Куда там Фифендре до неё! Да и ведьмам на Лысой горке не валялось рядом с той барракудой, что обитала в данном апартаменте!
- Бабуся, - вежливо сказал Лён, - велите птичкам отнести меня, где взяли. А то худо будет.
- Милок, все так говорят. - отозвалась "бабуся". - Правда, недолго. Чем ты удивишь меня?
- Я тебя сейчас на куски порежу дивоярской сталью.
Он принялся искать в кармане. И вдруг вспомнил! Нет у него при себе дивоярской стали! Он же не собирался засыпать в школе! Иголка так и осталась воткнутой в подушку.
- Первый раз слышу, чтобы так складно брехали. - осклабившись, поведала старушка. - Гоните, милки, ужин в загон. Пусть посидит, пока печку протоплю.
Птеродактили раскрыли свои кошмарные крылья и с шипением погнали добычу в открытую дверь домушки. Там его заперли в какой-то клетушке, где не повернуться. И замок повис на петлях. А старуха принялась совать в чёрную печку дрова и сухую берёзовую кору.
- Как прогорит, так и пожарю тебя с корешками. - успокоила она гостя.
Лён понял, что очень скоро его подадут в виде цыплёнка-табака, если он что-нибудь не придумает, и начал лихорадочно обшаривать карманы. Хотя, что может быть в карманах? К его удивлению, в карманах много чего нашлось. Зажигалка, семечки, огрызок карандаша, шпаргалки, ластик, кусок проволоки, деньги, жвачка. Лёнька тупо смотрел на это бесполезное богатство, не понимая, каким образом всё это может ему помочь.
- Ну вот. - сказала "бабуся". - Пойду точить ножи. А ты пока поспи. Мяско-то послаще будет.
Если бы он мог заснуть! Но все нервы во встрёпанном состоянии. Лён огляделся. Отовсюду из пазов меж древних брёвен торчал клочьями сухой мох. А это идея! И он поджёг все клочья, до которых мог дотянуться. Повалил отвратительный вонючий дым.
- Прекрасно. - с удовлетворением пробормотал Лёнька. Он уже приглядел неподалёку открытый сундук со всяким барахлом. Скатал в ком шпаргалки, две десятки (на завтрак дадены!), клочья мха, утяжелил всё карандашом и ластиком, склеил жвакой, поджёг и метко подкинул в сундук. Давно не стиранное тряпье сначала не решалось загореться. Но, видимо, жира на нём хватало, и вскоре сундук славненько заполыхал. Всё помещение задымлено, не видно ни фига.
Кашляя и заливаясь слезами, Лёнька свалился на пол отстойника и думал, что ещё можно натворить. И запоздало догадавшись, начал ковырять проволокой замок.
- Ай, батюшки, засор! - зашумела бабка, распахнув дверь. Дым тут же потянулся прочь из дома. Под его прикрытием Лёнька по-пластунски пополз и выскользнул во двор.
- Да что же это! - вопила ведьма, обнаружив горящий сундук с праздничным барахлом. - Караул!
Дым приобрёл зелёный цвет. "Наверно, занялись веники на стенках!" - догадался поджигатель.
Сухие связки ядовитых трав и вправду горели чудно. Пёрло такой мразью, что не продохнуть. Старуха вывалилась наружу и с воем стала кататься по траве. В избе начался фейерверк. Взрывались склянки с зельями, с громким уханьем разлетелись совы. Побежали во все стороны крысы. Последней рванула печь, и избушка развалилась. Из дымящихся развалин выкатилась древняя ступа. Лён моментально вскочил в неё и крикнул, как однажды слышал от Фифендры:
- Лаалот!
И взмыл вертикально вверх.
- Тьфу, дармоеды! - орала внизу на лебедей старушка. - Вы чего припёрли?!
Спустя примерно полчаса он решился опуститься вниз, но не знал, как приказать ступе идти на посадку. Тогда Лёнька принялся её раскачивать. От таких манёвров аппарат потерял устойчивость и начал беспорядочно вращаться.
Ступа рывками двигалась то вверх, то вниз. Налетела за здоровенную сосну, одиноко росшую на взгорке, и от удара раскололась. Лёнька выпал из неё вместе с каким-то барахлишком, валявшимся на дне. Отчаянно хватась за всё руками, он пытался задержать падение. Покатился с горки, треснулся башкой о корень и отрубился.
- …?!!
- Блин, ну чего? - он не мог раскрыть глаза. Веки опухли от дыма. Глаза слезились, в горле першило.
- Косицын! - заорали в ухо.
- Бабка, отвали. - морщась, ответил Лён.
- Косицын, откуда ты взялся?! Что за вид?!
Он с трудом разодрал глаза. Всё как в тумане. В руке крепко зажата прокуренная трубка.
- Баба Яга, отвянь! - попросил он. - Мозги болят от дыма!
И увидел над собой яростное лицо Маргуси! Раздался дикий хохот старшеклассников.
* * *
- Смотри, а вот здесь-то! - с улыбкой сказала Изольда Григорьевна.
Зинка Матвеева засмеялась, глядя на фотографию. Школьные подруги уютненько сидели в кабинете у Изы Крендельковой. Сколько лет не виделись! С самой свадьбы Зинкиной! Встретились случайно на улице и едва друг друга узнали. И оказалось, что давняя подружка живёт неподалёку от школы, в которой Изольда работает. Вот и договорились встретиться после уроков первой смены. Чай уже весь выпили, тортик съели. И теперь рассматривают старые школьные и институтские фотографии. Зинка как-то не позаботилась, а Изольда все их сохранила. И принесла на встречу целый целлофановый пакет.
- Смотри, смотри! Изольда, ты же красавица была!
Изольда смеялась.
- Помнишь, как мы битлов переписывали на старые плёнки? Ещё уксусом разрывы клеили!
- Помню! У тебя приставка была "Соната", ты её подключала к старой "Даугаве"! Помнишь, как мы летом хипповали!
Они тихо хохотали.
Внезапно распахнулась дверь и на пороге показалась разгневанная Маргарита Львовна. Увидев её в таком состоянии, завуч поняла, что вечер воспоминаний закончен. Зинаида тоже заторопилась.
- Я не врубилась, где он ныкался! - яростно заговорила математичка, потрясая Косицыным, как дерьмом на палке. - Но в таком вот прошмандоне я нашла это у себя в кабинете! На третьем часе только было всё путём, был человекообразным! А на шестом возник в десятом "А"! Пьяный в дымину! Обкурился в умат! В баке турхался с бомжами! Просклоняй его, Изольда, по падежам! Иначе я сама его убъю!
Матичка швырнула эту пакость к завучу и ушла, громко вколачивая в пол каблуки.
Косицын выглядел ужасно. Весь в копоти, земле, листьях. Лицо опухло, глаза красные, на лбу синяк. Рубашка разодрана. И вонял, как горелая помойка. Некоторое время завуч разглядывала это чудо, даже не решаясь спросить, что мог делать в школе такой монстр. А монстр обалдело смотрел на завуча и был явно не в себе. Не хватит ли чудес на одну школу?
- Пойдём к директору. - наконец сказала Кренделючка.
Едва дверь закрылась, из-за шкафа крадучись вышел кот Вавила, вспрыгнул на стол и принялся рыться в мешке с фотографиями.
- Дубовый лист! - изумлённо воскликнул он. Оглянулся и, схватив одну небольшую карточку, быстро скрылся за шкафами.
* * *
После бешеной выволочки у директрисы Лёнька, так и не придя в себя до конца, надеялся попасть домой. Покорно выслушивая в свой адрес все эпитеты, он мечтал лишь об одном: добежать до ванны, вымыться, поесть и отоспаться. Где угодно - в снегу, в кровати, но отоспаться!
Когда завуч и директор выдохлись и с огорчением признали, что их доводы на ученика не действуют, то отпустили его.
Косицын с удовольствием и облегчением вдохнул слегка морозный воздух. И тут же понял, что несчастья на сегодня не закончились.
- Эй, Коса! - раздался ехидный голос.
У выхода из школы тусовалась вся кодла Комбрига, то есть Комарова.
- Эй, Коса, - гнусно осклабясь, вразвалочку направился к нему пахан. - ну-ка покажи, что у тебя за ширево!
- Да уж видать, ширяет крепко! - заржал один из шестёрок при виде основательно закопчённого Лёньки. Все расхохотались.
Не дожидаясь, когда подонки его схватят, Лёнька нырнул обратно в дверь и присел на лавочку в вестибюле. Что делать? Вся первая смена уже ушла, пока его пытали у директора.
- Чего расселси?! - визгливо рассердилась тётя Паша. - Хиляй отселева, бендюжник!
Тогда Лёнька побежал на второй этаж. Была идея, только очень ненадёжная. Он набрался храбрости и заглянул в учительскую. Надо сказать, что он-де захлопнул дома дверь и забыл ключи. Теперь хочет позвонить маме на работу и попросить зайти за ним. Должно сработать.
В учительской было пусто. Во вторую смену народу в школе меньше. Радуясь удаче, Лёнька торопливо подбежал к телефону и набрал домашний номер.
- Возьми трубку, Паф, возьми трубку! - молился он.
* * *
Паф подскочил от неожиданности, когда громко заголосила какая-то маленькая штука. Осторожно, отшатываясь при каждом звонке, он приближался к этой вещи. Насторожённо прядая ушами, Паф понюхал. Это берут руками. Зачем? Она всё дребезжала, раздражая нервы. Паф чувствовал, что ещё немного, и он сорвётся. Оскалился и потянулся к ней пальцами. Уймись, заглохни! Ну, пожалуйста! Потом решился и сдёрнул какую-то толстую, ни на что не похожую штуку. Она повисла на кручёной верёвке и там что-то заболтало смешным голоском. Паф так удивился, что забыл о страхе - он опустился на колени, приблизил ухо к висящей штуковине и прислушался. Затем воскликнул:
- Лён, как ты туда залез?
- Это такое волшебство в нашем мире. Не отвлекайся, слушай.
Некоторое время Паф внимательно выслушивал. Потом подошёл к окну и посмотрел на порог школы.
- Всё. Сейчас буду. - сообщил он в трубку, так и не решившись взять её в руки.
Но у выходной двери он понял, что не может открыть её. Паф заметался, бросился к окну. Они всё ещё там, на крыльце большого дома. Но, ведь в этом мире тоже есть волшебство!
Посмотрел внимательно на дверь, сделал пасс и крикнул:
- Липтоах!
Дверь глухо ухнула и отворилась.