2.
Максиму показалось, что он ослышался. Парень медленно повернулся и посмотрел на Аню, по-прежнему сжимая в руке застежку. Девушка бросила на него быстрый взгляд, тотчас отвела глаза, снова посмотрела на сержанта и повторила:
- Я поеду в этот ваш лагерь для беженцев.
- Ань, но зачем? - первым это спросил Николай и Максим был ему благодарен. У него у самого сжало горло, и он не был уверен, что смог бы выдавить из себя хоть что-то.
Девушка провела рукой по коротким волосам, а потом все так же тихо, но более уверенно ответила:
- Вполне может быть, что там мои родители. Хотя бы… хотя бы кто-то из них.
Снова возникла пауза. Максим почувствовал в груди какое-то давящее чувство. Он кашлянул, стараясь от него избавиться. Не получилось. Где-то неподалеку ухнула сова, звук вышел одиноким и мрачным.
- Ань, ты уверена, что они будут там? - как можно мягче спросил Николай.
- Нет. Но где их точно не будет, так это в Челябинске. В этом я уверена.
Аня повернулась к Максиму и на этот раз твердо посмотрела ему в глаза:
- Максим, не обижайся. Я… я понимаю, зачем ты хочешь туда, но тогда и ты должен понять, - она замялась, а потом сказала, опустив глаза: - Я буду рада, если ты пойдешь со мной. В смысле, если вы оба пойдете.
Макс долго смотрел на нее, а потом сказал:
- Сержант?
- А?
- Эта ваша база… лагерь беженцев… Это ведь карантинная зона, да?
Он перевел взгляд на замешкавшегося военного. Тот пожевал губами, глядя куда-то в сторону болота и спустя долгую, долгую минуту ответил.
- Да. Там карантин, по большому счету, - он покачал головой. - Ты все правильно понял парень.
Максим снова повернулся к Ане.
- Ты понимаешь, что это означает, Ань?
- Я… нет, не совсем.
- Тебе придется там остаться. Это в двух словах.
- Это правда? - она посмотрела на сержанта, который тотчас пожал плечами.
- Правда, насколько я знаю. Не слышал, чтобы оттуда кто-то уходил. И вряд ли кто-то выйдет, пока все не кончится.
Аня задумалась, а потом все-таки медленно, но решительно кивнула.
- Все равно я должна знать… - она запнулась, словно хотела сказать что-то другое, но вместо этого произнесла: - Хочу знать, там они или нет. Вы пойдете со мной? Коля?.. Максим?
Макс смотрел на нее и не мог понять ту смесь чувств, что кипела в нем. Он чувствовал и злость, и, наверное, любовь, глядя в ее лицо. Наконец он медленно покачал головой.
- Нет. Я иду к своей матери, - и он отвернулся, боясь того, что она увидит его лицо. Но все-таки успел заметить боль, промелькнувшую на ее лице, отчего почувствовал себя еще хуже.
- Коля, а ты?
Николай снял очки, зачем-то протер их, снова одел.
- Я с Максом. Просто мы… я… Не знаю. Извини, Аня.
Она кивнула, словно ничего другого и не ожидала. Наверное, и вправду не ожидала.
- Хорошо. Тогда удачи вам. Пока, Николай. Пока, Макс… Я… Нет, ничего.
Максим посмотрел на нее, сам не зная, что творится в его душе. Ему хотелось спросить у нее, а что же было тогда прошлой ночью? К чему это все? Какой смысл? Но он промолчал и вместо этого сказал:
- Счастливо, Ань. Удачи, - и снова отвернулся.
Некоторое время они стояли, выдыхая морозные облачка пара. Двигатель грузовика тихо урчал, выбрасывая в воздух и свой сизый "выдох".
- Пойдемте, Анна, - нарушил молчание сержант. Судя по его виду, ему было неловко, он переминался с ноги на ногу. А может, просто хотел убраться отсюда подобру-поздорову. - Счастливо парни. Удачно вам добраться, куда бы вы там не направлялись.
Он махнул им рукой и торопливо пошел к кабине. Аня некоторое время смотрела на них, прикусив губу и о чем-то раздумывая. Николай растеряно теребил очки на носу, Максим уставился на свои ботинки. Девушка открыла было рот, собираясь что-то сказать, но потом покачала головой и пошла, не оборачиваясь, к кабине. Максим посмотрел ей вслед. На душе было пусто, как будто все выжжено напалмом.
Двигатель заурчал, набирая обороты, плюнул в их сторону голубым дымком из выхлопной трубы, зажглись тормозные огни. Мужчины отступили назад, глядя, как машина медленно катится к уже видимому в свете зарождающейся зари асфальтовому кольцу с пятиметровой стелой в центре. Машина притормозила, мигнула на прощание красными огоньками и покатилась направо.
Они еще минут пять постояли, глядя ей вслед и куря сигареты. Николай взглянул на вырисовывающийся за спиной город, который они более или менее удачно смогли покинуть и, кашлянув, сказал:
- Пошли что ли? Может, поймаем какую-нибудь попутку, чем черт не шутит. Холодно стоять.
Максим кивнул, не оборачиваясь, и первым пошел к развилке. Николай вздохнул - он прекрасно понимал, что сейчас происходит с парнем, но помочь ему, естественно, ничем не мог. Поэтому просто поежился, поплотнее укутываясь в свою куртку, поудобней пристроил рюкзак и зашагал следом за отошедшим уже на десяток метров Максимом.
На востоке зарождались первые солнечные лучи, пробиваясь сквозь низкие облака, медленно бегущие в сторону практически мертвого города, который спутники оставляли за спиной.
3.
Аня держалась изо всех сил, садясь в теплую кабину грузовика, пахнувшую табаком, маслом и немытыми ногами. Она держалась, пока они притормозили около поворота, а затем покатились по ухабистой дороге в сторону, противоположную той, куда отправлялись Максим и Николай. Она держалась еще минут пять, а потом не выдержала и разревелась.
Она сидела, размазывая слезы по лицу, чувствуя себя неловко, как будто ее застали за чем-то непривычным. Двадцать три года, а она все хнычет без всякого повода. Хотя чего уж там, на этот раз повод был. Надо же, а ведь и понятия не имела, как сильно привыкла к этим двоим. К высокому и нескладному Николаю, всегда немного смущенному; к неразговорчивому Максу, жесткому - может быть даже излишне - но только снаружи, но не в глубине души. На какое-то мгновение она даже хотела попросить сержанта, чтобы он остановил машину, развернулся и вернул ее к двум людям, которые всего за несколько дней стали ей очень близки. Или хотя бы просто высадил ее - она бы сама их догнала. Желание было такое сильное, что она даже на короткое мгновение перестала плакать.
- На, девочка, держи, - в голосе сержанта не чувствовалось смущения, только легкий намек на сочувствие. Он протягивал ей какую-то белую тряпицу.
Аня посмотрела на нее, потом взяла и стала вытирать лицо.
- Хочешь, я верну тебя обратно? - неожиданно спросил водитель и бросил на нее быстрый взгляд, а потом снова стал смотреть на дорогу. Свет одной фары прыгал по шоссе, больше запутывая, чем освещая. - Мы пока еще недалеко отъехали, можем вернуться, хрен с ним.
Аня покачала головой, промокая глаза. Она начала потихоньку успокаиваться, но слезы все еще текли.
- Нет, не надо. Я не думаю, что это хорошая идея. Мне действительно надо узнать, может мои родители там.
- Ну, раз уж ты это сказала, то я тоже думаю, что это не самая лучшая идея, - согласился сержант. - Надо удирать отсюда сломя голову, и не важно, в Челябинск, к нам, или черт знает куда. Все лучше, чем в этом проклятом городе. А родителей ты может и найдешь, почему нет? Там у нас сейчас сотен пять гражда… э-э… людей. Так что все может быть, вот что я тебе скажу.
Аня всхлипнул последний раз, вытирая глаза. Она постепенно успокаивалась. "Хорошо хоть, - подумала Аня, - не сделала макияж. А то выглядела бы сейчас как какой-нибудь американский спецназовец, перемазанный этой их специальной сажей". Аня усмехнулась - все как всегда, она думает только о том, как выглядит.
- Вот это уже лучше! Вон, возьми термос, там должно было немного кофе остаться… Нет-нет, не там, он где-то под твоим сиденьем должен быть. Если конечно от удара не укатился куда-нибудь или вообще не кокнулся, так что смотри, поаккуратней.
Аня нашла ярко-красный термос, отвинтила крышку и налила в нее еще теплый кофе. Сделала глоток и с благодарностью улыбнулась по прежнему не отрывающему от дороги взгляда водителю: в кофе было столько сахара, что он казался чуть ли не загустевшим.
- Спасибо вам.
- Не за что, девочка. Иногда не может быть ничего лучше хорошего глотка крепкого сладкого кофе, правильно? - и он подмигнул ей, довольный тем, что она, кажется, успокоилась. - Ты, если хочешь, подремли немножко, ехать еще с полчаса, торопиться с таким освещением, - он мотнул головой в сторону беспорядочного прыгающего по дороге пятна света, - не хочу. Вторую стычку с каким-нибудь столбом эта развалюха не переживет. Эх, знал бы я, что так все выйдет, так хрен бы пустил молокососа за руль. Он еще и вырубился к тому же, ну не засранец?..
Аня уже задремывала, слушая недовольное бормотание водителя. Тряска на кочках, тепло и урчание двигателя убаюкивали ее, унося в страну сновидений. Спустя минуту она спала, уткнувшись носом в воротник съехавшей почти до глаз курточки.