своих убеждениях, невзирая на свою почту. Однако я видел анализ этой почты, и телефонных звонков, и… Вы получите свою проклятую резолюцию. Получите чрезвычайную власть и приостановку действий гражданского правительства, которую испрашивали. Я бы очень хотел, чтобы вы прочли парочку этих писем и просмотрели парочку кассет. Может, их фанатизм напугает вас так же, как меня. Я даже не предполагал, что в нашей среде таится столько латентного безумия.
- Разве это безумие - сражаться за свою родину?
- Да, - прикусил губу Викери, - если этим ничего нельзя достигнуть.
- Ну, кое-чего мы таки достигли. Мы пробили ощутимую брешь в терранской армаде. И держим здесь еще больше кораблей, чем уничтожили - а в противном случае они отправились бы на Ифри.
- Вы в самом деле верите, что Сфера способна одолеть Империю? Холм, Империя не может позволить себе уступить. Встаньте на минуту на их точку зрения, если можете. Она - единственный хранитель мира среди тысяч абсолютно различных народов; единственный страж, охраняющий границы от вторжения чужаков - и варваров, и цивилизованных хищников, обладающих ядерным оружием. Империя должна быть более чем всемогуща. Она должна поддерживать веру в свою непобедимость, иначе адский котел взорвется.
- Я плачу над участью бедной Империи, но пусть Его Величество решает свои проблемы за счет кого-нибудь другого. И, как видите, терране больше не кидаются на Авалон.
- А им это не нужно. Если будет нужно, они вернутся - сильнее, чем были. - Викери набрал в грудь воздуха. - Признаю, ваша азартная игра оказалась выигрышной…
- Простите. Не игра, а помещение капиталами не мое, а наше.
- Но разве вам не ясно, что теперь мы можем использовать его только для заключения сделки? Мы можем добиться отличных условий - я имел дело с губернатором Саракоглу и знаю, что он строит нам почетный договор. Если рассудить здраво - что такого страшного в том, чтобы войти в Империю?
- Ну, для начала мы нарушили бы этим свою присягу Ифри. Извините, приятель. Честь не позволяет.
- Вы произносите устаревшие слова, а я говорю вам - задул ветер перемен.
- По мне, это тоже довольно избитая фраза. Ферун любил повторять еще более старую. Как это там? "Прекраснейший их час".
Табита Фолкейн отчалила от пристани и быстро потянула за два шкота, один за другим. Кливер и грот заскрипели, поймали ветер и туго надулись. Легкая открытая лодка накренилась так, что пена закипела у перил правого борта, и понеслась в море. За волнорезом она закачалась на волнах.
- Мы планируем! - воскликнул Филипп Рошфор.
- Да. У нее есть подводные крылья. Осторожно, не набейте шишку. - Она надела шлем. Рой повернулся, и лодка перешла на другой галс.
- И нет киля? А как же поперечное сопротивление?
Табита кивнула на изогнутые листы над каждым бортом, которые поворачивались согласно движению лопастей сверху.
- Вот - это ифрийское изобретение. Они больше знают о ветре, чем люди или людские компьютеры.
Рошфор залюбовался великолепным видом. Вплоть до самого горизонта катились валы, синие с лиловым и зеленым переливом, сверкающие под солнцем, причудливо украшенные пеной. Они плескались и шипели, набегая. С них слетала пыль, она оставляла соль на губах и подхлестывала кровь, касаясь голой кожи. Воздух был прохладный, но не холодный, и певуче-живой. За кормой с ошеломляющей скоростью таяли изумрудные холмы Сент-Ли.
Рошфор, однако, признался себе, что лучшая часть пейзажа - это высокая, загорелая девушка, что стояла у руля с трубкой в зубах, птицей вроде ястреба на плече, а ее выгоревшие волосы развевались по ветру. На ней был один только кильт, липший от ветра к бедрам, не считая, конечно, ножа и бластера.
- Сколько туда, вы говорите? - спросил он.
- Километров тридцать пять. Пара часов при нашей скорости. Мы можем остаться там до заката - назад пойдем, ориентируясь по звездам, так что у вас хватит времени насмотреться вдоволь.
- Вы так добры, донна, - осторожно сказал он.
- Нет, - засмеялась она, - я рада предлогу покататься немного. Особенно занимают меня острова водорослей-атлантида. Это целые экологические системы - порой они бывают больше, чем настоящие острова. А рыбачий разведчик сказал мне, что на краю того острова, к которому мы идем, пасется кракен. Надеюсь, мы его застанем. Редкое зрелище. Это мирное существо, но мы не будем рисковать и подходить слишком близко к такой громадине.
- Я говорю не только о нашей прогулке. Вы принимаете меня, военнопленного, словно гостя.
- Что тут такого? - она пожала плечами. - Мы не даем себе труда запирать своих немногих пленников. Все равно никуда не уйдут. - Она открыто посмотрела на него. - И потом, я хочу узнать вас поближе.
"Насколько близко?" - с екнувшим сердцем подумал он.
- А еще, - опечалилась она, - я стараюсь… как-то загладить то, что произошло. Вы должны понять, что Драун убил вашего друга не ради забавы. Драун бывает… горяч, тот схватился за оружие, а у нас все-таки война.
- Война будет не всегда, донна, - отважился улыбнуться он.
- Меня зовут Табита, Филипп - или Грилл, когда я говорю на планха. Вы, конечно, планха не знаете. Ну ничего. Я хотела бы, чтобы вы до возвращения домой убедились, что мы, ифриане, не чудовища.
- Мы, ифриане? - поднял он брови.
- А как же? Авалон входит в Сферу.
- Недолго еще он будет в нее входить. - И торопливо добавил: - Но до тех пор я сделаю все, чтобы доказать вам: терране тоже не чудовища.
Он не понимал, как она может так весело усмехаться.
- Ну, если вам приятно так думать - сделайте милость. Здесь у нас приятного мало, развлечься особенно нечем. Плавание, рыбная ловля, катанке на лодке, прогулки - ну и чтение: я люблю приключенческие книги, и у меня их полно, есть и терранские. Вот как будто и все. Я - единственный человек, постоянно живущий на Сент-Ли. Но мое дело и мои обязанности офицера гражданской обороны постоянно вынуждают меня отлучаться.
- Ничего, продержусь.
- Какое-то время да. Настоящие ифриане не питают к вам вражды. Для них война - нечто безличное, вроде голода, когда надо кого-то убить, чтобы накормить детей; но ведь при этом к жертве не испытываешь ненависти. Разговорчивыми их не назовешь, но если вы играете в шахматы, то несколько партнеров себе найдете. - Табита убавила и закрепила грот. - На Авалоне нет массовой продукции развлечений, какая, я слышала, есть в Империи. На экране вы не увидите почти ничего, кроме новостей, усыпительно серьезных образовательных программ и классических пьес, которые вам, вероятно, ничего не скажут. Так что… когда соскучитесь, скажите мне, и я устрою вас в городе - в Грее или Кентаври.
- Не думаю, что я соскучусь, - сказал он мягко. И честно добавил, глядя вдаль: -Я даже чувствую себя виноватым за то, что не так уж страдаю и даже радуюсь своему фантастическому везению.
- Ха! - ухмыльнулась она. - Когда-нибудь я объясню вам, в чем именно вам повезло. Вы оказались на неосвоенном острове, дорогой мой - это старый Авалон с множеством образчиков вредной флоры и фауны.
- Разве нужно вооруженному человеку, который держится начеку, опасаться здешних животных?