В ИНСТИТУТЕ ЭНЕРГИИ
1
Жесткое семя, раскрываясь в земле, выпускает слабый росток. Изгибаясь, он пробирается к свету. Робкой жизни со всех сторон грозят жадные клещи жуков, колючие рты вечно голодных личинок-червей, острые зубы крота.
Время идет. Уже встали посевы в труде и в борьбе. Теперь новое сильное племя способно защитить свое место. Оно крепнет, жизнь - за ним! Но и червь не оставил надежды добраться до корня. Он продолжает рыться в жирной земле. Пусть роет! Поздно!
* * *
Хотя и пустынно в августе в высших и прочих учебных заведениях, но в обширных помещениях институтов есть места, где каникулы не прерывают работы.
Когда августовским утром Федор Александрович и его сын вошли в вестибюль Экспериментального Корпуса Института Энергии, их встретил приглушенный шум работы машины, доносящийся из-за высокой двери.
Отец и сын вошли в небольшой зал и сделали круг около стоящей на бетонной подушке машины. Эта посещение входило в привычки академика.
На первый взгляд, здесь ничего не заслуживало внимания. Машина казалась обыкновенной тепловой машиной. В ней можно было узнать даже отдельные части, хорошо знакомые нам по школьным описаниям. Однако было в ней и существенное отличие. Специальные щиты отгораживали топку машины. Именно эта часть отличала машину от ее предшественниц. Да и "топка" сама мало напоминала то, что мы называли этим именем в обычных машинах начала XIX века.
Мы не будем обременять читателя громоздкими техническими описаниями, он найдет все подробности в специальных научных и технических изданиях. Смысл же новой системы топки заключается в том, что в нее некоторое время тому назад было помещено некое вещество. Это вещество было поставлено в такие условия, что оно превращало воду в котле в пар, давая тепло с точно заданным постоянством, само же почти не теряло своего первоначального ничтожного объема.
Не останавливаясь ни на минуту, эта паровая машина приводила в действие динамомашину, питавшую электрической энергией Экспериментальный Корпус. По старинной схеме машина была построена решением Федора Александровича не случайно, для облегчения наблюдения за простым механизмом.
2
Поднявшись из вестибюля на второй этаж, отец и сын встретили Ивана Петровича, одного из старейших работников Института Энергии.
- Доброе утро, как вы себя чувствуете, дорогой друг?
В свое приветствие Федор Александрович вложил, казалось, особый смысл, потому что ответил ему его друг не сразу и не совсем обычно:
- Благодарю Bас, Федор Александрович. Чувствую я себя превосходно! Я вот все думаю…
Так как Иван Петрович сделал очень длинную паузу, то Федор Александрович продолжил его мысль:
- Вот и отлично, и я все думаю… Не пора ли нам уже начать заводить морских свинок и белых мышей и остальное, что полагается? Да начать превращаться на старости лет в физиологов. Не пора ли нам связываться с нашими уважаемыми коллегами из Медицинской Академии?
- Вот мы и обдумываем… - подхватил Иван Петрович - обдумываем… А не скажут ля нам с вами, дорогой Федор Александрович, что мы, как бы это сказать, ну, словом, на старости лет… - Иван Петрович не нашел подходящего слова.
- Ну, что же? Отличимся тогда всей компанией! - вмешался Алексей. - Ведь за последнее время об этом все говорят в Институте. Право же, папа!
Алексей горячо продолжал:
- Все говорят, и Асланбеков, и Рогачев, и Минский, и Розова, и… словом, все! Ты знаешь, отец, как много мыслей у всех пробуждается…
Они вошли в малую аудиторию.
- И вот что, папа! Я прошу тебя, прими решение теперь же. И обязательно включи меня, формально включи в эту работу…
При этих словах Иван Петрович повернулся к Алексею и дернул себя за бородку.
- Я буду очень рад, - сказал он, - тема очень большая, дела хватит на всех.
Федор Александрович сел и задумался. Через минуту он посмотрел на своих собеседников:
- Да. Мы все правы. Однако же… Я много думал об этом. Вот Иван Петрович изволит помнить. Когда нам преподавали латынь, то латинист нам преподнес миф о двуликом Янусе, как символ силлогизма и широты мысли: - одна сторона и другая, а между ними вывод. Так легко видеть вещи. А мне ядерная энергия начинает представляться скорее в виде индусской богини Кали в ее азиатском богатстве образа плодородия. Одна голова и множество рук - сила жизни во множестве проявлений…
В малой аудитории было тихо. Августовское солнце смотрело в высокие окна просторного зала.
Федор Александрович продолжал:
- Да, множество проявлений! Вот видите, благодетельное, быть может, воздействие на живые организмы! Что же? Вот Степанова сейчас здесь нет. А он тоже пишет мне из Красноставской, между прочим, и следующее. - Федор Александрович достал из кармана пиджака письмо.
- Вот, слушайте. Он пишет. "Как с новой темой? Со своей стороны думаю, что пора уже ее оформить и переходить к развороту работ. К чему откладывать?".
Академик аккуратно сложил письмо, и сказал:
- Хорошо. Так ты, Алеша, хочешь работать с Иваном Петровичем? Давайте, начнем. Считаю вполне своевременным собрать нашу коллегию. Вас же, Иван Петрович прошу быть докладчиком. Обменяемся мнениями, решим.
Алексей, переключив телефон на диспетчерскую связь, сказал в трубку:
- Федор Александрович просит всех в малую аудиторию.
Иван Петрович, подергивая бородку сосредоточенно молчал.
3
Собрались. Иван Петрович начал:
- Товарищи, за последние месяцы нашу работу сопровождают явления неожиданного характера… Я повторяю, неожиданного… Поэтому мы с Федором Александровичем и с отсутствующим, к сожалению, Михаилом Андреевичем и вот с Алексеем Федоровичем нашли своевременным, так сказать, уместным… предложить, обдумать… да и ввести тему, так сказать, новую…
После паузы Иван Петрович продолжал уже живее:
- Вы все помните, как мы разрабатывали первые серии нашей основной тематики. Возможности случайного и интенсивного возникновения неожиданных энергетических возмущений грозили операторам самыми печальными результатами: начиная с поверхностных поражений кожи, способных появляться внезапно, и кончая свертыванием крови, параличом нервной системы, распадом живой материи.
Ныне мы овладели главными решающими дальнейшую работу этапами, то есть научились изолировать очаги возбуждения энергии. Разделяя явления по характеру и направлению, мы многие наши предосторожности отменили. Правильно ли мы поступили? Да, я отвечаю, правильно!
Иван Петрович откашлялся. Дальше последовало короткое перечисление работ за пятилетие, доказывавшее правоту докладчика. Докладчик продолжал: - и отсюда следует, что обработанный нами материал, в силу получения им новой, именно новой структуры, действительно непроницаем для всех зарегистрированных нами проявлений энергии, а потому аппаратура из него служит изолирующей защитой, так сказать, экраном… Иван Петрович опять запнулся. Подыскивая слова, он подергивал большим и указательным пальцами острую бородку (доился, по выражению дерзких первокурсников). Потом он продолжал: