* * *
Вавила отыскал его на перемене.
- Лён, скажи, - тут же пристал он. - Гондурас он кто?
- Придурок он великовозрастный. - мрачно отозвался Лён.
- Ну, это факт. - согласился кот. - Но всё же он кто - панк или скин?
- Да тебе-то зачем?! Башка бритая, значит скин.
- Тогда я рэпер! - оживился кот. - Я буду слушать "Многоточие", "Первый квартал" и Эминэма.
- Какой же ты рэпер, Вавила?! - засмеялся Лён. - Где твои трубы? На что ты наденешь патрули? На лапы?
- Как же так?! - заволновался кот. - Мне уже значок подарили!
- Можешь быть готом. - успокоил его Лён. - Твой чёрный фрак как раз сойдёт.
- Не глуми меня! - огорчился кот. - С белыми-то носками? А какие у них значки?
- Это несущественно. - ответил Лён и вспомнил. - Вавила, что это за знак?
Он нарисовал трёхзубую вилку.
- По-моему, это либо анархисты, - ответил кот, - либо, дай подумать… В круге или без? Это птичья лапа.
- Без круга. - ответил в досаде Лён.
- Тогда это знак дракона. А что слушают панки?
Лён не стал слушать, что Вавила ещё скажет. Он спешил на английский. Навстречу ему бежала группа гномов. Поверх красных штанов они надели кожаные куртки с цепями и заклёпками. Поверх колпаков - чёрные повязки.
- Пиво - отрава, - кричали они хором, - не лезет с попсой! Неферы рулят! За панков мы - хой!
Знак дракона! Жёлтые глаза, вертикальные зрачки! В какую ловушку угодила Наташа? Девочка с волосами цвета зари. Принцесса-недотрога.
А он здесь сидит, в школе! Впрочем, суетиться нечего. Там, где его нет, время останавливается. Он вернётся в самый тот момент, когда надо будет просыпаться. Он живёт сразу двумя жизнями. Здесь, в тоскливой реальности ограниченного школой и домом пространства. И там, в Селембрис. В мире, где соседствует прекрасное и ужасное. Сказочное и чудовищное. Где нет никакой определённости. Где только три незыблемых ориентира: дружба, верность и любовь. Его друг может не сегодня-завтра вонзить ему в горло зубы, а он полагается на него больше, чем на Федюна, с которым рос с пелёнок.
Лён представил себе Бубно на поляне под дубом Фифендры, потом в замке Гонды. У Федюна было такое оборзелое выражение лица, что Косицын тихо засмеялся.
- Чему так радуешься? - спросила Маргуся. - На кокаинчик перешёл?
* * *
Вечером к ним позвонили. Ничего не подозревающая мама пошла открывать и вернулась с вытянутым лицом и круглыми глазами.
- Лёня, к тебе милиция. - проронила она.
- Вы понимаете, - терпеливо толковал участковый, - это пока неофициальное расследование. Ведь трёх дней после исчезновения девочки не прошло. Поэтому я пока по-хорошему прошу тебя: Леонид, скажи, что знаешь. Если мы её найдём до завтрашнего дня, то никакого дела и заводить не станут. А, если ты нам не посодействуешь, то сначала пойдёшь, как свидетель. А потом можешь пойти и как главный обвиняемый.
Мама заплакала.
- Лёня, скажи, что знаешь. - просила она. - Ты же понимаешь, что можешь всю жизнь себе испортить!
- Да что вы всё о его жизни?! - рассердился мент. - Подумайте, что сейчас, возможно, происходит с ребёнком! Вы не видели того, что мы находим в мусорных баках в пластиковых пакетах! Что мы показываем таким вот Платоновым в морге под белыми простынями!
- Господи! - едва проронила мама.
- Не запирайся, Косицын. - всё ещё находил добрые слова милиционер. - У нас немалый опыт. Я тоже понимаю, чем тебя могли повязать. Мало, что ли, видел, как такие вот дурачки брали на себя всю вину. Шли на нары, как герои. И что потом? Рассказывать не хочется! Ты же не отморозок, Лёня! У тебя мама вон какая хорошая! Ты знаешь, как живут многие ребята? Вот кому дорога под мост! А у тебя всё ведь есть! Не покрывай подонков, Леонид!
- У вас есть что-то конкретное? - в ужасе спросила мама.
- Нет у меня ничего конкретного! - воскликнул в досаде участковый. - Девочка здесь новенькая. Сведений об окружении никаких! Только ваш оболтус и был с ней хорошо знаком! Сидят они на одной парте.
- Почему сразу оболтус?! - возмутилась мама, но как-то неубедительно.
- Ну, это я так, к слову. - уклонился милиционер. - Я пока не могу сказать про вашего ничего конкретно плохого.
- Пока? - проронил, наконец, Лёнька.
Милиционер с сожалением взглянул на него и обратился к маме.
- Вы понимаете, конечно. Это пока неофициальное расследование. - снова начал он.
- Я понимаю. - поспешно согласилась мама.
- Поэтому я хотел бы посмотреть комнату вашего сына. - продолжил участковый.
- Каким образом одно следует из другого? - поинтересовался подозреваемый.
Участковый глянул на него, уже не скрывая раздражения.
- На какой предмет? - убитым голосом спросила мама.
- На какой предмет? - теперь милиционер уже не скрывал досады и на неё. - На такой предмет! На предмет нижнего белья!
Лёнька изумился и посмотрел на участкового, как на сумасшедшего.
- Лёня… - пролепетала мама и в ужасе уставилась на сына.
Но тот уже пришёл в себя и, не в силах сдержать нервный смешок, проронил:
- Не надо мама. Ты слишком спешишь всему верить. Пусть ищет. Не мешай ему.
- Нет, уж. - уже иначе сказал мент. - Лучше поприсутствуйте. Чтобы потом не было обвинений в том, что я что-то там подбросил. Ещё раз напоминаю, расследование неофициальное.
- Тогда где понятые? - опомнилась мама.
- Гражданочка, - терпеливо повторил участковый, - какие понятые? Говорю же вам - неофициальное. Я пытаюсь спасти вашего сына от… Ну, в общем, пытаюсь.
Он действительно пытался. Лёнька видел это и всё прекрасно понимал. Он не злой, этот дяденька-милиционер. Не хам, не бездушный функционер. Он искрене хотел отыскать Наташу Платонову. Он надеялся найти её живой. Он уже себе представлял, что будет говорить её родителям, когда найдёт их дочь в каком-нибудь грязном подвале или чердаке в разорванной одежде и избитую. Или бледную и бесчувственную со следами уколов на руках. Или мёртвую под сухими листьями в лесополосе с чулком на шее. Он слишком много видел, этот милиционер, чтобы сохранять иллюзии в отношении подростковой среды. Поэтому Лёнька сдержался от колкостей, которые уже вертелись на языке, и молча открыл дверь в свою комнату, в царящий там бардак.
Со вздохом участковый начал ворошить одежду в шкафу, заглядывать за диваны, за стол. Поискал в столе. Потом обшарил сумку с учебниками.
- А это что? - спросил он.
- Что?! - как от укола, подскочила мама.
- Да вы не нервничайте, гражданочка.
От этого "гражданочка" мама передёрнулась. Участковый держал в руке вирши про Маргусю. И картинки про неё же.
- Вот как мы любим своих учителей. - грустно заключил милиционер. И тяжело направился на выход.
- Косицин, у тебя есть ещё сутки. - напомнил он.
Мама, внезапно постаревшая, открыла входную дверь. И тут же отшатнулась.
- Что нашли?! - это был почти крик. - Саша, нашли чего?! Она у них?!
За дверью ждали родители Наташи. Милиционер-то оказался знакомым Платоновых!
- Лиля, не надо так. - попросил Саша-участковый. - Это неофициальное расследование.
- Пустите меня, я сама посмотрю! - крикнула мама Платонова. - Она ушла в одной пижаме! Они её прячут! Ты смотрел везде?
Она ринулась в дверь.
- Да вы что?! - со слезами воскликнула Зоя. - Вы с ума сошли!
- Мы сошли?! - рыдала в голос Лиля. - Куда она может убежать босиком, раздетая? Только с вашим хулиганом она и была знакома! Мне Бубенцовские рассказали! Ваш её избил! У неё на лбу синяк! А она всё покрывала! Даже чёлку выстригла! Мне учителя сказали!
- Лиля! Лиля! - оттаскивали её муж и Саша-участковый.
Лёнька дико смотрел на всё на это.
- Лиля, - наконец, сказал милиционер, когда Платонова немного стихла, - я должен осмотреть комнату вашей дочери.
- Зачем? - спросила она.
- На предмет… - он замялся.
- На предмет нижнего белья. - зло сказал Лёнька.
Платоновы отшатнулись, переглянулись и уставились на Лёньку.
- Такое дело… - извиняясь, проговорил Саша. - Сами понимаете.
- Я тоже хочу взглянуть на этот предмет. - твёрдо вдруг сказала Зоя.
Лёнька удивился. Не знал он, что мама способна защищаться себя и сына. Все пятеро молча направились на этаж выше. Там, в трёхкомнатной квартире жили Платоновы.
В комнате Наташи Лёнька не был. Один раз только заглянул, когда и в самом деле расшиб ей лоб. И дальше прихожей не заходил. Он точно знал, что ни одной его вещи в этой квартире быть не может.
Пока участковый неохотно рылся в вещах Наташи, Лён стал рассматривать стены, чтобы не видеть белья, которое доставали из шкафа и внимательно разглядывали. Напротив кровати висела репродукция в рамке. На неё-то Лён и засмотрелся. И понял, что произошло с Натинкой. И что происходит с ним и Пафом. И что ждёт их впереди. Он так пристально вглядывался, что не понял, кто тормошит его.
- На что ты смотришь, негодяй?! - крикнула Лиля Платонова.
Все недоумённо перевели глаза на стену. На репродукции в рамке рослый серый волк нёс на спине Ивана-царевича и царевну.
ГЛАВА 24. Плен в горах
Сияр заржал, словно требовал от хозяина внимания.
- Сейчас, сейчас… - прошептал он, уже понимая, что проснулся не у себя дома.
В ответ послышалось рычание. Лён мгновенно открыл глаза.
Крупный черноспинный волк сел на землю и уставил на человека свои умные глаза.
- Паф, я проспал?