- Джек, прими мой добрый совет. Выжди немного. В Долине все меняется очень быстро. У тебя отличное резюме и прекрасная квалификация. Подожди, пока… - он пожал плечами.
- Пару месяцев?
- Я бы сказал - месяца четыре. Может, пять.
Почему-то я понял, что он прав. После этого разговора я перестал так усердствовать. До меня дошли слухи о том, что Кремниевую Долину начнут потрошить законники, и, возможно, дойдет до судебных разбирательств. Впереди замаячило оправдание для меня, но пока мне ничего не оставалось, кроме как выжидать.
Я постепенно привык к тому, что утром не надо идти на работу. Джулия задерживалась на работе допоздна, а детям требовалось внимание. А поскольку я был дома, они обращались со своими проблемами ко мне, а не к нашей домработнице Марии. Я начал отвозить их в школу и забирать из школы, подбирать для них одежду, водить к детскому врачу и к стоматологу, и на спортивные тренировки. Первые несколько обедов, которые я приготовил, были ужасны, но постепенно у меня начало получаться лучше.
И, сам не заметив, как так получилось, я уже покупал салфетки под приборы и присматривал набор для сервировки стола в "Крейт и Баррел". И все это казалось мне совершенно нормальным.
Джулия вернулась домой примерно в половине десятого. Я без особого интереса смотрел по телевизору игру футбольной команды "Великаны". Джулия вошла и поцеловала меня в затылок.
- Дети спят? - спросила она.
- Да, только Николь еще недоделала домашнее задание.
- Ничего себе! А ей еще не пора в кровать?
- Нет, солнце, - ответил я. - Мы же договорились - помнишь? В этом году она может не ложиться спать до десяти.
Джулия пожала плечами. Похоже, она об этом забыла. Скорее всего, действительно забыла. У нас в семье произошло некоторое перераспределение ролей - раньше она больше знала о том, что касается детей, а теперь - я. Из-за этого Джулии иногда становилось неловко, она как будто частично утратила влияние в семье.
- Как малышка?
- Выздоравливает. Простуда почти прошла, остался только насморк. И кушает она уже лучше.
Мы вместе с Джулией прошли в детские спальни. Сперва она зашла к Аманде, наклонилась над колыбелью и нежно поцеловала спящую малышку. Глядя на жену, я подумал, что в материнском отношении к детям есть нечто, чего отцы никак не смогут заменить. У Джулии была какая-то особая связь с детьми, которой у меня никогда не было и не будет. Во всяком случае она была привязана к детям как-то по-другому. Джулия прислушалась к тихому дыханию малышки и сказала:
- Да, ей уже лучше.
Потом мы пошли в спальню к Эрику. Джулия вынула из-под одеяла Футболиста и, посмотрев на меня, нахмурила брови. Я пожал плечами, немного недовольный. Я знал, что перед сном Эрик играл со своим Футболистом, но в это самое время я укладывал спать малышку и не проследил за парнем. Я надеялся, что Джулия отнесется к этому недосмотру с большим пониманием.
Потом Джулия пошла в комнату Николь. Николь сидела за своим ноутбуком, но захлопнула крышку, как только мать открыла дверь.
- Привет, мам.
- Уже поздно.
- Нет, мам…
- Ты вроде бы должна делать уроки.
- Я уже все сделала.
- Тогда почему ты еще не в постели?
- Потому что…
- Я не хочу, чтобы ты целыми ночами болтала со своими друзьями через компьютер.
- Мама… - произнесла Николь с обидой в голосе.
- Ты каждый день видишь их в школе - этого должно быть вполне достаточно.
- Но, мама…
- Не надо смотреть на отца. Мы с тобой прекрасно знаем - он позволяет тебе делать все, что ты захочешь. Сейчас с тобой разговариваю я.
Дочка вздохнула.
- Я знаю, мама.
В последнее время общение между Николь и Джулией все чаще происходило именно так. Мне казалось, что в возрасте Николь это нормально, но все же сейчас я решил вмешаться. Джулия устала на работе, а когда она устает, то становится слишком строгой и старается все проконтролировать лично. Я положил руку жене на плечо и сказал:
- Уже поздно. Хочешь чаю?
- Джек, не вмешивайся.
- Я не вмешиваюсь, я только…
- Нет, ты вмешиваешься. Я разговариваю с Николь, а ты вмешиваешься - как всегда!
- Солнышко, мы ведь договорились, что она может не ложиться спать до десяти. И я не понимаю, почему…
- Но если она закончила делать уроки, она должна лечь спать.
- Об этом мы не договаривались.
- Я не желаю, чтобы она днями и ночами просиживала за компьютером.
- Она не делает этого, Джулия.
Тут Николь расплакалась, вскочила и закричала:
- Ты всегда мной недовольна! Я тебя ненавижу! - рыдая, она убежала в ванную и громко хлопнула дверью. От шума проснулась малышка и тоже заплакала.
Джулия повернулась ко мне и сказала:
- Если бы ты был так добр, Джек, и не вмешивался, я бы сама со всем разобралась.
А я ответил:
- Да, конечно, дорогая. Ты права. Прости. Ты, конечно, права.
Сказать по правде, это было совсем не то, что я думал. Постепенно я все больше и больше привыкал считать, что это - мой дом и мои дети. Джулия заявлялась в мой дом поздно вечером, когда у меня все было в порядке - в таком порядке, какой меня устраивал. В доме царила тишина и спокойствие, как тому и следовало быть, а она поднимала шум и устраивала суматоху.
Я вовсе не думал, что она права. Я думал, что она неправа.
И в последние несколько недель я заметил, что инциденты, подобные сегодняшнему, повторялись все чаще и чаще. Сперва я думал, что Джулия чувствует себя виноватой, потому что подолгу не бывает дома. Потом я решил, что она таким образом пытается восстановить свое влияние на детей, пытается вернуть себе ведущую роль в семейных делах, которая постепенно перешла ко мне. Потом я подумал, что это из-за того, что Джулия сильно устает на работе, ведь у них сейчас такой напряженный период.
Но в последнее время я склонился к мысли, что просто придумываю оправдания поведению Джулии. У меня появилось ощущение, что Джулия как-то изменилась. Она стала другой, более напряженной, более резкой и категоричной.
Малышка плакала навзрыд. Я взял ее из колыбели и принялся укачивать. Привычно просунув палец под подгузник, я обнаружил, что там мокро. Я уложил кроху животиком кверху на пеленальный столик, и она заплакала еще громче - пока я не потряс ее любимой погремушкой и не сунул погремушку ей в ручку. Тогда Аманда замолчала, и я мог спокойно поменять ей подгузник.
- Я сама это сделаю, - сказала Джулия, входя в комнату.
- Ничего, все в порядке.
- Это из-за меня она проснулась, я и должна ее успокоить.
- В самом деле, дорогая, все в порядке.
Джулия положила ладонь мне на плечо и поцеловала меня в затылок.
- Прости, что я так распсиховалась. Я правда очень устала. Не знаю, что такое на меня нашло. Дай мне поухаживать за малышкой - я уже так давно ее не видела.
- Ладно, - сказал я и отступил в сторону. Джулия подошла и склонилась над ребенком.
- Привет, мой пупсик! - сказала она и пощекотала малышку под подбородком. - Ну, как тут поживает моя крохотуля? - От такого внимания Аманда выронила погремушку, а потом снова заплакала и принялась вертеться на пеленальном столике. Джулия не заметила, что малышка плачет из-за погремушки. И вместо того, чтобы вернуть ребенку игрушку, она начала шикать на малышку и попыталась натянуть на нее свежий подгузник. Но малышка брыкалась и крутилась на столике, поэтому надеть подгузник не получилось. - Аманда, прекрати!
Я сказал:
- Сейчас она успокоится. Подожди немного.
И это была чистая правда. Аманда совсем разошлась, и сменить ей подгузник в таком состоянии было крайне затруднительно. А брыкается она довольно сильно.
- Нет, она должна прекратить это. Прекрати!
Малышка закричала еще громче и попыталась вывернуться из рук Джулии. Одна из липких наклеек на подгузнике завернулась и слиплась, а потом и весь подгузник соскользнул на пол. Аманда перекатилась почти к самому краю стола. Джулия довольно грубо вернула ее на место. Девочка плакала и брыкалась изо всех сил.
- Проклятье, я сказала - прекрати! - крикнула Джулия и шлепнула малышку по ножке. Аманда от этого принялась кричать еще громче и брыкаться еще сильнее. - Аманда! Прекрати! Прекрати немедленно! - Джулия снова ее шлепнула. - Прекрати! Пре-кра-ти!
Несколько мгновений я ничего не делал. Я застыл в оцепенении. Я просто не знал, что делать. Ножки Аманды покраснели. Джулия продолжала ее бить.
- Дорогая… - сказал я, наклоняясь к ребенку. - Не надо…
Джулия взорвалась окончательно.
- Да какого черта ты постоянно вмешиваешься?! - заорала она и ударила кулаком по пеленальному столику. - Какого черта ты вечно лезешь не в свои дела?
И она выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
Я с облегчением вздохнул и взял малышку на руки. Аманда неудержимо плакала, и от растерянности, и от боли. Я подумал, что теперь, чтобы она снова заснула, без бутылочки не обойтись. Я поукачивал ее, и малышка немного успокоилась. Тогда я надел на нее свежий подгузник и пошел вместе с ней на кухню, чтобы подогреть бутылочку. В кухне было почти темно - светилась только флуоресцентная лампа над барной стойкой.
Джулия сидела за столом, пила пиво из банки и тупо смотрела в пространство.
- Когда ты собираешься устраиваться на работу? - спросила она.
- Я пытаюсь устроиться.
- Неужели? По-моему, ты вообще об этом не думаешь. Когда ты последний раз был на собеседовании?
- На прошлой неделе, - ответил я.
Джулия хмыкнула и сказала:
- Ты уж поторопись и найди работу поскорее. Потому что это сводит меня с ума.